Неточные совпадения
— Если вы любите свое чадо, то вы, как добрый
отец, не одного
богатства, роскоши, почести будете желать своему детищу; вы будете желать его спасения, его духовного просвещения светом истины.
Разница та, что вместо насильной воли, соединившей их в школе, они сами собою кинули
отцов и матерей и бежали из родительских домов; что здесь были те, у которых уже моталась около шеи веревка и которые вместо бледной смерти увидели жизнь — и жизнь во всем разгуле; что здесь были те, которые, по благородному обычаю, не могли удержать в кармане своем копейки; что здесь были те, которые дотоле червонец считали
богатством, у которых, по милости арендаторов-жидов, карманы можно было выворотить без всякого опасения что-нибудь выронить.
Отец и мать Грэя были надменные невольники своего положения,
богатства и законов того общества, по отношению к которому могли говорить «мы».
— Позади меня уже так много воспоминаний: жизнь в Петербурге,
богатство, потом бедность, потом смерть
отца, замужество, потом заграничная поездка, как следует…
— В том-то и дело, что Костя доказывает совершенно противное, то есть что если обставить приисковых рабочих настоящим образом, тогда лучшие прииски будут давать предпринимателям одни убытки. Они поспорили горячо, и Костя высказался очень резко относительно происхождения громадных
богатств, нажитых золотом. Тут досталось и вашим предкам отчасти, а
отец принял все на свой счет и ужасно рассердился на Костю.
Ляховский в увлечении своими делами поздно обратил внимание на воспитание сына и получил смертельный удар: Давид на глазах
отца был погибшим человеком, кутилой и мотом, которому он поклялся не оставить в наследство ни одной копейки из своих
богатств.
«Кому я могу верить? чему я могу верить?» — спрашивала она себя после истории с Соловцовым и видела: никому, ничему.
Богатство ее
отца притягивало из всего города жадность к деньгам, хитрость, обман. Она была окружена корыстолюбцами, лжецами, льстецами; каждое слово, которое говорилось ей, было рассчитано по миллионам ее
отца.
— Соберитесь с всеми силами души, умоляйте
отца, бросьтесь к его ногам: представьте ему весь ужас будущего, вашу молодость, увядающую близ хилого и развратного старика, решитесь на жестокое объяснение: скажите, что если он останется неумолим, то… то вы найдете ужасную защиту… скажите, что
богатство не доставит вам и одной минуты счастия; роскошь утешает одну бедность, и то с непривычки на одно мгновение; не отставайте от него, не пугайтесь ни его гнева, ни угроз, пока останется хоть тень надежды, ради бога, не отставайте.
С другой стороны, вероятно, Станкевичу говорили о том, что он по всему может занять в обществе почетное место, что он призван, по
богатству и рождению, играть роль — так, как Боткину всё в доме, начиная от старика
отца до приказчиков, толковало словом и примером о том, что надобно ковать деньги, наживаться и наживаться.
К тому же Платон Богданович принадлежал, и по родству и по
богатству к малому числу признанных моим
отцом личностей, и мое близкое знакомство с его домом ему нравилось, Оно нравилось бы еще больше, если б у Платона Богдановича не было сына.
В городской думе не раз поговаривали о метро, но как-то неуверенно. Сами «
отцы города» чувствовали, что при воровстве, взяточничестве такую панаму разведут, что никаких
богатств не хватит…
И какому
отцу не захочется, чтобы дети его, хотя в малолетстве, были в знатных чинах, за которыми идут вслед
богатство, честь и разум.
Мать, в свою очередь, пересказывала моему
отцу речи Александры Ивановны, состоявшие в том, что Прасковью Ивановну за
богатство все уважают, что даже всякий новый губернатор приезжает с ней знакомиться; что сама Прасковья Ивановна никого не уважает и не любит; что она своими гостями или забавляется, или ругает их в глаза; что она для своего покоя и удовольствия не входит ни в какие хозяйственные дела, ни в свои, ни в крестьянские, а все предоставила своему поверенному Михайлушке, который от крестьян пользуется и наживает большие деньги, а дворню и лакейство до того избаловал, что вот как они и с нами, будущими наследниками, поступили; что Прасковья Ивановна большая странница, терпеть не может попов и монахов, и нищим никому копеечки не подаст; молится богу по капризу, когда ей захочется, — а не захочется, то и середи обедни из церкви уйдет; что священника и причет содержит она очень богато, а никого из них к себе в дом не пускает, кроме попа с крестом, и то в самые большие праздники; что первое ее удовольствие летом — сад, за которым она ходит, как садовник, а зимою любит она петь песни, слушать, как их поют, читать книжки или играть в карты; что Прасковья Ивановна ее, сироту, не любит, никогда не ласкает и денег не дает ни копейки, хотя позволяет выписывать из города или покупать у разносчиков все, что Александре Ивановне вздумается; что сколько ни просили ее посторонние почтенные люди, чтоб она своей внучке-сиротке что-нибудь при жизни назначила, для того чтоб она могла жениха найти, Прасковья Ивановна и слышать не хотела и отвечала, что Багровы родную племянницу не бросят без куска хлеба и что лучше век оставаться в девках, чем навязать себе на шею мужа, который из денег женился бы на ней, на рябой кукушке, да после и вымещал бы ей за то.
