Неточные совпадения
«Негодяй и, наверное, шпион», — отметил брезгливо Самгин и тут же подумал, что вторжение
бытовых эпизодов в драмы
жизни не только естественно, а, прерывая течение драматических событий, позволяет более легко переживать их. Затем он вспомнил, что эта мысль вычитана им в рецензии какой-то парижской газеты о какой-то пьесе, и задумался о делах практических.
Духовная сытость, охранение старого,
бытовое и внешне-обрядовое понимание христианства — один образ народной религиозной
жизни.
Через год после того, как пропал Рахметов, один из знакомых Кирсанова встретил в вагоне, по дороге из Вены в Мюнхен, молодого человека, русского, который говорил, что объехал славянские земли, везде сближался со всеми классами, в каждой земле оставался постольку, чтобы достаточно узнать понятия, нравы, образ
жизни,
бытовые учреждения, степень благосостояния всех главных составных частей населения, жил для этого и в городах и в селах, ходил пешком из деревни в деревню, потом точно так же познакомился с румынами и венграми, объехал и обошел северную Германию, оттуда пробрался опять к югу, в немецкие провинции Австрии, теперь едет в Баварию, оттуда в Швейцарию, через Вюртемберг и Баден во Францию, которую объедет и обойдет точно так же, оттуда за тем же проедет в Англию и на это употребит еще год; если останется из этого года время, он посмотрит и на испанцев, и на итальянцев, если же не останется времени — так и быть, потому что это не так «нужно», а те земли осмотреть «нужно» — зачем же? — «для соображений»; а что через год во всяком случае ему «нужно» быть уже в Северо — Американских штатах, изучить которые более «нужно» ему, чем какую-нибудь другую землю, и там он останется долго, может быть, более года, а может быть, и навсегда, если он там найдет себе дело, но вероятнее, что года через три он возвратится в Россию, потому что, кажется, в России, не теперь, а тогда, года через три — четыре, «нужно» будет ему быть.
Бытовая сторона
жизни, с ее обрядами, преданиями и разлитою во всех ее подробностях поэзией, не только не интересовала, но представлялась низменною, «неблагородною».
Конечно, ни Пушкин, ни Грибоедов не писали точных портретов; создавая
бытовой художественный образ, они брали их как сырой материал из повседневной
жизни.
Если в мою комнату вломится русская
жизнь со всеми ее
бытовыми особенностями и разобьет бюст Белинского и сожжет мои книги, я не покорюсь и людям деревни; я буду драться, если у меня, разумеется, не будут связаны руки».
— Теньер Давид (1610–1690) — фламандский художник, мастер
бытовой живописи.] полная хлопотливой, семейной
жизни.
В газете наряду со сценами из народного быта печатались исторические и
бытовые романы, лирические и юмористические стихи, но главное внимание в ней уделялось фактам и событиям повседневной московской
жизни, что на газетном языке называлось репортажем.
Бытовые подробности японской
жизни меня, тогда искавшего только сказочного героизма, не интересовали, — а вот историю его корабельной
жизни и побега я и теперь помню до мелочей, тем более что через много лет я встретил человека, который играл большую роль в судьбе Китаева во время самого разгара его отчаянной
жизни.
В нем было также много поэзии, — и опять-таки особенной — пестрой и проникнутой разнообразными переливами церковно-бытовой
жизни, ограниченной народной наивности и бесконечных стремлений живого духа.
Сколько зла делает добро в
жизни семейной, государственной, хозяйственной,
бытовой.
На поколении наших отцов можно бы было видеть (только мы тогда в это не вникали), как Пушкин воспитал во всех, кто его читал, поэтическое чувство и возбуждал потребность в утехах изящного творчества. Русская
жизнь в «Онегине», в «Капитанской дочке», в «Борисе» впервые воспринималась как предмет эстетического любования, затрагивая самые коренные расовые и
бытовые черты.
Та требовательность, какую мы тогда предъявляли, объяснялась, вероятно, двумя мотивами: художественной ценой первых пьес Островского и тем, что он в эти годы, то есть к началу 70-х годов, стал как бы уходить от новых течений русской
жизни, а трактование купцов на старый сатирический манер уже приелось. В Москве его еще любили, а в Петербурге ни одна его
бытовая пьеса не добивалась крупного успеха.
На всем моем долгом веку я не встречал русского эмигранта, который по прошествии более двадцати лет
жизни на чужбине (и так полной всяких испытаний и воздействий окружающей среды) остался бы столь ярким образцом московской интеллигенции 30-х годов на барско-бытовой почве.
