Неточные совпадения
Я
бросился на мою
кровать, лицом
в подушку,
в темноте, и думал-думал.
Князь проснулся примерно через час по ее уходе. Я услышал через стену его стон и тотчас побежал к нему; застал же его сидящим на
кровати,
в халате, но до того испуганного уединением, светом одинокой лампы и чужой комнатой, что, когда я вошел, он вздрогнул, привскочил и закричал. Я
бросился к нему, и когда он разглядел, что это я, то со слезами радости начал меня обнимать.
Я хотел было что-то ответить, но не смог и побежал наверх. Он же все ждал на месте, и только лишь когда я добежал до квартиры, я услышал, как отворилась и с шумом захлопнулась наружная дверь внизу. Мимо хозяина, который опять зачем-то подвернулся, я проскользнул
в мою комнату, задвинулся на защелку и, не зажигая свечки,
бросился на мою
кровать, лицом
в подушку, и — плакал, плакал.
В первый раз заплакал с самого Тушара! Рыданья рвались из меня с такою силою, и я был так счастлив… но что описывать!
Она увидела, что идет домой, когда прошла уже ворота Пажеского корпуса, взяла извозчика и приехала счастливо, побила у двери отворившего ей Федю,
бросилась к шкапчику, побила высунувшуюся на шум Матрену,
бросилась опять к шкапчику,
бросилась в комнату Верочки, через минуту выбежала к шкапчику, побежала опять
в комнату Верочки, долго оставалась там, потом пошла по комнатам, ругаясь, но бить было уже некого: Федя бежал на грязную лестницу, Матрена, подсматривая
в щель Верочкиной комнаты, бежала опрометью, увидев, что Марья Алексевна поднимается,
в кухню не попала, а очутилась
в спальной под
кроватью Марьи Алексевны, где и пробыла благополучно до мирного востребования.
Она не стала пить чай, хотя отец и Ечкин каждый вечер ждали ее возвращения, как было и сегодня, а прошла прямо
в свою комнату, заперлась на крючок и
бросилась на
кровать.
Когда мы вошли
в гостиную и я увидел
кровать, на которой мы обыкновенно спали вместе с матерью, я
бросился на постель и снова принялся громко рыдать.
Он воротился домой часу уже
в одиннадцатом ночи,
в ужасном состоянии и виде; ломая руки,
бросился ничком на
кровать и всё повторял, сотрясаясь от конвульсивных рыданий...
Ему было очень тяжело; он бросил милую записку доброго профессора на стол, прошелся раза два по комнатке и, совершенно уничтоженный горестью,
бросился на свою
кровать; слезы потихоньку скатывались со щек его; ему так живо представлялась убогая комната и
в ней его мать, страждущая, слабая, может быть, умирающая, — возле старик, печальный и убитый.
Затем Пепко сделал рукой свой единственный жест, сладко зажмурил глаза и кончил тем, что
бросился на свою
кровать. Это было непоследовательно, как и дальнейшие внешние проявления собственной Пепкиной эмоции. Он лежал на
кровати ничком и болтал ногами; он что-то бормотал, хихикал и прятал лицо
в подушку; он проявлял вообще «резвость дитяти».
Огонь
в лампе то почти исчезал, то появлялся вновь, тьма прыгала вокруг
кровати,
бросаясь к ней отовсюду, снова отскакивая
в углы комнаты.
Целый день Германн был чрезвычайно расстроен. Обедая
в уединенном трактире, он, против обыкновения своего, пил очень много,
в надежде заглушить внутреннее волнение. Но вино еще более горячило его воображение. Возвратясь домой, он
бросился, не раздеваясь, на
кровать и крепко заснул.
Схвативши пилу,
в страшном испуге прибежал он домой и
бросился на
кровать, не имея даже духа поглядеть
в окно на следствия своего страшного дела.
