Неточные совпадения
Японская экспедиция была тут почти вся в сборе, в лице главных ее представителей, кроме
бывшего командира «Паллады» (теперь вице-адмирала и
сенатора И. С. Унковского), и я в этом, знакомом мне, кругу стал как будто опять плавателем и секретарем адмирала.
За мной ходили две нянюшки — одна русская и одна немка; Вера Артамоновна и m-me Прово были очень добрые женщины, но мне было скучно смотреть, как они целый день вяжут чулок и пикируются между собой, а потому при всяком удобном случае я убегал на половину
Сенатора (
бывшего посланника), к моему единственному приятелю, к его камердинеру Кало.
Прошла осень, прошла зима, и наступила снова весна, а вместе с нею в описываемой мною губернии совершились важные события: губернатор был удален от должности, — впрочем, по прошению; сенаторская ревизия закончилась, и
сенатор — если не в одном экипаже, то совершенно одновременно — уехал с m-me Клавской в Петербург, после чего прошел слух, что новым губернатором будет назначен Крапчик, которому будто бы обещал это
сенатор, действительно
бывший последнее время весьма благосклонен к Петру Григорьичу; но вышло совершенно противное (Егор Егорыч недаром, видно, говорил, что граф Эдлерс — старая остзейская лиса): губернатором, немедля же по возвращении
сенатора в Петербург, был определен не Петр Григорьич, а дальний родственник графа Эдлерса, барон Висбах, действительный статский советник и тоже камергер.
— Бог только меня спасал от этого злодея, нашего
бывшего губернского предводителя Крапчика, — толковал он, шамкая своим беззубым ртом, — совсем было под уголовщину подвел, и я по смерть мою буду богомольцем за
сенатора; он в те поры заступился за меня, а потом и дворяне почтили мою службу и на следующую баллотировку повысили меня из заседателей в исправники.
После танцев Аггеем Никитичем завладел его предместник по исправничеству, одетый в тот же ополченский мундир, в котором присутствовал на бале у
сенатора и
бывший на этот раз сильно выпившим.
Я бы ушла, не зная куда… в полицию, бросилась бы в ноги к генерал-губернатору,
сенаторам, я не знаю, что бы я сделала, если бы в самую минуту отъезда из деревни
бывшей моей горничной не удалось передать мне письмо от Мишеля.
Старший, Юрий, впоследствии
бывший польским посланником в Петербурге, а потом, по принятии русского подданства,
сенатором (женатый на Матюшкиной), в это время кончил уже воспитание.
[Муравьевых было пять братьев: Александр —
бывший декабрист и впоследствии ссыльный, а потом губернатор и
сенатор — Михаил (Виленский), Николай (Карсский), Сергей, служивший где-то в небольших должностях, и общеизвестный Андрей Николаевич, которого называли «вселенским».