Старуха — жена однодворца в игре Талановой вышла посуше, чем у Линской; но зато — по
бытовому тону и говору — настоящий тип из тогдашней деревенской
жизни.
Но как драматург (то есть по моей первой, по дебютам, специальности) я написал всего одну вещь из
бытовой деревенской
жизни:"В мире жить — мирское творить". Я ее напечатал у себя в журнале. Комитет не пропустил ее на императорские сцены, и она шла только в провинции, но я ее никогда сам на сцене не видал.
В эволюции моего писательства, я думаю, что драма эта была единственной вещью с налетом идеалистического лиризма. Но я не с нее начал, а, напротив, с реального изображения
жизни — в более сатирическом тоне — в первой моей комедии"Фразеры"и с большей
бытовой объективностью — в"Однодворце".
Бытовая сторона
жизни гимназиста для будущего писателя была бы еще богаче содержанием, если б меня не так строго держали дома, если б до шестнадцатилетнего возраста при мне не состояли гувернеры.
Как сотрудник он продолжал после"Некуда"давать нам статьи, больше по расколу, интересные и оригинальные по языку и тону. Тогда он уже делался все больше и больше специалистом и по быту высшего духовенства, и вообще по религиозно-бытовым сторонам великорусской
жизни.
Кавалерова и тогда уже считалась старухой не на одной сцене, а и в
жизни; по виду и тону в своих
бытовых ролях свах и тому подобного люда напоминала наших дворовых и мещанок, какие хаживали к нашей дворне. Тон у ней был удивительно правдивый и типичный. Тактеперь уже разучаются играть комические лица. Пропала наивность, непосредственность; гораздо больше подделки и условности, которые мешают художественной цельности лица.
"Теодор", москвич, товарищ по одной из тамошних гимназий Островского, считал себя в Петербурге как бы насадителем и нового
бытового реализма, и некоторым образом его вторым"я". Выдвинулся он ролью Бородкина (рядом с Читау-матерью) к началу второй половины 50-х годов и одно время прогремел. Это вскружило ему голову, и без того ужасно славолюбивую: он всю
жизнь считал себя первоклассным артистом.
Актер Фюрст, создатель театра в Пратере, был в ту пору еще свежий мужчина, с простонародной внешностью бюргера из мужиков, кажется, с одним вставным фарфоровым глазом, плотный, тяжелый, довольно однообразный, но владеющий душой своей публики и в диалоге, и в том, как он пел куплеты и песенки в тирольском вкусе. В нем давал себя знать австрийский народный кряж, с теми
бытовыми штрихами, какие дает венская
жизнь мелкого бюргерства, особенно в демократических кварталах города.
Смело говорю: нет, не воспользовалась. Если тогда силен был цензурный гнет, то ведь многие стороны
жизни, людей, их психика, характерные стороны быта можно было изображать и не в одном обличительном духе. Разве «Евгений Онегин» не драгоценный документ, помимо своей художественной прелести? Он полон
бытовых черт средне-дворянской
жизни с 20-х по 30-е годы. Даже и такая беспощадная комедия, как «Горе от ума», могла быть написана тогда и даже напечатана (хотя и с пропусками) в николаевское время.
Будущий историк русской
жизни, который захочет, подобно Гонкуру или Тэну в их описаниях старого французского общества, исследовать внешние проявления этой
жизни, неминуемо должен будет обратиться к романам Боборыкина и в них почерпнуть необходимые и достоверные краски и
бытовые черты.
И даже крыши и главы под его ногами говорили ему все о той же
бытовой и промысловой
жизни.
Здесь действительно суть, и Боборыкин смелыми, размашисто эффектными мазками рисует картину стремительного экономического, а в итоге и социального, культурного, морально-бытового преображения московской
жизни...
Есть тут целые виды Москвы и Троицы, занимающие полстены, и поуже —
бытовые картины из древней городской
жизни.
Бытовая, историческая вера есть вера внешнего человека, не углубившего дух до мистических истоков, это мистика, выявленная в приспособлении к физическому плану
жизни.
Вражда Достоевского к революции не была враждой
бытового человека, отстаивающего какие-либо интересы старого строя
жизни.
Он раскрывает человеческую природу, исследует ее не в устойчивой середине, не в
бытовой, обыденной ее
жизни, не в нормальных и нормированных формах ее существования, а в подсознательном, в безумии и преступлении.
Для него нет возврата к тому устойчивому, статическому душевно-телесному
бытовому строю и укладу
жизни, который века существовал до начавшейся революции духа.