Неточные совпадения
Кто видывал, как слушает
Своих захожих странников
Крестьянская семья,
Поймет, что ни работою
Ни вечною
заботою,
Ни игом рабства долгого,
Ни кабаком самим
Еще народу русскому
Пределы не поставлены:
Пред ним широкий путь.
Когда изменят пахарю
Поля старозапашные,
Клочки в лесных окраинах
Он пробует пахать.
Работы тут достаточно.
Зато полоски новые
Дают
без удобрения
Обильный урожай.
Такая почва добрая —
Душа народа русского…
О сеятель! приди!..
— У нас
забота есть.
Такая ли заботушка,
Что из домов повыжила,
С работой раздружила нас,
Отбила от еды.
Ты дай нам слово крепкое
На нашу речь мужицкую
Без смеху и
без хитрости,
По правде и по разуму,
Как должно отвечать,
Тогда свою заботушку
Поведаем тебе…
Она приехала с намерением пробыть два дня, если поживется. Но вечером же, во время игры, она решила, что уедет завтра. Те мучительные материнские
заботы, которые она так ненавидела дорогой, теперь, после дня проведенного
без них, представлялись ей уже в другом свете и тянули ее к себе.
Вообще Долли казалось, что она не в спокойном духе, а в том духе
заботы, который Долли хорошо знала за собой и который находит не
без причины и большею частью прикрывает недовольство собою.
У них, как и у всех людей, были и
заботы и слабости, взнос подати или оброка, лень и сон; но все это обходилось им дешево,
без волнений крови.
Как только рождался ребенок, первою
заботою родителей было как можно точнее,
без малейших упущений, справить над ним все требуемые приличием обряды, то есть задать после крестин пир; затем начиналось заботливое ухаживанье за ним.
— Напрасная
забота! — возразила она. — Я знала и
без тебя…
— Не говори, не говори! — остановила его она. — Я опять, как на той неделе, буду целый день думать об этом и тосковать. Если в тебе погасла дружба к нему, так из любви к человеку ты должен нести эту
заботу. Если ты устанешь, я одна пойду и не выйду
без него: он тронется моими просьбами; я чувствую, что я заплачу горько, если увижу его убитого, мертвого! Может быть, слезы…
Мысль потерять отца своего тягостно терзала его сердце, а положение бедного больного, которое угадывал он из письма своей няни, ужасало его. Он воображал отца, оставленного в глухой деревне, на руках глупой старухи и дворни, угрожаемого каким-то бедствием и угасающего
без помощи в мучениях телесных и душевных. Владимир упрекал себя в преступном небрежении. Долго не получал он от отца писем и не подумал о нем осведомиться, полагая его в разъездах или хозяйственных
заботах.
Я был здоров, молод, весел, деньги у меня не переводились,
заботы еще не успели завестись — я жил
без оглядки, делал, что хотел, процветал, одним словом.
Что же коснулось этих людей, чье дыхание пересоздало их? Ни мысли, ни
заботы о своем общественном положении, о своей личной выгоде, об обеспечении; вся жизнь, все усилия устремлены к общему
без всяких личных выгод; одни забывают свое богатство, другие — свою бедность и идут, не останавливаясь, к разрешению теоретических вопросов. Интерес истины, интерес науки, интерес искусства, humanitas [гуманизм (лат.).] — поглощает все.
Мало занятые, все они жили не торопясь,
без особых
забот, спустя рукава.
Пожилых лет, небольшой ростом офицер, с лицом, выражавшим много перенесенных
забот, мелких нужд, страха перед начальством, встретил меня со всем радушием мертвящей скуки. Это был один из тех недальних, добродушных служак, тянувший лет двадцать пять свою лямку и затянувшийся,
без рассуждений,
без повышений, в том роде, как служат старые лошади, полагая, вероятно, что так и надобно на рассвете надеть хомут и что-нибудь тащить.
Ни мысли, ни
заботы о своем общественном положении, о своей личной выгоде, об обеспечении; вся жизнь, все усилия устремлены к общему
без всяких личных выгод; одни забывают свое богатство, другие свою бедность — идут, не останавливаясь, к разрешению теоретических вопросов.
Между нами был такой контраст, который не мог не сказаться нам обоим, особенно мне: я был человек, уже сосчитавший дни свои, а он — живущий самою полною, непосредственною жизнью, настоящею минутой,
без всякой
заботы о «последних» выводах, цифрах или о чем бы то ни было, не касающемся того, на чем… на чем… ну хоть на чем он помешан; пусть простит мне это выражение господин Рогожин, пожалуй, хоть как плохому литератору, не умевшему выразить свою мысль.