Жажда
богатства, наслаждений, веселья — вот что теперь сладко кружило голову Луши, а тут полугнилой флигель, нищенская обстановка, позорная бедность в каждом углу, полусумасшедший пьяница-отец и какой-то идиот-поклонник, в лице доктора Кормилицына.
— Я вам именно говорила давеча, что нас всех учили по катехизису: «Если будешь почитать своего
отца и своих родителей, то будешь долголетним и тебе дано будет
богатство».
Смотрел юноша, как хвастается осень
богатствами своих красок, и думал о жизни, мечтал встретить какого-то умного, сердечного человека, похожего на дьячка Коренева, и каждый вечер откровенно, не скрывая ни одной мысли, говорить с ним о людях, об
отце, Палаге и о себе самом.
— Мне опять то в голову приходит,
отец Крискент, — говорила в раздумье Татьяна Власьевна, — если это
богатство действительно посылает Бог, то неужели не нашлось людей лучше нас?.. Мало ли бедных, милостивцев, отшельников…
— Да, да… — лепетал о. Крискент, разыгрывая мелодию на своих пуговицах. — А меня-то вы забыли, Татьяна Власьевна? Помните, как Нил-то Поликарпыч тогда восстал на меня… Ведь я ему духовный
отец, а он как отвесит мне про деревянных попов. А ежели разобрать, так из-за кого я такое поношение должен был претерпеть? Да… Я говорю, что
богатство — испытание. Ваше-то золото и меня достало, а я претерпел и вперед всегда готов претерпеть.
Михалко и Архип были слишком оглушены всем происходившим на их глазах и плохо понимали
отца. Они понимали
богатство по-своему и потихоньку роптали на старика, который превратился в какого-то Кощея. Нет того чтобы устроить их, как живут другие… Эти другие, то есть сыновья богатых золотопромышленников, о которых молва рассказывала чудеса, очень беспокоили молодых людей.
Сухой, жилистый, черноглазый, ростом почти с
отца и похожий на него во всем, оставшись круглым сиротой, Данилка — другого имени ни от кого ему и впоследствии не было — ошалел от
богатства.
— Кто скажет правду ему? У него детей не захлестывало петлёй безумия… На чём строится проповедь их? На всеобщей бедности и озлобленности против неё. И мы должны сказать ему прямо: «Ты
отец народа, и ты — богат, отдай же народу твоему
богатства, накопленные тобою, — этим ты подсечёшь корень зла, и всё будет спасено твоею рукою…»
Ради меня она переменила веру, бросила
отца и мать, ушла от
богатства, и если бы я потребовал еще сотню жертв, она принесла бы их, не моргнув глазом.
Папа, раб рабов божиих, смиренный пастырь,
отец духовный, — стяжал
богатства и материальные силы.
Добролюбов. Однако я видел, с каким чувствием услышал он весть о решении дела моего в пользу мою. Я также мыслей своих от тебя скрывать не могу. Ты знаешь сама, что
отец твой любит
богатство; а корыстолюбие делает из человека такие же чудеса, как и любовь.
На луговой стороне Волги, там, где впадает в нее прозрачная река Свияга и где, как известно по истории Натальи, боярской дочери, жил и умер изгнанником невинным боярин Любославский, — там, в маленькой деревеньке родился прадед, дед,
отец Леонов; там родился и сам Леон, в то время, когда природа, подобно любезной кокетке, сидящей за туалетом, убиралась, наряжалась в лучшее свое весеннее платье; белилась, румянилась… весенними цветами; смотрелась с улыбкою в зеркало… вод прозрачных и завивала себе кудри… на вершинах древесных — то есть в мае месяце, и в самую ту минуту, как первый луч земного света коснулся до его глазной перепонки, в ореховых кусточках запели вдруг соловей и малиновка, а в березовой роще закричали вдруг филин и кукушка: хорошее и худое предзнаменование! по которому осьми-десятилетняя повивальная бабка, принявшая Леона на руки, с веселою усмешкою и с печальным вздохом предсказала ему счастье и несчастье в жизни, вёдро и ненастье,
богатство и нищету, друзей и неприятелей, успех в любви и рога при случае.
