Неточные совпадения
Ну поцелуйте же, не ждали? говорите!
Что ж, ради? Нет? В лицо мне посмотрите.
Удивлены? и только? вот прием!
Как будто не прошло недели;
Как будто бы вчера вдвоем
Мы мочи нет друг другу надоели;
Ни на́волос любви! куда как хороши!
И между тем, не вспомнюсь, без души,
Я сорок пять часов, глаз мигом не прищуря,
Верст
больше седьмисот пронесся, — ветер, буря;
И растерялся весь, и падал сколько раз —
И вот за
подвиги награда!
Странное, однако, чувство одолело меня, когда решено было, что я еду: тогда только сознание о громадности предприятия заговорило полно и отчетливо. Радужные мечты побледнели надолго;
подвиг подавлял воображение, силы ослабевали, нервы падали по мере того, как наступал час отъезда. Я начал завидовать участи остающихся, радовался, когда являлось препятствие, и сам раздувал затруднения, искал предлогов остаться. Но судьба, по
большей части мешающая нашим намерениям, тут как будто задала себе задачу помогать.
Но их мало, жизни нет, и пустота везде. Мимо фрегата редко и робко скользят в байдарках полудикие туземцы. Только Афонька, доходивший в своих охотничьих
подвигах, через леса и реки, и до китайских, и до наших границ и говорящий понемногу на всех языках,
больше смесью всех, между прочим и наречиями диких, не робея, идет к нам и всегда норовит прийти к тому времени, когда команде раздают вино. Кто-нибудь поднесет и ему: он выпьет и не благодарит выпивши, не скажет ни слова, оборотится и уйдет.
Многие постоянно ведут какой-то арифметический счет — вроде приходо-расходной памятной книжки — своим заслугам и заслугам друга; справляются беспрестанно с кодексом дружбы, который устарел гораздо
больше Птоломеевой географии и астрономии или Аристотелевой риторики; все еще ищут, нет ли чего вроде пиладова
подвига, ссылаясь на любовь, имеющую в ежегодных календарях свои статистические таблицы помешательств, отравлений и других несчастных случаев.
Дальше в том же тоне описывалась баталия, действительно происшедшая между отцом наказываемого и гимназическим начальством, в лице любителя порки Киченка, надзирателя Журавского и Мины. С
большим злорадством изображались
подвиги и победы Геракла, который освобождает Прометея с великим уроном для самого Зевса.
Несколько дней я не ходил в школу, а за это время вотчим, должно быть, рассказал о
подвиге моем сослуживцам, те — своим детям, один из них принес эту историю в школу, и, когда я пришел учиться, меня встретили новой кличкой — вор. Коротко и ясно, но — неправильно: ведь я не скрыл, что рубль взят мною. Попытался объяснить это — мне не поверили, тогда я ушел домой и сказал матери, что в школу не пойду
больше.
Поэтому дело спасения не было делом насилия над человеком: человеку предоставлена свобода выбора, от него ждут
подвига веры,
подвига вольного отречения от разума этого мира и от смертоносных сил этого мира во имя разума
большого и сил благодатных и спасающих.
Отречение от разума мира сего — безумие в Боге есть высший
подвиг свободы, а не рабство и мракобесие: отречением от малого разума, преодолением ограниченности логики обретается разум
большой, входит в свои права Логос.
Девушка знала о
подвигах нового главного управляющего в Мурмосе и часто подолгу задумчиво смотрела прямо ему в лицо: некрасивый, пожилой человек, почти старик — и
больше ничего.
Кто не согласится, что под внешней обстановкой
большей части свадеб прячется так много нечистого и грязного, что уж, конечно, всякое тайное свидание какого-нибудь молоденького мальчика с молоденькой девочкой гораздо выше в нравственном отношении, чем все эти полуторговые сделки, а между тем все вообще «молодые» имеют какую-то праздничную и внушительную наружность, как будто они в самом деле совершили какой-нибудь великий, а для кого-то очень полезный
подвиг.
Но теперь он любит. Любит! — какое громадное, гордое, страшное, сладостное слово. Вот вся вселенная, как бесконечно
большой глобус, и от него отрезан крошечный сегмент, ну, с дом величиной. Этот жалкий отрезок и есть прежняя жизнь Александрова, неинтересная и тупая. «Но теперь начинается новая жизнь в бесконечности времени и пространства, вся наполненная славой, блеском, властью,
подвигами, и все это вместе с моей горячей любовью я кладу к твоим ногам, о возлюбленная, о царица души моей».
