Неточные совпадения
Павел Петрович дрогнул слегка и хватился рукою за
ляжку. Струйка крови потекла по его
белым панталонам.
Сзади, на
ляжках, около хвоста, цвет шерсти
белый.
Ямщик повернул к воротам, остановил лошадей; лакей Лаврецкого приподнялся на козлах и, как бы готовясь соскочить, закричал: «Гей!» Раздался сиплый, глухой лай, но даже собаки не показалось; лакей снова приготовился соскочить и снова закричал: «Гей!» Повторился дряхлый лай, и, спустя мгновенье, на двор, неизвестно откуда, выбежал человек в нанковом кафтане, с
белой, как снег, головой; он посмотрел, защищая глаза от солнца, на тарантас, ударил себя вдруг обеими руками по
ляжкам, сперва немного заметался на месте, потом бросился отворять ворота.
Возбуждала его также и Вера своим видом мальчишки и крепкими
ляжками, плотно охваченными
белым трико, и Беленькая Маня, так похожая на невинную гимназистку, и Женя со своим энергичным, смуглым, красивым лицом.
Эти слова, страстные и повелительные, действовали на Гладышева как гипноз. Он повиновался ей и лег на спину, положив руки под голову. Она приподнялась немного, облокотилась и, положив голову на согнутую руку, молча, в слабом полусвете, разглядывала его тело, такое
белое, крепкое, мускулистое, с высокой и широкой грудной клеткой, с стройными ребрами, с узким тазом и с мощными выпуклыми
ляжками. Темный загар лица и верхней половины шеи резкой чертой отделялся от белизны плеч и груди.
— Угостите покурить, прекрасный брюнетик! — обратилась Верка к Петрову и точно нечаянно приложила к его ноге свою крепкую, плотно обтянутую
белым трико, теплую
ляжку. — Какой вы симпатичненький!..
Она ласковой, но сильной рукой неожиданно дернула Александрова за край его
белой каламянковой рубахи. Юнкер, внезапно потеряв равновесие, невольно упал на девушку, схватив ее одной рукой за грудь, а другой за твердую гладкую
ляжку. Она громко засмеялась, оскалив большие прекрасные зубы.
Я содрогнулся, оглянулся тоскливо на
белый облупленный двухэтажный корпус, на небеленые бревенчатые стены фельдшерского домика, на свою будущую резиденцию — двухэтажный, очень чистенький дом с гробовыми загадочными окнами, протяжно вздохнул. И тут же мутно мелькнула в голове вместо латинских слов сладкая фраза, которую спел в ошалевших от качки и холода мозгах полный тенор с голубыми
ляжками: «…Привет тебе… приют священный…»
В черном фраке с плерезами, без шляпы на голове, он суетился, размахивал руками, бил себя по
ляжкам, кричал то в дом, то на улицу, в направлении тут же стоявших погребальных дрог с
белым катафалком и двух ямских карет, возле которых четыре гарнизонные солдата в траурных мантиях на старых шинелях и траурных шляпах на сморщенных лицах задумчиво тыкали в рыхлый снег ручками незажженных факелов.
Вошел и Федор Петрович во фраке, завитой à la Capoul с длинной жилистой шеей, обложенной плотно
белым воротничком, с огромной
белой грудью и обтянутыми сильными
ляжками в узких черных штанах, с одной натянутой
белой перчаткой на руке и с клаком.
Шерсть гнедая, блестит, как лощеная;
ляжки белые, как снег.
Он был в синем мундире, раскрытом над
белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в
белых лосинах, обтягивавших жирные
ляжки коротких ног, и в ботфортах.