Неточные совпадения
Мелькали бронзовые лица
негров, подчеркнутые
белыми улыбками, блеском зубов и синеватым фарфором веселых глаз, казалось, что эти матовые глаза фосфорически дымятся.
Явилась крупная чернобровая женщина, в
белой полупрозрачной блузке, с грудями, как два маленькие арбуза, и чрезмерно ласковой улыбкой на подкрашенном лице, — особенно подчеркнуты были на нем ядовито красные губы. В руках, обнаженных по локоть, она несла на подносе чайную посуду, бутылки, вазы, за нею следовал курчавый усатенький человечек, толстогубый, точно
негр; казалось, что его смуглое лицо было очень темным, но выцвело. Он внес небольшой серебряный самовар. Бердников командовал по-французски...
Сзади экипажа, на высокой узенькой скамейке, качается, скрестив руки на груди, маленький
негр, весь в
белом, в смешной шапочке на курчавой голове, с детским личиком и важно или обиженно надутыми губами.
«Что ты станешь там делать?» — «А вон на ту гору охота влезть!» Ступив на берег, мы попали в толпу малайцев,
негров и африканцев, как называют себя
белые, родившиеся в Африке.
Приезжайте через год, вы, конечно, увидите тот же песок, те же пальмы счетом, валяющихся в песке
негров и негритянок, те же шалаши, то же голубое небо с
белым отблеском пламени, которое мертвит и жжет все, что не прячется где-нибудь в ущелье, в тени утесов, когда нет дождя, а его не бывает здесь иногда по нескольку лет сряду.
— Вы решительно мистрисс Бичер-Стоу по женскому вопросу, m-r Бьюмонт. Та доказывает, что
негры — самое даровитое из всех племен, что они выше
белой расы по умственным способностям.
— Да почти ничего дальше, — продолжал Евгений Павлович, — я только хотел заметить, что от этого дело может прямо перескочить на право силы, то есть на право единичного кулака и личного захотения, как, впрочем, и очень часто кончалось на свете. Остановился же Прудон на праве силы. В американскую войну многие самые передовые либералы объявили себя в пользу плантаторов, в том смысле, что
негры суть
негры, ниже
белого племени, а стало быть, право силы за
белыми…
Изредка появлялся в заведении цирковый атлет, производивший в невысоких помещениях странно-громоздкое впечатление, вроде лошади, введенной в комнату, китаец в синей кофте,
белых чулках и с косой,
негр из кафешантана в смокинге и клетчатых панталонах, с цветком в петлице и в крахмальном
белье, которое, к удивлению девиц, не только не пачкалось от черной кожи, но казалось еще более ослепительно-блестящим.
Запотелые их лица, густо покрытые черноземной мягкой пылью, были черны, как у
негров, и так же, как у
негров, блестели на них покрасневшие глаза и сверкали
белые крепкие зубы.
Меня обгоняли домино, шуты, черти, индейцы,
негры «такие» и настоящие, которых с трудом можно было отличить от «таких»; женщины, окутанные газом, в лентах и перьях; развевались короткие и длинные цветные юбки, усеянные блестками или обшитые
белым мехом.
Посередине в ряд выросла целая фаланга высоких, длинных дощатых балаганов с ужасающими вывесками: на одной громадный удав пожирал оленя, на другой негры-людоеды завтракали толстым европейцем в клетчатых брюках, на третьей какой-то богатырь гигантским мечом отсекал сотни голов у мирно стоявших черкесов. Богатырь был изображен на
белом коне. Внизу красовалась надпись: «Еруслан богатырь и Людмила прекрасная».
Пушкин был такой же
негр, как тот
негр в Александровском пассаже, рядом с
белым стоячим медведем, над вечно-сухим фонтаном, куда мы с матерью ходили посмотреть: не забил ли? Фонтаны никогда не бьют (да как это они бы делали?), русский поэт —
негр, поэт —
негр, и поэта — убили.
Так, от материнской обмолвки и няниной скороговорки и от родительского приказа смотреть и помнить — связанного у меня только с предметами —
белый медведь в пассаже,
негр над фонтаном, Минин и Пожарский и т.д. — а никак не с человеками, ибо царь и Иоанн Кронштадтский, которых мне, вознеся меня над толпой, показывали, относились не к человекам, а к священным предметам — так это у меня и осталось: к нам в гости приходил сын Памятник-Пушкина.
От памятника Пушкина у меня и моя безумная любовь к черным, пронесенная через всю жизнь, по сей день польщенность всего существа, когда случайно, в вагоне трамвая или ином, окажусь с черным — рядом. Мое
белое убожество бок о бок с черным божеством. В каждом
негре я люблю Пушкина и узнаю Пушкина, — черный памятник Пушкина моего до-грамотного младенчества и всея России.
Памятник Пушкина я любила за черноту — обратную белизне наших домашних богов. У тех глаза были совсем
белые, а у Памятник-Пушкина — совсем черные, совсем полные. Памятник-Пушкина был совсем черный, как собака, еще черней собаки, потому что у самой черной из них всегда над глазами что-то желтое или под шеей что-то
белое. Памятник Пушкина был черный, как рояль. И если бы мне потом совсем не сказали, что Пушкин —
негр, я бы знала, что Пушкин —
негр.
Побродив по городу, Володя в компании нескольких товарищей шел к пристани, как у одного из маленьких
белых домиков, похожих на малороссийские наши мазанки, увидел Паоло, окруженного целой толпой
негров, завистливо осматривавших его костюм.
Жители в Порто-Гранде
негры и креолы, все, конечно, свободные и христиане.
Белых здесь, за исключением португальских властей, человек пятьдесят — англичан, португальцев и тех, отечества которых не узнаешь; оно там, где можно нажить деньги. Англичане имеют здесь склады угля, а остальные занимаются торговлей и, разумеется, эксплуатируют жителей. В нескольких лавках хоть и можно все достать, но все это лежалое и очень дорогое.
Рядом с
белыми моряками всевозможных национальностей можно было встретить и индуса, и сингалезца, и малайца, и
негра.