Они показывали мне иную жизнь — жизнь
больших чувств и желаний, которые приводили людей к
подвигам и преступлениям. Я видел, что люди, окружавшие меня, не способны на
подвиги и преступления, они живут где-то в стороне от всего, о чем пишут книги, и трудно понять — что интересного в их жизни? Я не хочу жить такой жизнью… Это мне ясно, — не хочу…
Всякая, самая короткая война с сопровождающими обыкновенно войну тратами, истреблениями посевов, воровствами, допускаемым развратом, грабежами, убийствами, с придумываемыми оправданиями необходимости и справедливости ее, с возвеличением и восхвалением военных
подвигов, любви к знамени, к отечеству и с притворством забот о раненых и т. п., — развращает в один год людей
больше, чем миллионы грабежей, поджогов, убийств, совершаемых в продолжение сотни лет одиночными людьми под влиянием страстей.
— Вспомнили ли вы, — сказал я, — что она почти уже невеста дяди? Похитив ее, вы сделаете ему
большую обиду, вы увезете ее почти накануне свадьбы и, сверх того, у него же возьмете взаймы для совершения этого
подвига!
Да те ли это? «его» ли это Берендеев и Солонина? назойливо допрашивает он очевидцев консерваторских
подвигов этих людей и только тогда уже, когда нет
больше места сомнениям, раздражается целым ливнем бессильных жалоб против людской неблагодарности.
В ее старой, крепкой душе боролись самые противоположные чувства и мысли, которые утомляли ее
больше, чем ночная работа с кирпичами, потому что от них не было блаженного отдыха, не было того покоя, какой она испытывала после ночного
подвига.
И на кого, как не на одну только богородицу, надеяться этим
большим детям, с мужественными и простыми сердцами, этим смиренным воинам, ежедневно выходящим из своих промозглых, настуженных землянок на привычный
подвиг терпения и отваги?
Опьяненный
подвигами своими, обезумевший в жажде еще
большей славы, он говорил ей с дерзким жаром молодости...
Иванов. Вижу, тонко ты понимаешь жизнь! Мое нытье внушает тебе благоговейный страх, ты воображаешь, что обрела во мне второго Гамлета, а, по-моему, эта моя психопатия, со всеми ее аксессуарами, может служить хорошим материалом только для смеха и
больше ничего! Надо бы хохотать до упаду над моим кривляньем, а ты — караул! Спасать, совершать
подвиг! Ах, как я зол сегодня на себя! Чувствую, что сегодняшнее мое напряжение разрешится чем-нибудь… Или я сломаю что-нибудь, или…
Если нет предмета, которого благополучие оправдывало бы совершение
подвигов, то есть воспоминание о
подвигах, есть привычка к ним; есть, наконец, сознание, что ему, Дракину, ни при чем
больше и состоять невозможно, кроме как при
подвигах.
Лидия. Порок! Что такое порок? Бояться порока, когда все порочны, и глупо, и нерасчетливо. Самый
большой порок есть бедность. Нет, нет! Это будет первый мой женский
подвиг. Я доселе была скромно кокетлива, теперь я испытаю себя, насколько я могу обойтись без стыда.
Если так, то гораздо неодолимее потребность спать: самый страстный любовник едва ли может пробыть без сна четверо суток; гораздо неодолимее потребности «любить» потребность есть и пить: это истинно безграничная потребность, потому что нет человека, не признающего силы ее, между тем как о любви очень многие не имеют и понятия; из-за этой потребности совершается гораздо
больше и гораздо труднейших
подвигов, нежели от «всесильного» могущества любви.
Тем не менее взъезд на гору до ровного места требовал
большого напряжения, и пот лился с нас ручьями; но в этом
подвиге и заключалось все удовольствие.
Это было действительно справедливо, только я думаю, что этот
подвиг больше требовал бойкости и быстроты речи, любезной болтовни, чем настоящего остроумия.
