Неточные совпадения
При расставании слез не было пролито из родительских глаз; дана была полтина меди на расход и лакомства и, что гораздо
важнее, умное наставление: «Смотри же, Павлуша, учись, не дури и не повесничай, а больше всего угождай учителям и
начальникам.
Дорогой адмирал послал сказать
начальнику города, что он желает видеть его у себя и удивляется, что тот не хочет показаться. Велено прибавить, что мы пойдем сами в замок видеть их двор. Это очень подействовало. Чиновник, или секретарь
начальника, отвечал, что если мы имеем сказать что-нибудь
важное, так он, пожалуй, и приедет.
На шести предшествующих этапах конвойные офицеры все, несмотря на то, что переменялись, все одинаково не допускали Нехлюдова в этапное помещение, так что он больше недели не видал Катюшу. Происходила эта строгость оттого, что ожидали проезда
важного тюремного
начальника. Теперь же
начальник проехал, не заглянув на этапы, и Нехлюдов надеялся, что принявший утром партию конвойный офицер разрешит ему, как и прежние офицеры, свидание с арестантами.
Подойдя в воротам, он попросил дежурного доложить смотрителю о том, что желал бы видеть Маслову. Дежурный знал Нехлюдова и, как знакомому человеку, сообщил ему их
важную острожную новость: капитан уволился, и на место его поступил другой, строгий
начальник.
Время было таково, что
начальник отделения департамента полиции исполнительной, коллежский советник Власов, пораженный всем, что он встретил на каторге, прямо заявил, что строй и система наших наказаний служат развитию
важных уголовных преступлений и понижают гражданскую нравственность.
Решивши таким образом насущные вопросы, он с таким апломбом пропагандировал свои «идеи», что не только Сережа и Володя, но даже и некоторые
начальники уверовали в существование этих «идей». И когда это мнение установилось прочно, то он легко достиг довольно
важного второстепенного поста, где имел своих подчиненных, которым мог вполне развязно говорить:"Вот вам моя идея! вам остается только развить ее!"Но уже и отсюда он прозревал далеко и видел в будущем перспективу совсем иного свойства…
Во всяком случае лозищане подумали, что видят перед собой американского дворянина или
начальника. Но мистер Борк скоро сошел по витой лесенке сверху, куда он успел отвести Анну, и подвел лозищан к кровати совсем рядом с этим
важным барином.
В августе Андрей Ефимыч получил от городского головы письмо с просьбой пожаловать по очень
важному делу. Придя в назначенное время в управу, Андрей Ефимыч застал там воинского
начальника, штатного смотрителя уездного училища, члена управы, Хоботова и еще какого-то полного белокурого господина, которого представили ему как доктора. Этот доктор, с польскою, трудно выговариваемою фамилией, жил в тридцати верстах от города, на конском заводе, и был теперь в городе проездом.
На нем было столько долгов, что он должен был служить, чтобы его не посадили в яму. Он теперь ехал в губернский город
начальником коннозаводства. Ему выхлопотали это его
важные родные. Он был одет в военный китель и синие штаны. Китель и штаны были такие, каких бы никто себе не сделал кроме богача, белье тоже, часы были тоже английские. Сапоги были на каких-то чудных, в палец толщины, подошвах.
Не видав никого
важнее и ученее, как домине Галушкинский, я почитал, что он всех
важнее и ученее; но, увидев реверендиссима
начальника училища, я увидел, что он цаца, а домине Галушкинский против него — тьфу! Так и Петербург против прочих городов. Искренно скажу, я подобного от самого Хорола не видал. Вот мое мнение о Петербурге, так и мною уже называемом, когда я узнал, что это все одно.
В них проводились следующие главные мысли: «Общее образование
важнее специального; нужно главным образом внушать детям честные стремления и здравые понятия о жизни, а техника всякого рода, формальности и дисциплина — суть дело второстепенное; в раннем возрасте жизни важно семейное воспитание, и потому жизнь в закрытых заведениях вредно действует на развитие детей; воспитатели и
начальники учебных заведений должны знать свое дело и заботиться не об одной чистоте зданий и соблюдении формы воспитанниками».
— То-то и я говорю, — ободрилась Матрена Ивановна, — врешь ты все, я вижу. Да что я-то, по-твоему, дура набитая, что ли? Неужто важные-то
начальники такие бывают?
Уже одна возможность таких историй, какая описана в повести «Отец и дочь», с казначеем, у которого
начальник взял казенные деньги без расписки и потом отрекся, — или хоть таких, как в «Чиновнице», где назначение чиновника на место зависит от горничной жены [
важного]
начальника, — одна возможность таких происшествий должна пробуждать чувство положительного недовольства.