Я снял холст с мольберта и поставил его
в угол лицом к стене. Неудача сильно поразила меня. Помню, что я даже схватил себя за волосы. Мне казалось, что и жить-то не стоит, задумав такую прекрасную картину (а как она была хороша
в моем воображении!) и не будучи
в состоянии написать ее. Я
бросился на
кровать и с горя и досады старался заснуть.
А
в эту минуту девушка тихо скользнула с постели и, перебежав босыми ногами расстояние, отделявшее кресло боярина от ее
кровати, со слезами
бросилась в ноги Плодомасову и, рыдая, проговорила...
Он трухнул, вскочил с
кровати и
бросился к окну; но зарева не было, только
в саду проворно двигались по дорожкам, мимо деревьев, красные огненные точки — то бегали люди с фонарями.
Но
в этот раз он едва дал себе время раздеться,
бросился на
кровать и раздражительно решил ни о чем не думать и во что бы то ни стало «сию же минуту» заснуть. И странно, он вдруг заснул, только что голова успела дотронуться до подушки; этого не бывало с ним почти уже с месяц.
Но я швырнул эти вынутые часы на стол и, чтобы их не видеть,
бросился в свою комнату. А там, слышу, на стенке над
кроватью мои часы потюкивают: тик-так, тик-так, тик-так.
Лодка злобно взвизгнула и
бросилась вон. Бурмистрову показалось, что она ударила его чем-то тяжелым и мягким сразу по всему телу,
в глазах у него заиграли зеленые и красные круги, он бессмысленно взглянул
в темную дыру двери и, опустив руки вдоль тела, стал рассматривать Симу: юноша тяжело вытаскивал из-под
кровати свое полуголое длинное тело, он был похож на большую ящерицу.
Следующая комната, вероятно, служила уборной хозяйки, потому что на столике стояло
в серебряной рамке кокетливое женское зеркало, с опущенными на него кисейными занавесками; а на другой стороне, что невольно
бросилось Иосафу
в глаза, он увидел за ситцевой перегородкой зачем-то двуспальную
кровать и даже с двумя изголовьями.
Я, больной,
бросился на
кровать, я бредил, спал и не спал, и
в обоих случаях образ несчастной служанки носился передо мною.
В комнате было темно; фельдшер толкнулся
в дверь — заперта; тогда, зажигая спичку за спичкой, он
бросился назад
в сени, оттуда
в кухню, из кухни
в маленькую комнату, где все стены были увешаны юбками и платьями и пахло васильками и укропом, и
в углу около печи стояла чья-то
кровать с целою горою подушек; тут, должно быть, жила старуха, Любкина мать; отсюда прошел он
в другую комнату, тоже маленькую, и здесь увидел Любку.
Она не договорила. Он схватил ее за руку, сдернул с
кровати и стал бить по голове, по бокам, по груди. Чем больше он бил, тем больше разгоралась
в нем злоба. Она кричала, защищалась, хотела уйти, но он не пускал ее. Девочка проснулась и
бросилась к матери.
В заднем углу стояла
кровать с ситцевыми занавесками, к которой Клементий
бросился тотчас, как мы вошли, и начал выкидывать оттуда различную дрянь, говоря: «Эк у них тут навалено!
Действительно, собачка хозяйки, которая все время спала на подушке
в углу, вдруг проснулась, обнюхала чужих и с лаем
бросилась под
кровать.
Покамест сошел первый столбняк, покамест присутствующие обрели дар слова и
бросились в суматоху, предположения, сомнения и крики, покамест Устинья Федоровна тащила из-под
кровати сундук, обшаривала впопыхах под подушкой, под тюфяком и даже
в сапогах Семена Ивановича, покамест принимали
в допрос Ремнева с Зимовейкиным, жилец Океанов, бывший доселе самый недальний, смиреннейший и тихий жилец, вдруг обрел все присутствие духа, попал на свой дар и талант, схватил шапку и под шумок ускользнул из квартиры.
