Неточные совпадения
Мы пришли в самую пору, то есть последние. В гостиной собралось человек восемь. Кроме нас четверых или пятерых тут были командиры английских и американских
судов и еще какие-то негоцианты да молодые люди, служащие в конторе Каннингама, тоже
будущие негоцианты.
Во многих случаях, казалось бы, и у нас то же; но в том и дело, что, кроме установленных
судов, есть у нас, сверх того, еще и церковь, которая никогда не теряет общения с преступником, как с милым и все еще дорогим сыном своим, а сверх того, есть и сохраняется, хотя бы даже только мысленно, и
суд церкви, теперь хотя и не деятельный, но все же живущий для
будущего, хотя бы в мечте, да и преступником самим несомненно, инстинктом души его, признаваемый.
Катерина Ивановна сейчас же после тогдашней сцены в
суде велела перенести больного и потерявшего сознание Ивана Федоровича к себе в дом, пренебрегая всяким
будущим и неизбежным говором общества и его осуждением.
Скрыли они от глаз потомства нелепое какое-либо законоположение, которое на
суд будущий власть оставить стыдилась, которое, оставшися явным, было бы, может быть, уздою власти, да не дерзает на уродливое.
— Клеопаша всегда желала быть похороненною в их приходе рядом с своим мужем. «Если, говорит, мы несогласно жили с ним в жизни, то пусть хоть на страшном
суде явимся вместе перед богом!» — проговорила Катишь и, кажется, вряд ли не сама все это придумала, чтобы хоть этим немного помирить Клеопатру Петровну с ее мужем: она не только в здешней, но и в
будущей даже жизни желала устроивать счастье своих друзей.
Церковные учители признают нагорную проповедь с заповедью о непротивлении злу насилием божественным откровением и потому, если они уже раз нашли нужным писать о моей книге, то, казалось бы, им необходимо было прежде всего ответить на этот главный пункт обвинения и прямо высказать, признают или не признают они обязательным для христианина учение нагорной проповеди и заповедь о непротивлении злу насилием, и отвечать не так, как это обыкновенно делается, т. е. сказать, что хотя, с одной стороны, нельзя собственно отрицать, но, с другой стороны, опять-таки нельзя утверждать, тем более, что и т. д., а ответить так же, как поставлен вопрос в моей книге: действительно ли Христос требовал от своих учеников исполнения того, чему он учил в нагорной проповеди, и потому может или не может христианин, оставаясь христианином, идти в
суд, участвуя в нем, осуждая людей или ища в нем защиты силой, может или не может христианин, оставаясь христианином, участвовать в управлении, употребляя насилие против своих ближних и самый главный, всем предстоящий теперь с общей воинской повинностью, вопрос — может или не может христианин, оставаясь христианином, противно прямому указанию Христа обещаться в
будущих поступках, прямо противных учению, и, участвуя в военной службе, готовиться к убийству людей или совершать их?
Так же жмутся и тянутся назад к своему безумному строю жизни, своим фабрикам,
судам, тюрьмам, казням, войнам люди, которых зовет христианство на волю, на свободную, разумную жизнь
будущего, наступающего века.
Конечно, коли хотите, и тут должна же существовать известная логическая последовательность, как была таковая и у тех харьковских юношей, которые от хорошего житья задумали убить ямщика; но для того, чтобы открыть эту последовательность и вынести для нее оправдательный вердикт, необходимо быть или всеоправдывающим присяжным
будущего, или, по малой мере, присяжным харьковского окружного
суда.
— Но, скажите, зачем же вам понадобилось начинать знакомство с нами, вашими
будущими соседями, так резко — прямо с
суда?
Помощник присяжного поверенного Толпенников выслушал в заседании
суда две речи, выпил в буфете стакан пустого чаю, поговорил с товарищем о
будущей практике и направился к выходу, деловито хмурясь и прижимая к боку новенький портфель, в котором одиноко болталась книга: «Судебные речи». Он подходил уже к лестнице, когда чья-то большая холодная рука просунулась между его туловищем и локтем, отыскала правую руку и вяло пожала ее.
Одно дело
суд над прошлым, другое дело надежда на
будущее.
Менее всего понимают смысл революции революционеры и контрреволюционеры. Революционеры обыкновенно не понимают смысла революции, которая не покрывается их рационалистическими идеями, но в своей обращенности к
будущему они могут быть орудиями осуществления смысла, орудиями высшего
суда. Контрреволюционеры, как люди бессильно и бесплодно обращенные к прошлому, есть люди судимые, нераскаянные и в этом своем состоянии ничего не понимающие.
— Но ведь они в настоящее время ничего не стоять, и будут ли стоить, покажет
будущее. Многие утверждают, что по ним ничего нельзя будет получить и по
суду. Вклады, вот дело другое.
В его пламенном воображении стали проноситься одна за другой картины
будущего величия России. Он видел сильное войско и могучие флоты, разъезжающие по всем морям под русским флагом и развозящие русские товары. Воображались ему приморские гавани, кишащие торговой деятельностью, русские люди, живущие в довольстве, даже в изобилии. Представлялись ему нелицеприятные судьи и
суды, — везде общая безопасность и спокойствие.
Здесь-то, на «Потешном дворе», знаменитый князь Ромодановский начал именем великого государя чинить
суд и расправу, тут же он привык к
будущей деятельности в Преображенском, и тут же им наказано было употреблять в драке и других уголовных событиях, как были и прежде, крик «караул», а в крайних и опасных случаях, вроде, например, бунта или заговора, возглас: «ясаком промышляй».
А что ждет меня в
будущем, когда я выйду из
суда, хотя и оправданный, но ошельмованный.
Служба совершенно по тебе, так как ты душой и телом солдат, тебя отличают при каждом удобном случае, в
будущем тебя, наверное, ждет важный пост, дело твое с женой идет на лад и сын, наверное, останется при тебе, по решению духовного
суда.
Но еще месяца за два до наступления «
судных дней» люди новгородские уже чувствовали сгустившуюся атмосферу, уже ожидали имеющую в недалеком
будущем разразиться грозу.
Военная комиссия признала Суворова виновным, но императрица Екатерина умела ценить Александра Васильевича и своим зорким царственным взором провидела в нем
будущего великого полководца, а потому решила
суд следующими словами...
Его ввели на помост, и вслед за ним вошел офицер. Барабаны замолкли, и офицер прочел ненатуральным голосом, особенно слабо звучавшим среди широкого поля и после треска барабанов, тот глупый смертный приговор, который ему читали на
суде: о лишении прав того, кого убивают, и о близком и далеком
будущем. «Зачем, зачем они делают все это? — думал Светлогуб. — Как жалко, что они еще не знают и что я уже не могу передать им всего, но они узнают. Все узнают».
Поймите это, особенно вы, молодежь, поколение
будущего, перестаньте, как это делают теперь большинство из вас, искать этого воображаемого счастья в составлении блага народа посредством участия в управлении, в
суде, в обучении других людей, поступления для этого в приучающие вас к праздности, самомнению, гордости, развращающие заведения всякого рода гимназий, университетов, перестаньте участвовать в разных организациях, имеющих целью будто бы благо народных масс, а ищите одного того, что всегда одно нужно всякому человеку, что всегда доступно всякому, что дает наибольшее благо ему самому и вернее всего служит благу его ближних.