На другой день после совета, Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и
будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя, ехал по середине линии расположения войск.
Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего-то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете,
будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим.
Перейдя на левую сторону Колочи, влево от дороги, Наполеон передвинул всё
будущее сражение справа налево (со стороны русских), и перенес его в поле между Утицей, Семеновским и Бородиным (в это поле, не имеющее в себе ничего более выгодного для позиции, чем вся кое другое поле в России) и на этом поле произошло всё сражение 26-го числа.
Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию
будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел...
Неточные совпадения
Но мало того, что 26-го августа русские войска стояли только под защитой слабых, неконченных укреплений, невыгода этого положения увеличилась еще тем, что русские военачальники, не признав вполне совершившегося факта (потери позиции на левом фланге и перенесения всего
будущего поля
сражения справа налево) оставались в своей растянутой позиции от села Нового до Утицы, и вследствие того должны были передвигать свои войска во время
сражения, справа налево.
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и
будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне
сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями
сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал
будущий ход военных действий только в общих чертах.
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду
будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому
сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.
Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывая накануне
сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось
будущее, от которого зависели судьбы миллионов.
Пока происходят споры и интриги о
будущем поле
сражения, пока мы отыскивали французов, ошибаясь в их месте нахождения, французы натыкаются на дивизию Неверовского и подходят к самым стенам Смоленска.
Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам
будущее поле
сражения, которого он не видал.