Это чувство сонливости все сильнее и сильнее охватывало воспитанницу; неотразимо потянуло Машу
броситься в спальню, ничком ринуться на
кровать и заснуть, забыться вплоть до самого ужина.
Он, чуть касаясь ногами пола, пошел к
кровати: здесь было еще темнее. Опять надо было искать наощупь, но Висленев, проводя руками по маленькому столику, вдруг неожиданно свалил на пол колокольчик, и с этим быстро
бросился обутый и
в панталонах
в постель и закрылся с головой одеялом.
Иосаф Платонович сорвался с
кровати, быстро
бросился к окну и высунулся наружу. Ни на террасе, ни на балконе никого не было, но ему показалось, что влево,
в садовой калитке,
в это мгновение мелькнул и исчез клочок светло-зеленого полосатого платья. Нет, Иосафу Платоновичу это не показалось: он это действительно видел, но только видел сбоку, с той стороны, куда не глядел, и видел смутно, неясно, почти как во сне, потому что сон еще взаправду не успел и рассеяться.
Сергей заворочался на постели, деревянная
кровать под ним заскрипела. Токарев насторожился. Снова все стихло. Токарев курил и думал, — как ему поступить, если Сергей
бросится на него: покорно ли, с кроткою улыбкою отдаться
в его руки или грозно крикнуть на него, обуздать его силою психического влияния?
Прости, Бога ради, Тася, милая, — и с трудом сдерживая глухое рыданье, чтобы не разбудить нм спящих девочек, горбатенькая Карлуша скользнула от Тасиной
кровати и
бросилась в свою постель.
Бросилась Тася на
кровать. Ее всю трясло. Через минуту она начала хохотать. С ней случилась первая
в ее жизни истерика. Прежде она не верила
в припадки, видя, как мать напускала на себя истерики. А теперь она будет знать, что это такое.
Пашка, не разбирая дверей,
бросился в палату оспенных, оттуда
в коридор, из коридора влетел
в большую комнату, где лежали и сидели на
кроватях чудовища с длинными волосами и со старушечьими лицами. Пробежав через женское отделение, он опять очутился
в коридоре, увидел перила знакомой лестницы и побежал вниз. Тут он узнал приемную,
в которой сидел утром, и стал искать выходной двери.
И, не дожидаясь ответа, он
бросился в соседнюю палату. Тут свет лампадки и ночника еле-еле прояснял потемки; больные, потревоженные смертью Михайлы, сидели на своих
кроватях; мешаясь с тенями, всклоченные, они представлялись шире, выше ростом и, казалось, становились всё больше и больше; на крайней
кровати в углу, где было темнее, сидел мужик и кивал головой и рукой.
Едва успели они спуститься
в подполье, как Татьяна, словно разъяренная тигрица,
бросилась к нему. С нечеловеческим усилием вытащила наверх лестницу и захлопнула творило… Затем подвинула на него тяжелый кованый сундук, на сундук опрокинула тяжелый стол, скамьи,
кровать… Все это было сделано до того быстро, что злодеи не успели опомниться. Потом, подойдя к печке, она вынула один из кирпичей, сунула руку
в образовавшееся отверстие и, вынув толстый бумажник желтой кожи, быстро спрятала его за пазуху.
Николай Леопольдович уставился на нее, провел затем рукою по лбу и низко опустил голову. Он понял, где он находится. Схватив себя за волосы, он со злобными рыданиями
бросился на
кровать и уткнулся головой
в подушки.
Егор Егорович покорно исполнил волю властной хозяйки. Последняя же, прийдя
в свою спальню, не раздеваясь,
бросилась на
кровать и около часу пролежала навзничь, не переменяя позы, с устремленными
в одну точку глазами.
— Господи, помилуй нас, — твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа
в спальне. Наташа сидела на своей
кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что-то. Увидав мать, она вскочила и
бросилась к ней.