— Тебя, любезный мой, — обратился он ко мне, — я выпорю непременно, не сомневайся, хоть ты поперек лавки уже не ложишься. — Потом он подступил к постели, на которой лежал Давыд. — В Сибири, — начал он внушительным и
важным тоном, — в Сибири, сударь ты мой, на каторге, в подземельях живут и умирают люди, которые менее виноваты, менее преступны, чем ты! Самоубивец ты, или просто вор, или уже вовсе дурак? — скажи ты мне одно, на милость?!!
Неточные совпадения
— Но скажите, пожалуйста, я никогда не могла понять, — сказала Анна, помолчав несколько времени и таким
тоном, который ясно показывал, что она делала не праздный вопрос, но что то, что она спрашивала, было для нее
важнее, чем бы следовало. — Скажите, пожалуйста, что такое ее отношение к князю Калужскому, так называемому Мишке? Я мало встречала их. Что это такое?
— Эх, — вздохнул Тагильский и стал рассказывать о красотах Урала даже с некоторым жаром. Нечто поддразнивающее исчезло в его словах и в
тоне, но Самгин настороженно ожидал, что оно снова явится. Гость раздражал и утомлял обилием слов. Все, что он говорил, воспринималось хозяином как фальшивое и как предисловие к чему-то более
важному. Вдруг встал вопрос...
Позы, жесты ее исполнены достоинства; она очень ловко драпируется в богатую шаль, так кстати обопрется локтем на шитую подушку, так величественно раскинется на диване. Ее никогда не увидишь за работой: нагибаться, шить, заниматься мелочью нейдет к ее лицу,
важной фигуре. Она и приказания слугам и служанкам отдавала небрежным
тоном, коротко и сухо.
— Мы должны сильно извиниться, ваше высокопреподобие, — начал Петр Александрович, с любезностью осклабляясь, но все же
важным и почтительным
тоном, — извиниться, что являемся одни без приглашенного вами сопутника нашего, Федора Павловича; он принужден был от вашей трапезы уклониться, и не без причины.
Я сначала жил в Вятке не один. Странное и комическое лицо, которое время от времени является на всех перепутьях моей жизни, при всех
важных событиях ее, — лицо, которое
тонет для того, чтоб меня познакомить с Огаревым, и машет фуляром с русской земли, когда я переезжаю таурогенскую границу, словом К. И. Зонненберг жил со мною в Вятке; я забыл об этом, рассказывая мою ссылку.
Сам он всегда входил в это святилище с выражением торжественно —
важным, как в церковь, и это давало
тон остальным.
Не могу удержаться от странного и, может быть, совершенно не идущего к делу замечания. Из трехчасового моего разговора с Катей я вынес, между прочим, какое-то странное, но вместе с тем глубокое убеждение, что она до того еще вполне ребенок, что совершенно не знает всей тайны отношений мужчины и женщины. Это придавало необыкновенную комичность некоторым ее рассуждениям и вообще серьезному
тону, с которым она говорила о многих очень
важных вещах…
— Это очень
важный теперь вопрос, — начал он несколько глубокомысленным
тоном, — свяжет ли железная дорога эти два города, каким это образом и в чем именно это произойдет?
— Погодите, постойте! — начал он глубокомысленным
тоном. — Не позволите ли вы мне, Яков Васильич, послать ваше сочинение к одному человеку в Петербург, теперь уж лицу
важному, а прежде моему хорошему товарищу?
И что всего
важнее — погибель была так сладка, что помпадуры сами влеклись к ней и
утопали в море утех, нимало не заботясь о своевременном выполнении получаемых от начальства предписаний.
— То-то, поди, соскучились? — отшучивалась Марфа Петровна, стараясь попасть в спокойно-добродушный
тон важной старухи. — Авдотья-то Кондратьевна давненько у вас была?
— Дети мои! — начал Владимир Андреич своим внушительным
тоном. — Позвольте мне в настоящем,
важном для вас, случае сказать небольшую речь. — При этих словах Владимир Андреич вынул из бокового кармана небольшую тетрадку. Такое намерение Кураева, кажется, всем присутствующим показалось несколько странным, и некоторые из них значительно между собою переглянулись.
Сначала, когда г. Чернышевский вызвал «Экономический указатель» на спор об общине, то г. Вернадский объявил, что решается отвечать ему только ради самоуверенности его
тона, но что, впрочем, не считает подобный спор ни
важным, ни современным.
Но прошло два года, и хотя ничего особенно
важного не случилось в эти годы, но общественные стремления представляются теперь далеко уже не в том виде, как прежде. Много разочарований испытали уже мы на новой дороге, многие надежды оказались пустыми мечтами, много видели мы явлений, способных сбить с толку самого простодушного из оптимистов, вообще отличающихся простодушием. И нет прежнего увлечения, прежнего задушевно-гордого
тона…
И так, ничего не знающий, некультурный, очень умный и необыкновенно
важный, косой от зависти, с громадной печенкой, желтый, серый, плешивый, брожу я по Москве из дому в дом, задаю
тон жизни и всюду вношу что-то желтое, серое, плешивое…
И поразительно скоро — как все говорили тогда за кулисами — он приобрел
тон и обхождение скорее чиновника, облекся в вицмундир и усилил еще свой обычный
важный вид, которым он отличался и как председатель Общества драматических писателей, где мы встречались с ним на заседаниях многие годы.
Драматурги, актеры, режиссеры, пресса, печатающая самым серьезным
тоном отчеты о театрах и операх и т. п., — все вполне уверены, что они делают нечто очень почтенное и
важное.
А
важное дело образования, которое так широко понимал Пирогов, было решено «в
тоне полумер», которых всего более Пирогов опасался… Потом и сам Пирогов подпал осмеянию в передовом из тогдашних журналов и был не только удален от воспитательного дела, но, по словам, сказанным им на его юбилее, он еще «был оклеветан», и даже г. А. Георгиевский уже не защищал его…
Старик, по-видимому упрежденный о приходе Траутфеттера, принял его сначала с
важною ласкою покровителя; но мало-помалу спустился с высоты своей на самый дружеский
тон и обращение.
Фельдмаршал задумался; потом, переменив шутливый
тон на
важный, сказал...
— И камни вопиют во времена тяжкие, — произнес какой-то книжник
важным, поучительным
тоном.
Отец с наружным спокойствием, но внутреннею злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто-нибудь хотел изменить жизнь, вносить в нее что-нибудь новое, когда жизнь для него уже кончилась. — «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что́ хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в
важных случаях. Приняв спокойный
тон, он обсудил всё дело.