Неточные совпадения
Я смотрел в овраг,
до краев налитый сыроватой августовской тьмою. Из оврага поднимался запах яблоков и дынь. По узкому въезду в город вспыхивали
фонари, все
было насквозь знакомо. Вот сейчас загудит пароход на Рыбинск и другой — в Пермь…
Весь мокрый, встал он на ноги и вышел на улицу. Темно
было.
Фонари были загашены, улицы совершенно опустели. Не отдавая себе хорошенько отчета, Колесов пустился идти скорым шагом. Прошел одну улицу, другую… Прохожие и дворники смотрели с удивлением и сторонились от него, мокрого, грязного… Он шел быстро, а куда — сам не знал… Колесил без разбору по Москве… Наконец, дошел
до какой-то церкви, где служили заутреню… Он машинально вошел туда, и встав в самый темный угол церкви, упал на колени и зарыдал.
Немного погодя я и сестра шли по лестнице. Я прикрывал ее полой своего пальто; мы торопились, выбирая переулки, где не
было фонарей, прячась от встречных, и это
было похоже на бегство. Она уже не плакала, а глядела на меня сухими глазами.
До Макарихи, куда я вел ее,
было ходьбы всего минут двадцать, и, странное дело, за такое короткое время мы успели припомнить всю нашу жизнь, мы обо всем переговорили, обдумали наше положение, сообразили…
Барон, Петицкая и княгиня, хоть не говеем, может
быть, искренне, но старались между собой разговаривать весело; князь же ни слова почти не произнес, и после обеда, когда барон принялся шаловливо развешивать по деревьям цветные
фонари, чтобы осветить ими ночью сад, а княгиня вместе с г-жой Петицкой принялась тоже шаловливо помогать ему, он ушел в свой флигель, сел там в кресло и в глубокой задумчивости просидел на нем
до тех пор, пока не вошел к нему прибывший на вечер Миклаков.
Сделал полковник ночью ревизию в дворе орловского мещанина и забрал на съезжую Степана и Настю. Растерявшаяся и перепуганная Настя спросонья ничего ни могла разобрать: мундиры, солдаты,
фонари, ничего она не понимала, о чем ее спрашивают, и не помнила, что отвечала.
До съезжей их вели рядом с Степаном, но ни о чем не позволяли говорить. Настя
была спокойна: она только смотрела в глаза Степану и пожимала ему руку. Они
были связаны рука за руку тоненькою веревочкою. Степан
был бледен и убит.
Было тихо, валил снег и падал почти перпендикулярно, настилая подушку на тротуар и на пустынную улицу. Никого не
было прохожих, никакого звука не слышалось. Уныло и бесполезно мерцали
фонари. Я отбежал шагов двести
до перекрестка и остановился.
До двух часов, когда сели обедать, все
было тихо, но за обедом вдруг оказалось, что мальчиков нет дома. Послали в людскую, в конюшню, во флигель к приказчику — там их не
было. Послали в деревню — и там не нашли. И чай потом тоже
пили без мальчиков, а когда садились ужинать, мамаша очень беспокоилась, даже плакала. А ночью опять ходили в деревню, искали, ходили с
фонарями на реку. Боже, какая поднялась суматоха!
Был уже восьмой час вечера. Из передней
до крыльца, кроме Ивана Иваныча, провожали нас с причитываниями и пожеланиями всяких благ бабы, старуха в очках, девочки и мужик, а около лошадей в потемках стояли и бродили какие-то люди с
фонарями, учили наших кучеров, как и где лучше проехать, и желали нам доброго пути. Лошади, сани и люди
были белы.
Осип (срывает
фонарь, тушит и кладет его в карман). B прошлом годе в городе я у Дарьи Ивановны, что вещи краденые покупает да питейное заведение с девицами держит, в стуколку играл… Три копейки обязательного
были… Ремизы доходили
до двух целковых… Выиграл восемь рублей… (Срывает другой
фонарь.) Весело в городе!
Сказав это, старушка поспешно вступила в комнату еще меньшего размера, увешанную с потолка
до полу пучочками сушившихся трав. Тут также находился старинный, вычурный шкап; сквозь стекла его можно
было различить легионы пузырьков, баночек, скляночек и ярлыков — это
была «аптека» помещицы. Марья Петровна немедля натащила на ноги теплые валенки, закуталась в старый салоп на заячьем меху, намотала на шею платок и, сопровождаемая Феклою, державшею
фонарь, отправилась на скотный двор.
— Ничего ты не чувствуешь, а всё это у тебя от лишнего здоровья. Силы в тебе бушуют. Тебе бы теперь дербалызнуть хорошенечко,
выпить этак, знаешь, чтоб во всем теле пертурбация произошла. Пьянство отлично освежает… Помнишь, как ты в Ростове-на-Дону насвистался? Господи, даже вспомнить страшно! Бочонок с вином мы с Сашкой вдвоем еле-еле донесли, а ты его один
выпил да потом еще за ромом послал… Допился
до того, что чертей мешком ловил и газовый
фонарь с корнем вырвал. Помнишь? Тогда еще ты ходил греков бить…
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно-новою нежностью. Он пешком проводил их
до моста, который надо
было объехать в брод, и велел с
фонарями ехать вперед охотникам.