Нашим «монахам» казалось, что служить честно — это значило постоянно поперечить всем желающим наживаться, и надо порождать распри и несогласия, без всякой надежды отстоять правду и не допускать повсюду царствовавших злоупотреблений. Они поняли, что это
подвиг, требующий такой
большой силы, какой они в себе не находили, и потому они решились бежать.
В церкви бывало в это время не
больше человек десяти говевших крестьянок и дворовых; и я с старательным смирением старалась отвечать на их поклоны и сама, что мне казалось
подвигом, ходила к свечному ящику брать свечи у старого старосты, солдата, и ставила их.
Его осветили прожектором, и от него с его торпедой осталось только
большое кровавое пятно на бетонной стене, но на другой же день все мичманы и лейтенанты японского флота засыпали адмирала Того прошениями, где они вызывались повторить тот же безумный
подвиг.
И точно, ему от них даже наследства получать не приходится, а между тем он выговаривает свое решение, точно геройский
подвиг совершает, и придает ему несравненно
больше значения, чем Саша своей готовности умереть, высказанной ею совершенно искренне и и с прямою решимостью исполнить ее на деле.
Не говорите о мнениях польского певца, что «это милосердие, святое заблуждение». Нет, это плоды долгой и добросовестной думы, глубокого понимания судеб славянского мира. Прощение врагов — прекрасный
подвиг; но есть
подвиг еще более прекрасный, еще
больше человеческий: это понимание врагов, потому что понимание — разом прощение, оправдание, примирение!
Оказывается, что увлечения и надежды были преждевременны и что многие из людей, горячо приветствовавших зарю новой жизни, вдруг захотели ждать полудня и решились спать до тех пор; что еще
большая часть людей, благословлявших
подвиги, вдруг присмирела и спряталась, когда увидела, что
подвиги нужно совершать не на одних словах, что тут нужны действительные труды и пожертвования.
Я сам впоследствии, достигнув несравненно
большего искусства в чтении, не один раз пробовал исполнить этот
подвиг — и не находил возможности не только чем-нибудь воспламениться, но даже сносно прочесть и еще менее заставить других прослушать с участием хоть две страницы… а тогда я читал около полутора часа, и каждое слово было полно какого-то огня, какого-то чувства!
И скорбел я перед ним, заливаясь слезами: «Не благословил Бог наш
подвиг:
больше семидесяти учеников твоих, отче, три раза в дальние страны ходили и ничего не сыскали, и все-то семьдесят учеников полегли в чужих странах, один аз, грешный, в живых остался».
Разумно любить добродетель, уважать
подвиги, признавать добро, откуда бы мы его ни получали, и даже лишаться своего удобства для славы и выгоды того, кого любишь, и кто того заслуживает: таким образом, если жители страны нашли такое лицо, которое показало им
большую мудрость, чтобы охранять их,
большую храбрость, чтобы их защищать, и великую заботу, чтобы управлять ими, — и если вследствие этого они привыкли повиноваться ему так, чтобы предоставить ему некоторые выгоды, я не думаю, чтобы это было неразумно.
— Кто говорил! — пылко подхватила Нина, и
большие, выразительные глаза ее загорелись неспокойными огоньками. — Дядя Георгий говорил мне это, моя старшая названная сестра Люда говорила, знакомые, слуги, все… все… Весь Гори знает твое имя, твои ужасные
подвиги… Весь Гори говорит о том, как ты проливаешь кровь невинных… Говорят…
Знал он, что в пустыне ему не живать, что проводить жизнь, подобную жизни отшельников первых веков христианства, теперь невозможно; знал и то, что
подвиг мученичества теперь
больше немыслим, ни страданий, ни смертных казней за Христа не стало.
Испрашивая кардинальского благословения на такой
подвиг, она просила о возвращении посланных к Альбани документов, но аббат Рокотани сказал ей, что бумаги, для
большей безопасности, кардиналом сожжены.
Для «душки», чтобы быть достойной ходить с ней, нужно сделать что-нибудь особенное, совершить, например, какой-нибудь
подвиг: или сбегать ночью на церковную паперть, или съесть
большой кусок мела, — да мало ли чем можно проявить свою стойкость и смелость.
Человек то совершает жертву своим призванием в познании или искусстве во имя ценностей религиозных, во имя аскетического
подвига и достижения
большого личного совершенства, то жертвует своим личным совершенством во имя творчества поэта или философа.