— Отеческого дара расточив
богатство, — проговорил
отец Андрей медленно, со смеющимися глазами, — с бессмысленными скоты пасохся окаянный…
За обедней в воскресенье собор был набит битком: окуровцы, обливаясь потом, внимательно слушали красивую проповедь
отца Исаии: он говорил об Авессаломе и Петре Великом, о мудрости царя Соломона, о двенадцатом годе и Севастополе, об уничтожении крепостного права, о зависти иностранных держав к могуществу и
богатству России, а также и о том, что легковерие — пагубно.
Так говорит писанье, так я верю —
Зачем и нет? — что сделал мой
отецСим кровожадным христианам? деньги
Имеет он и дочь — вот всё его
богатство...
Я могла бы наслаждаться счастием семейственным, удовольствиями доброй матери,
богатством, благотворением, всеобщею любовию, почтением людей и — самою нежною горестию о великом
отце твоем, но я все принесла в жертву свободе моего народа: самую чувствительность женского сердца — и хотела ужасов войны; самую нежность матери — и не могла плакать о смерти сынов моих!..
Клементьев. Знал ли, не знал ли прежде, теперь знаю вот что:
отец Агнесы Ростиславовны получил
богатство по смерти старшего брата. У этого брата был сын, умер в Москве раньше
отца. Мать Надежды Всеволодовны была любовницею этого сына. Надежда Всеволодовна его побочная дочь.
Надя (отирая слезы). Если бы я не знала, что это воля
отца и желание матери, я не могла б взять себе этого
богатства, куда я гожусь в богатые дамы? А когда будем жить только своим трудом, и я буду не хуже тех, с кем может иметь знакомство небогатая женщина.
— Так оно, так, — молвил Патап Максимыч. — Про то ни слова. «Чти
отца твоего и матерь твою» — Господне слово!.. Хвалю, что родителей почитаешь… За то Господь наградит тебя счастьем и
богатством.
И эта редкая роскошь, собранная руками дедов и
отцов, это
богатство больших, полных роз, поэтических гротов и бесконечных аллей было варварски заброшено и отдано во власть сорным травам, воровскому топору и галкам, бесцеремонно вившим свои уродливые гнезда на редких деревьях!
Восторженную лесть своих гостей принимал он, как нечто заслуженное, хотя в сущности он нимало не был повинен в
богатстве и роскоши своего брошенного им гнезда, а, напротив, заслуживал самых горьких упреков и даже презрения за свой варварски тупой индифферентизм по отношению к добру, собранному его
отцом и дедами, собранному не днями, а десятками лет!
Тогда Поликрат захотел сам ехать к Оройтесу — смотреть его
богатства. В эту самую ночь дочь Поликрата увидела во сне, что он будто висит на воздухе. Дочь и стала просить
отца, чтоб он не ездил к Оройтесу; но
отец рассердился и сказал, что он ее не отдаст замуж, если она не замолчит сейчас. А дочь сказала: «Я рада никогда не идти замуж, только не езди ты к Оройтесу: я боюсь, что с тобой случится беда».
— А всего-то, говорят,
богатства ей после
отца досталось больше миллиона, — сказала осиповская.
Будь он ангел, будь человек плоти и крови, все равно — со смирением и любовью преклонилась бы она перед ним, и скажи ей то существо хоть одно слово привета, без малейшего сожаленья оставила бы она дом
отца и его
богатство, с радостью и весельем устремилась бы к неведомому, мыслями и помышленьями отдалась бы ему и всю жизнь была бы его безответной рабой и верной ученицей, слила бы с ним свою непорочную жизнь…
Когда Лещов рассказал дальновидной игуменье про Смолокурова, про его
богатства, про то, что у него всего одна-единственная дочь, наследница всему достоянью, и что
отцу желательно воспитать ее в древлем благочестии, во всей строгости святоотеческих преданий, мать Манефа тотчас смекнула, что из этого со временем может выйти…
Чистая, непорочная, и до сих пор какою осталась, готова была она устроить с тем молодым человеком судьбу свою, а он, вероятно, рассчитывал на ее
богатство, что достанется ей по смерти
отца.
