Неточные совпадения
Слышал он в груди своей силы
необъятные,
Услаждали слух его звуки благодатные,
Звуки лучезарные
гимна благородного —
Пел он воплощение счастия народного!..
Но я отстал от их союза
И вдаль бежал… Она за мной.
Как часто ласковая муза
Мне услаждала путь немой
Волшебством тайного рассказа!
Как часто по скалам Кавказа
Она Ленорой, при луне,
Со мной скакала на коне!
Как часто по брегам Тавриды
Она меня во мгле ночной
Водила слушать шум морской,
Немолчный шепот Нереиды,
Глубокий, вечный хор валов,
Хвалебный
гимн отцу миров.
Быть может, он для блага мира
Иль хоть для славы был рожден;
Его умолкнувшая лира
Гремучий, непрерывный звон
В веках поднять могла. Поэта,
Быть может, на ступенях света
Ждала высокая ступень.
Его страдальческая тень,
Быть может, унесла с собою
Святую тайну, и для нас
Погиб животворящий глас,
И за могильною чертою
К ней не домчится
гимн времен,
Благословение племен.
…вас, кто меня уничтожит,
Встречаю приветственным
гимном.
Самгин отметил, что, пожалуй, впервые демонстранты поют так стройно, согласно и так бесстрашно открывается ими грозный смысл рабочего
гимна.
Врет! Боится и ненавидит грядущих гуннов! И — не
гимн, а — панихиду написал. Правда?
Печальным
гимном той поры были гневные стоны самого чуткого поэта эпохи, и особенно подчеркнуто тревожно звучал вопрос, обращенный поэтом к народу...
В черной, быстро плотневшей массе очень заметны были синеватые и зеленые пальто студентов, поблескивали металлические зрачки пуговиц, кое-где, с боков толпы, мелькнуло несколько серых фигур полицейских офицеров; впереди нестройно пели
гимн и неутомимо, как полицейский, командовал зычным голосом рослый студент...
Все громче звучала медная мелодия
гимна Франции, в воздухе колебался ворчливый гул, и на него иронически ненужно ложились слова егеря...
От пера он бросался к музыке и забывался в звуках, прислушиваясь сам с любовью, как они пели ему его же страсть и
гимны красоте. Ему хотелось бы поймать эти звуки, формулировать в стройном создании гармонии.
Жизнь и любовь как будто пропели ей
гимн, и она сладко задумалась, слушая его, и только слезы умиления и веры застывали на ее умирающем лице, без укоризны за зло, за боль, за страдания.
— Ваш
гимн красоте очень красноречив, cousin, — сказала Вера, выслушав с улыбкой, — запишите его и отошлите Беловодовой. Вы говорите, что она «выше мира». Может быть, в ее красоте есть мудрость. В моей нет. Если мудрость состоит, по вашим словам, в том, чтоб с этими правилами и истинами проходить жизнь, то я…
— Что? — отряхивая волосы от лица, говорила она, — узнаете вашу Веру? Где эта «красота», которой вы пели
гимны?
Нервы поют ему какие-то
гимны, в нем плещется жизнь, как море, и мысли, чувства, как волны, переливаются, сталкиваются и несутся куда-то, бросают кругом брызги, пену.
Он приходил к ним, простирал к ним руки и говорил: «Как могли вы забыть его?» И тут как бы пелена упадала со всех глаз и раздавался бы великий восторженный
гимн нового и последнего воскресения…
Он невидим, одна лишь песня, рядом с
гимнами, вместе с
гимнами, почти совпадает с ними, а между тем совсем другое — как-нибудь так это сделать.
Готический собор, внутренность, хоры,
гимны, входит Гретхен, и знаете — хоры средневековые, чтоб так и слышался пятнадцатый век.
Вместе с
гимном «Боже, царя храни» грянуло троекратное ура.
Люди стали по реям и проводили нас, по-прежнему, троекратным «ура»; разноцветные флаги опять в одно мгновение развязались и пали на снасти, как внезапно брошенная сверху куча цветов. Музыка заиграла народный
гимн. Впечатление было все то же, что и в первый раз. Я ждал с нетерпением салюта: это была новость. Мне хотелось видеть, что японцы?
Пробили зорю, сыграли
гимн «Коль славен наш Господь в Сионе», и матросы улеглись.
Ну, а гимн-то наш подземный где состоится?
— И вот что еще хотел тебе сказать, — продолжал каким-то зазвеневшим вдруг голосом Митя, — если бить станут дорогой аль там, то я не дамся, я убью, и меня расстреляют. И это двадцать ведь лет! Здесь уж ты начинают говорить. Сторожа мне ты говорят. Я лежал и сегодня всю ночь судил себя: не готов! Не в силах принять! Хотел «
гимн» запеть, а сторожевского тыканья не могу осилить! За Грушу бы все перенес, все… кроме, впрочем, побой… Но ее туда не пустят.
Понимает про
гимн и Иван, ух понимает, только на это не отвечает, молчит.
И вот в самом-то этом позоре я вдруг начинаю
гимн.
— Да велите завтра площадь выместь, может, найдете, — усмехнулся Митя. — Довольно, господа, довольно, — измученным голосом порешил он. — Вижу ясно: вы мне не поверили! Ни в чем и ни на грош! Вина моя, а не ваша, не надо было соваться. Зачем, зачем я омерзил себя признанием в тайне моей! А вам это смех, я по глазам вашим вижу. Это вы меня, прокурор, довели! Пойте себе
гимн, если можете… Будьте вы прокляты, истязатели!