[«Так, значит, надо считать главным препятствием это
важное лицо, благодетеля Городкова?..» Боже мой, какой наивный вопрос!.. Неужели нужно отвечать на него?.. Нет, нет, и тысячу раз нет: благодетель Городкова тоже должен быть отнесен к несчастным и неразумным путникам, — и не только он, но и его
начальник, и
начальник его
начальника, и всякий человек вообще, вся среда…
Прекрасный юноша Городков принят на службу и облагодетельствован
важным лицом; у
важного лица правитель канцелярии — Юконцов, взяточник и негодяй; этот Юконцов делается ближайшим
начальником Городкова и начинает ему [пакостить].
Володя уже не испытывал волнения первых дней своего нового положения в качестве вахтенного
начальника. Уж он несколько привык, уж он раз встретил шквал и управился, как следует: вовремя увидал на горизонте маленькое серое пятнышко и вовремя убрал паруса, вызвав одобрение капитана. Ночью ему пришлось расходиться огнями со встречным судном, проходившим очень близко, и тут он не сплошал. Теперь уж он не беспокоил из-за всяких пустяков капитана, различая
важное от неважного и умея принимать быстрые решения.
А там их ждали
важные новости. Утром пришел пароход из С.-Франциско и привез из России почту. В числе бумаг, полученных капитаном, был приказ об отмене телесных наказаний и приказ о назначении контр-адмирала Корнева
начальником эскадры Тихого океана. Он уже в Гонконге на корвете «Витязь», и от него получено предписание: идти «Коршуну» в Хакодате и там дожидаться адмирала.
Для жены чиновника достижение мужем места
начальника отделения было еще
важнее.
Несмотря на присутствие главного
начальника, многие единодушно вскричали: «Вот пригожая девушка!» — «Das ist ein schцnes Mдdchen!» Сам фельдмаршал невольно охорошился, призвал улыбку на
важное лицо свое и не раз взглянул на нее глазами, выражавшими то, что уста других произнесли.
За несколько дней до своей смерти, покойный император, которому, как мы уже сказали, было известно положение дел, приказал произвести несколько арестов.
Начальнику казачьего полка Николаеву поручено было арестовать Вадковского, отставного офицера, который оказывал
важное влияние на офицеров — своих прежних товарищей.
Вульф, не награжденный от природы большим терпением, к тому ж обязанный вскорости доставить к генерал-вахтмейстеру Шлиппенбаху
важное донесение (с которого, мы также видели, копьица была искусно снята и доведена по принадлежности), решился отделиться от своих дорожных товарищей и поспешить к
начальнику.
— Теперь вы, наша армия, Лифляндия спасены! — сказала шепотом баронесса и пригласила было генерала в другую комнату, чтобы передать ему
важную тайну; но когда он решительно объявил, что голова его ничего не варит при тощем желудке, тогда она присовокупила: — Будь по-вашему, только не кайтесь после. Между тем позвольте мне представить вам ученого путешественника. Господин доктор Зибенбюргер! господин генерал-вахтмейстер и главный
начальник в Лифляндии желает иметь честь с вами ознакомиться.
В дверь кабинета постучались и доложили, что адъютант генерала Бистрома,
начальника гвардейской пехоты, просит позволения передать великрму князю в собственные руки
важное письмо.
— Не
важная сумма, не извольте беспокоиться. Я не за этим, верьте слову. А как, собственно, генерал Крафт завтра спросят: был ли, и хоть они и не
начальник мне прямой, а все нельзя их не уважать, ну и нрав у них аккуратный… Из немцев они… А тут и Анна Каранатовна пожелали книжки послушать… у меня же случилась…
В начале царствования Александра I, Аракчеев не занимал никакого особенно
важного поста и, оставаясь
начальником всей артиллерии, не имел еще тогда видимого влияния на политические и внутренние дела государства, но вскоре новый император также приблизил его к себе, назначил на пост военного министра, который Аракчеев занимал, однако, недолго и, отказавшись сам, был назначен генерал-инспектором всей пехоты.
Общество это было в гостях у князя Вадбольского, и в ожидании трубной повестки, по которой все
начальники полков должны были немедленно явиться к фельдмаршалу, разговаривали о
важных и смешных предметах, пели, играли и не забывали изредка круговой чары.
Более
важного в доносе ничего не указывалось, но князь никогда не давал себе труда различать
важное от неважного. Ему главное было, чтобы имелся предлог «пошуметь». Это был в его время такой служебный термин. О
начальниках, которых особенно хотели похвалить, всегда говорили: «Охотник пошуметь. Если к чему привяжется, и зашумит и изругает как нельзя хуже, а неприятности не сделает. Все одним шумом кончал».
Так, в самом
важном, религиозном отношении каждый крестьянин не чувствует себя свободным членом своей церкви, свободно избравшим, или по крайней мере свободно признавшим исповедуемую им веру, а рабом этой церкви, обязанным беспрекословно исполнять те требования, которые ему предписаны его религиозными
начальниками, присланными к нему и поставленными независимо от его желания или выбора.