В день отъезда, впрочем, старик не выдержал и с утра еще принялся плакать. Павел видеть этого не мог
без боли в сердце и
без некоторого отвращения. Едва выдержал он минуты последнего прощания и благословения и, сев в экипаж, сейчас же предался
заботам, чтобы Петр не спутался как-нибудь с дороги. Но тот ехал слишком уверенно: кроме того, Иван, сидевший рядом с ним на козлах и любивший, как мы знаем, покритиковать своего брата, повторял несколько раз...
— С Наташей вы познакомитесь и не будете раскаиваться, — сказал я. — Она вас сама очень хочет узнать, и это нужно хоть для того только, чтоб ей знать, кому она передает Алешу. О деле же этом не тоскуйте очень. Время и
без ваших
забот решит. Ведь вы едете в деревню?
Случалось, что в таком положении сонного его заливало дождем, засыпало пылью, а несколько раз, осенью, даже буквально заносило снегом; и если он не погиб преждевременною смертью, то этим,
без сомненья, был обязан
заботам о своей грустной особе других, подобных ему, несчастливцев и главным образом
заботам веселого пана Туркевича, который, сильно пошатываясь, сам разыскивал его, тормошил, ставил на ноги и уводил с собою.
Семейные обязанности — вот ее
заботы: но разве можно исполнять их
без любви?
И, однако, все эти грубости и неопределенности, всё это было ничто в сравнении с главною его
заботой. Эта
забота мучила его чрезвычайно, неотступно; от нее он худел и падал духом. Это было нечто такое, чего он уже более всего стыдился и о чем никак не хотел заговорить даже со мной; напротив, при случае лгал и вилял предо мной, как маленький мальчик; а между тем сам же посылал за мною ежедневно, двух часов
без меня пробыть не мог, нуждаясь во мне, как в воде или в воздухе.
После душной ямы, после судов, кандалов и палок бродят они по всей своей воле, где захотят, где попригляднее и повольготнее; пьют и едят где что удастся, что бог пошлет, а по ночам мирно засыпают где-нибудь в лесу или в поле,
без большой
заботы,
без тюремной тоски, как лесные птицы, прощаясь на ночь с одними звездами небесными, под божиим оком.
Всё это обман или
забота о том, чтобы раб был не в силах работать; но раб остается рабом, и господин, не могущий жить
без раба, меньше чем когда-нибудь готов освободить его.
Обидно до жгучих слёз: земля оврагами изранена, реки песками замётаны, леса горят, деревни — того жесточе, скотина вроде вшей, мужик живёт дико, в грязи,
без призора, глуп, звероват, голоден,
заботы о нём никакой, сам бы о себе, может, позаботился — не размахнёшься, запрещено!
— Ботвель, я навалю на вас множество неприятных
забот. Вы
без меня продадите этот корабль с аукциона или… как придется.
И
без них невесело, — заключил рыбак, оглядывая двор, навесы и кой-какие рыбацкие принадлежности с таким хлопотливым видом, который ясно показывал, что скорбь отца начинала мало-помалу вытесняться
заботами делового, толкового хозяина.
— Нет, Глеб Савиныч, не надыть нам: много денег, много и греха с ними! Мы довольствуемся своим добром; зачем нам! С деньгами-то
забот много; мы и
без них проживем. Вот я скажу тебе на это какое слово, Глеб Савиныч: счастлив тот человек, кому и воскресный пирожок в радость!
Покамест она живет у матери, на полной свободе,
без всякой житейской
заботы, пока еще не обозначились в ней потребности и страсти взрослого человека, она не умеет даже отличить своих собственных мечтаний, своего внутреннего мира — от внешних впечатлений.
Мелузов. Обо мне-то уж ваши
заботы я считаю, извините, лишними. (Закутывается пледом, Великатов ему помогает.) Вы напрасно беспокоитесь, я привык обходиться
без чужой помощи. Это мой принцип.
— Плывем… О рай земной! — Ничего худого не чувствовал я сердцем в словах этих людей, но видел, что
забота и горячность грызут их. Мой дух напоминал трамбовку во время ее работы. Предложение заняло дух и ослепило меня. Я вдруг согрелся. Если бы я мог, я предложил бы этим людям стакан грога и сигару. Я решился
без оговорок, искренно и со всем согласясь, так как все было правда и Гро сам вымолил бы этот билет, если бы был тут.
— Вот и люби меня эдак же, — предложил Пётр, сидя на подоконнике и разглядывая искажённое лицо жены в сумраке, в углу. Слова её он находил глупыми, но с изумлением чувствовал законность её горя и понимал, что это — умное горе. И хуже всего в горе этом было то, что оно грозило опасностью длительной неурядицы, новыми
заботами и тревогами, а
забот и
без этого было достаточно.
Бледность, томность, болезненность имеют еще другое значение для светских людей: если поселянин ищет отдыха, спокойствия, то люди образованного общества, у которых материальной нужды и физической усталости не бывает, но которым зато часто бывает скучно от безделья и отсутствия материальных
забот, ищут «сильных ощущений, волнений, страстей», которыми придается цвет, разнообразие, увлекательность светской жизни,
без того монотонной и бесцветной.