Подставить щеку обидчику можно лишь в порядке благодатном, как духовный
подвиг и просветление, как обнаружение силы
большей, чем та, которая обнаруживается в физическом насилии над обидчиком, в дуэли и пр.
И в Казани я уже видел пьесу, состряпанную на
подвиге того плотника, который спас танцовщицу в пожаре
Большого театра, взобравшись на крышу.
А в таком случае — такая ли уж
большая разница между
подвигом Желябова и
подвигом гаршинского безумца? Что отрицать? Гаршинский безумец — это было народовольчество, всю свою душу положившее на дело, столь же бесплодное, как борьба с красным цветком мака. Но что до того? В дело нет
больше веры? Это не важно. Не тревожь себя раздумьем, иди слепо туда, куда зовет голос сокровенный. Иди на жертву и без веры продолжай то дело, которое предшественники твои делали с бодрою верою Желябовых и… гаршинских безумцев.
В
большом количестве списков ходила в студенчестве поэма Минского „Гефсиманская ночь“, запрещенная цензурою. Христос перед своим арестом молится в Гефсиманском саду. Ему является сатана и убеждает и полнейшей бесплодности того
подвига, на который идет Христос, в полнейшей ненужности жертвы, которую он собирается принести для человечества. Рисует перед ним картины разврата пап, костры инквизиции…
Все, что он делал, он делал, казалось мне, нарочно и мне назло. Стоило мне случайно увидеть его в гимназии или на улице, — и весь мой остальной день был отравлен воспоминанием о нем. На его глазах я из кожи лез, чтоб отличиться;
больше бы не мог стараться, если бы смотрела сама Маша Плещеева. На сшибалке, например, когда он подходил и смотрел, — молодецки сшибаю одного за другим, продвигаюсь вперед; украдкой взгляну на него, — а он уж равнодушно идет прочь, ничуть не прельщенный моими
подвигами.
Генерал Берг тоже отозвался о нем с
большой похвалой, как отличном кавалерийском офицере, который быстр в рекогносцировке, отважен в бою и хладнокровен в опасности. Были, конечно, люди, которые приписывали все
подвиги Суворова отчасти счастью, отчасти удали, не щадившей ни своей, ни чужой жизни. Но этот змеиный шип во все времена и у всех народов раздавался и раздается вокруг великих людей.
Кампания 1761 года близилась к концу. Весть о
подвигах молодого подполковника Суворова распространилась по всей армии, не только нашей, но и неприятельской. Только и было речей, что о нем. Солдаты полюбили его, как отца, а начальники сознавались в его необыкновенной храбрости и редких военных дарованиях. Во всей армии не было человека, который бы не знал подполковника Суворова, между тем как
большая часть солдат не знала даже многих старых генералов.
— Если бы этого ничего не было, не было бы теперь и жертвы с его стороны, с твоей стороны —
подвига. Чем
больше жертва, тем выше
подвиг. Мы, однако ж, не упустим этого обстоятельства из виду. Если ты не убедишь его изменить делу, которое затеяли мать его и ее сподручники, так мы накроем эти революционные затеи.
— Бывает, воротится герой с
подвигов своих, и оказывается: ни к чертям он
больше ни на что не годен. Работать не любит, выпить первый мастер. Рад при случае взятку взять. Жену бьет. К женщине отношение такое, что в лицо тебе заглянет — так бы и дала ему в рожу его… широконосую! — неожиданно прибавила она с озлоблением, поведя взглядом на Спирьку.
«Если преуспел он в посте, во бдении, в псалмопении, во всяком
подвиге и во всякой добродетели, но на жертвеннике сердца его не совершено еще благодатию таинственной действие Духа, при полном ощущении и духовном упокоении: то все таковое чинопоследование подвижничества несовершенно и почти бесполезно; потому что человек не имеет духовного радования, таинственно производимого в сердце» (с. 438).] и мистики говорят, что покаяние должно быть плодоносно, что покаяние не должно доводить до духовного отчаяния, ибо отчаяние — самый
большой грех.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был
подвиг, за который она теперь еще
больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Общество покровительства детям тут может и, кажется, должно бы прийти на помощь и оказать в очень
большом масштабе
подвиг своего служения беспомощному детству.