— Он, он выдумал, он настаивает! Он ко мне все не ходил и вдруг пришел неделю назад и прямо с этого начал. Страшно настаивает. Не просит, а велит. В послушании не сомневается, хотя я ему все мое сердце, как тебе, вывернул и про
гимн говорил. Он мне рассказал, как и устроит, все сведения собрал, но это потом. До истерики хочет. Главное деньги: десять тысяч, говорит, тебе на побег, а двадцать тысяч на Америку, а на десять тысяч, говорит, мы великолепный побег устроим.
И тогда мы, подземные человеки, запоем из недр земли трагический
гимн Богу, у которого радость!
Ну, освободите же изверга… он
гимн запел, это потому, что ему легко!
— Леша, — сказал Митя, — ты один не засмеешься! Я хотел бы начать… мою исповедь…
гимном к радости Шиллера. An die Freude! [К радости! (нем.)] Но я по-немецки не знаю, знаю только, что an die Freude. Не думай тоже, что я спьяну болтаю. Я совсем не спьяну. Коньяк есть коньяк, но мне нужно две бутылки, чтоб опьянеть, —
Потому ведь говорю тебе, Алексей, что ты один понять это можешь, а больше никто, для других это глупости, бред, вот все то, что я тебе про
гимн говорил.
Кому благодарен-то будет, кому гимн-то воспоет?
— Он там толкует, — принялась она опять, — про какие-то
гимны, про крест, который он должен понести, про долг какой-то, я помню, мне много об этом Иван Федорович тогда передавал, и если б вы знали, как он говорил! — вдруг с неудержимым чувством воскликнула Катя, — если б вы знали, как он любил этого несчастного в ту минуту, когда мне передавал про него, и как ненавидел его, может быть, в ту же минуту!
При Николае патриотизм превратился в что-то кнутовое, полицейское, особенно в Петербурге, где это дикое направление окончилось, сообразно космополитическому характеру города, изобретением народного
гимна по Себастиану Баху [Сперва народный
гимн пели пренаивно на голос «Cod save the King» [ «Боже, храни короля» (англ.). ] да, сверх того, его и не пели почти никогда.
С польской войны велели в царские дни и на больших концертах петь народный
гимн, составленный корпуса жандармов полковником Львовым.
Почетный «кубок Большого орла» на бубне Шиловского подносился Шмаровиным каждому вновь принятому в члены «среды» и выпивался под пение
гимна «Недурно пущено» и грохот бубна…
Бельэтаж был отделан ярко и грубо, с претензией на шик. В залах были эстрады для оркестра и для цыганского и русского хоров, а громогласный орган заводился вперемежку между хорами по требованию публики, кому что нравится, — оперные арии мешались с камаринским и
гимн сменялся излюбленной «Лучинушкой».
Кубок пьется под музыку и общее пение
гимна «Недурно пущено».
И указывал на кого-нибудь, не предупреждая, — приходилось говорить. А художник Синцов уже сидел за роялем, готовый закончить речь
гимном… Скажет кто хорошо — стол кричит...
На «субботах» и «средах» бывала почти одна и та же публика. На «субботах» пили и ели под звуки бубна, а на «средах» пили из «кубка Большого орла» под звуки
гимна «среды», состоявшего из одной строчки — «Недурно пущено», на музыку «Та-ра-ра-бум-бия».
С тех пор как пала Иудея, Римская империя разделилась и потонула в бесчисленных ордах варваров, основались новые царства, водворилась готическая тьма средневековья с
гимнами небу и стонами еретиков; опять засверкала из-под развалин античная жизнь, прошумела реформация; целые поколения косила Тридцатилетняя война, ярким костром вспыхнула Великая революция и разлилась по Европе пламенем наполеоновских войн…
Однажды мать взяла меня с собой в костел. Мы бывали в церкви с отцом и иногда в костеле с матерью. На этот раз я стоял с нею в боковом приделе, около «сакристии». Было очень тихо, все будто чего-то ждали… Священник, молодой, бледный, с горящими глазами, громко и возбужденно произносил латинские возгласы… Потом жуткая глубокая тишина охватила готические своды костела бернардинов, и среди молчания раздались звуки патриотического
гимна: «Boźe, coś Polskę przez tak długie wieki…»
Кто только не повторял контовского учения о трех фазисах развития и не пел победного
гимна третьему, позитивно-научному периоду?
Богатая красками, гибкая и певучая, она бежала звонкою струею, то поднимаясь торжественным
гимном, то разливаясь задушевным грустным напевом.
— Э, нет, черт с ними, эти патриотические
гимны! — возразил опьяневший Бычков и запел, пародируя известную арию из оперы Глинки...
Здесь, по манию этих зверообразных людей, получает принцип собственности свою санкцию! здесь с восхода до заката солнечного поются ему немолчные
гимны! здесь стригут и бреют и кровь отворяют!
А по сю сторону перегородки, прислонившись к замасленному карнизу ее, стоят люди кабальные, подневольные, люди, обуреваемые жаждой стяжания, стоят и в безысходной тоске внемлют
гимну собственности, который вопиет из всех стен этого мрачного здания!
Я, которая думала, что вся моя жизнь будет непрерывным
гимном божеству!
— Я бы представила, — продолжала она, скрестив руки на груди и устремив глаза в сторону, — целое общество молодых девушек, ночью, в большой лодке — на тихой реке. Луна светит, а они все в белом и в венках из белых цветов, и поют, знаете, что-нибудь вроде
гимна.