Для чего культурному человеку изнывать в каких-то сумерках, лишенных света и тепла, когда те задачи, преследование которых ему доступно, он может вполне удобно переносить с собой в такие местности, в которых вдоволь и тепла и света? Для чего он будет выносить в своей Заманиловке тьмы тем всякого рода лишений и неудобств, когда при тех же материальных затратах он может «в другом месте» прожить
без мучительной
заботы о том, позволит ли подоспевший сенокос послать завтра в город за почтой?
— Знаю, что
без Бога нельзя. Прогневлять его не следует — вот что главнее всего. А затем и самому необходимо
заботу прилагать, дабы Бог на наши благополезные труды благосердным оком взирал. Вот тогда будет родиться не кислица, а Тимофеева трава.
В них все легко, шутливо, неглубоко, все писано как будто импровизацией,
без особенного плана и
заботы о том, чтобы составить стройное целое.
Константин. Ну, вот еще, «дьявол». Испугать, что ли, меня хочешь? Слова, глупые слова, и больше ничего. К чему тут дьявол? Которые люди святой жизни, так дьяволу с ними
заботы много; а мы и
без него нагрешим, что на десяти возах не вывезешь. Но, однако, всякому разговору конец бывает… Хочешь — бери деньги, а не хочешь — сочти так, что я пошутил.
Какое воображение
без сладкого душевного чувства может представить себе Монархиню, Которая, одною рукою подписывая судьбу государств, другою ласкает цветущие Отрасли Императорского Дома, и Которая, прерывая нить великих политических мыслей, оставляя на минуту
заботы правления, отдыхает сердцем в семейственных радостях и, так сказать, дополняет ими счастие добродетельной Монархини?
В их лета, когда страсть есть наслаждение,
без примеси
забот, страха и раскаяния, очень легко убедиться во всем.
Он уничтожил патриаршество, как помеху своему произволу, и учредил синод; он оставил
без внимания духовное образование и начал заводить светские школы; он обратил особенные
заботы свои на материальные улучшения в стране и дал возможность водвориться безнравственности в высшем обществе, с которого он начал свою реформу.
Да, Христиан. Но, верь мне, ты не знаешь
Еще отца! Доселе видел ты
Его дела; но если б видеть мог ты
Его любовь к земле, его
заботу,
Его печаль о том, чего свершить
Он не успел, его негодованье
На тех людей, которые б хотели
Опять идти по-старому, — и вместе
Терпенье к ним, и милость
без конца —
Тогда бы ты узнал его!
Дня не проводит Мазай
без охоты.
Жил бы он славно, не знал бы
заботы...
И поэт, изображая такие впечатления и чувства, оказывает большую услугу людям:
без него много прекрасных чувств и благородных стремлений было бы забыто нами; они появились бы в нас на минуту и тотчас исчезли бы под влиянием разных житейских
забот и мелочей.
Оказана нам всякая
забота, едем
без останову, сыты и видим везде — переворот, сами рабочие правят делом, и больше никого нет.
— Засыпали мы наши души хламом повседневных
забот и привыкли жить
без души, до того привыкли, что и не замечаем, какие все мы стали деревянные, бесчувственные, мёртвые. И люди такие, как он, непонятны нам… — слушал Тихон Павлович.
Несчастный друг! средь новых поколений
Докучный гость и лишний, и чужой,
Он вспомнит нас и дни соединений,
Закрыв глаза дрожащею рукой…
Пускай же он с отрадой хоть печальной
Тогда сей день за чашей проведёт,
Как ныне я, затворник ваш опальный,
Его провел
без горя и
забот.
Две
заботы у ней: первая
забота, чтоб Алексей
без нужного дела не слонялся пó дому и отнюдь бы не ходил в верхние горницы, другая
забота — не придумает, что делать с братцем любезным…
И
без того немало
забот, чтоб девичье действо обошлось
без помехи, чтоб не было ему какого ни на есть порушенья.
— Утешь ты меня, успокой, моя милая, дорогая ты моя Фленушка! — молящим голосом говорила Манефа. — Спокойно б я тогда померла, все бы добро к тебе перешло,
без страха б за тебя,
без печали закрыла очи на смертном одре,
без земных бы
забот предстала пред Создателя…
Не проще ли было бы, если бы бог сразу дал матерям готовых детей,
без родов,
без кормления,
без трудов,
забот и страхов?
— Оставьте вы, Христа ради, эти вечные фразы о деле! — сказала она с раздражением. — Какое дело-то, и сами не знаете!.. Вас никто и не просит!.. Разве я навязываю вам?.. Обойдусь и
без вас!.. Мой ребенок, моя и
забота!
У меня — сама знаешь — и
без того много
забот и много серьезного дела.