Будучи перевенчан с Алиной, но не быв никогда ее мужем, он действительно усерднее всякого родного
отца хлопотал об усыновлении себе ее двух старших детей и, наконец, выхлопотал это при посредстве связей брата Алины и Кишенского; он присутствовал с веселым и открытым лицом на крестинах двух других детей, которых щедрая природа послала Алине после ее бракосочетания, и видел, как эти милые крошки были вписаны на его имя в приходские метрические книги; он свидетельствовал под присягой о сумасшествии старика Фигурина и отвез его в сумасшедший дом, где потом через месяц один распоряжался бедными похоронами этого старца; он потом завел по доверенности и приказанию жены тяжбу с ее братом и немало содействовал увеличению ее доли наследства при законном разделе неуворованной части
богатства старого Фигурина; он исполнял все, подчинялся всему, и все это каждый раз в надежде получить в свои руки свое произведение, и все в надежде суетной и тщетной, потому что обещания возврата никогда не исполнялись, и жена Висленева, всякий раз по исполнении Иосафом Платоновичем одной службы, как сказочная царевна Ивану-дурачку, заказывала ему новую, и так он служил ей и ее детям верой и правдой, кряхтел, лысел, жался и все страстнее ждал великой и вожделенной минуты воздаяния; но она, увы, не приходила.
— Потом он подошел к трупу и стал у изголовья гроба, и в это время вдруг
отец Спиридонова вбежал, рыдая, в зал, упал пред гробом на колени и закричал: «О, кто же им ответит за тебя, что я тебя любил, а не твое
богатство?» И тихий голос отвечал скромно: «Я».
— Полно ты, моя милая счетчица, — перебил Катю
отец, у которого сердце сжалось еще сильнее, когда она произнесла гигантскую сумму его мнимого
богатства. — Верю, что ты арифметику хорошо знаешь, да твоя мне не годится… Вот, как выйдешь замуж…
— Как только мы с
отцом получим
богатство Петра Толстых… Сколько раз мне тебе повторять это… А теперь прощай… До завтра.
Отец и мать за последнее время восхваляли при ней его на все лады, как человека и как верного слугу государя, восторгались его государственною деятельностью, направленной исключительно ко благу России, говорили, наконец, о его
богатстве, о необычайных порядках, которые он завел в своем обширном поместьи Грузине.
«Вы знаете или слышали, святой
отец, — так говорил сапожник духовнику своему, — какая жадность к
богатству одолевала меня с молодых лет, но не знаете, с каким усердием отыскивал я сокровища в горах, и, открыться уже должен, приступая к Страшному суду, отыскивал их в местах, где покоятся усопшие.
Как счастлив Антонио своими мечтами! Чудное дитя судьбы, он в совершенном неведении о том, что для него делается и как о нем хлопочут! Он не знает ни о знатности и
богатстве своего
отца, ни о том, что этот изверг отказывается от него. Счастливое неведение! пускай в нем и остается. Это житель рая, пока он не вкусил запрещенного плода. Наша обязанность оставить его в этом очаровании.
— Бог с вами, что вы говорите, Любовь Аркадьевна! Вы молоды и чисты, а потому доверчивы… Неелов был первый человек, который сумел заговорить с вами языком, понятным вашему сердцу, да еще и при таких обстоятельствах. Виноваты ли вы, что поверили ему?.. Ну, а теперь говорю с вами я и прежде всего объявляю, что если
отец ваш и благословит наш брак, я заранее отказываюсь от его
богатства… согласны вы?
Колоссальное
богатство князя, доставшееся ему от
отца, — они не знали, какие метаморфозы оно претерпело в руках искусного Гиршфельда, — одно могло заслонить недостатки жениха и придать ему даже небывалые достоинства в глазах сиятельных родителей невесты.
Да приобретет она себе житием праведным
богатство духовное — успокоение, какое вкушает этот юноша, — проговорил
отец Авраамий, благословляя пришельца и указывая ему на молящегося.
— Да будет благословен приход твой в тихую, безмятежную пустыню нашу, и да обретет душа твоя пристань вечную в недрах святыни и созерцании творений Зиждителя. Да приобретет она себе житием праведным
богатство духовное — успокоение, какое внушает этот юноша, — проговорил
отец Авраамий, благословляя пришельца и указывая ему на молящегося. — Но кто ты сам? — спросил он. — Почему покидаешь свет?