Неточные совпадения
—
Великий господин, ясновельможный пан! я знал и брата вашего, покойного Дороша! Был
воин на украшение всему рыцарству. Я ему восемьсот цехинов дал, когда нужно было выкупиться из плена у турка.
Так смотрит мальчик на
воина в полном вооружении; так неопытный юноша, в душе которого таятся, однако ж, гибельные семена мотовства, неудовлетворенных страстей и разврата, смотрит на современного ловласа; так, наконец, другой юноша, пылкий, но непорочный, смотрит на
великого артиста или художника и вообще на всякого человека, выходящего из ряда обыкновенных людей.
«Царь, — возражает самый старый из
воинов, — птичка и во тьме не пропадет и гнездо свое сыщет…» Точно, наша жизнь быстра и ничтожна; но все
великое совершается через людей.
В «Письме из Карасубазара» старый служивый толкует о дисциплине и, между прочим, открывает в ней вот какие свойства: «Она вливает в душу
воина храбрость и мужество, воспламеняет ее любовью к отечеству, растрогивает в ней страсти и побуждения к делам
великим и честным, а к низким дает омерзение», и пр..
Она знала, что строгий монашеский чин должен быть свободен от всех земных попечений, столь несообразных с его святостию, и совершила намерение
Великого Петра, отдав монастырские деревни под начальство светское, определив достаточные суммы для всех потребностей Духовенства, для благолепия церквей и повелев употребить прочие доходы с его миллиона душ на успокоение престарелых
воинов и содержание духовных училищ [Манифест 1764 г., Февраля 26.].
Уже ее
воины разили Оттоманов; уже на берегах Днестровских развевались наши победоносные знамена… но взор Екатерины еще искал Полководца, достойного Ее доверенности и
великих намерений.
— Тихон! Радость моя! Голуба! Все я растранжирил, старый крокодил… Впрочем, постой… Там у меня, кажется, еще что-то осталось. — Он пошарил в кармане и вытащил оттуда вместе с грязной ватой, обломками спичек, крошками табаку и другим сором несколько медных монет. — На, получай, старый
воин. И знай, Тихон, — вдруг с пафосом воскликнул Славянов, ударив себя в грудь кулаком, — знай, что тебя одного дарит своей дружбой жалкая развалина того, что раньше называлось
великим артистом Славяновым-Райским!
И вот иерей Софроний пишет, как Мамай попущением божиим, от научения диавола, идет казнити улус свой, Русскую землю; как
великий князь Димитрий прежде всего обращается за советом к митрополиту Киприану; как тот советует «утолить Мамая четверицею (т. е. дать ему вчетверо больше того, что прежде давалось), дабы не разрушил христовой веры»; как Димитрий получает благословение двух воинов-монахов от св.
Колесница остановилась на
Великой площади… Граждане обнимали
воинов, слезы текли из глаз их. Марфа подала руку Михаилу с видом сердечного дружелюбия; он не мог идти: чиновники взнесли его на железные ступени Вадимова места. Посадница открыла тело убитого Мирослава… На бледном лице его изображалось вечное спокойствие смерти… «Счастливый юноша!» — произнесла она тихим голосом и спешила внимать Храброму Михаилу. Ксения обливала слезами хладные уста своего друга, но сказала матери: «Будь покойна: я дочь твоя!»
Ввечеру многочисленные стражи явились на стогнах и повелели гражданам удалиться, но любопытные украдкою выходили из домов и видели, в глубокую полночь, Иоанна и Холмского, в тишине идущих к Софийскому храму; два
воина освещали их путь факелом, остановились в ограде, и
великий князь наклонился на могилу юного Мирослава; казалось, что он изъявлял горесть и с жаром упрекал Холмского смертию сего храброго витязя…
Глубокая ночь наступила. Никто не мыслил успокоиться в
великом граде. Чиновники поставили стражу и заключились в доме Ярослава для совета с Марфою. Граждане толпились на стогнах и боялись войти в домы свои — боялись вопля жен и матерей отчаянных. Утомленные
воины не хотели отдохновения, стояли пред Вадимовым местом, облокотись на щиты свои, и говорили: «Побежденные не отдыхают!» — Ксения молилась над телом Мирослава.
Царские
воины по слову предателя вошли через тот пролаз в обитель и учинили в ней
великое кровопролитие…
Оказывалось, на нас шли не смешные толпы презренных «макаков», — на нас наступали стройные ряды грозных
воинов, безумно храбрых, охваченных
великим душевным подъемом. Их выдержка и организованность внушали изумление. В промежутках между извещениями о крупных успехах японцев телеграммы сообщали о лихих разведках сотника X. или поручика У., молодецки переколовших японскую заставу в десять человек. Но впечатление не уравновешивалось. Доверие падало.
Купцы рассказали дружинникам о новгородских событиях последних дней и о начавшейся войне
Великого Новгорода с
великим князем Иоанном и добавили в заключение, что до них донеслась весть, что псковские дружины сошлись с дружинами
великого князя, а съестные припасы и другое продовольствие подвигаются также к москвитянам и отстоят уже далеко от них. Новгородские ратные люди покушались было подстеречь их, так как охранных
воинов немного, но все еще перекорялись, кому вести их туда.
— Знаю и тех, кто одной рукой обнимает, а другой замахивается. Я жду
воинов ваших к делу, которое скоро начнется, — с ударением заметил
великий князь.
— Хотите ли меня знать? Я вам себя раскрою: меня хвалили цари, любили
воины, друзья мои удивлялись, ненавистники меня поносили, придворные надо мною смеялись, я шутками говорил правду, подобно Балакиреву, который был при Петре
Великом и благодетельствовал России. Я пел петухом, пробуждал сонливых, угомонял буйных врагов отечества. Если бы я был Цезарь, то старался бы иметь всю благородную гордость души его, но всегда чуждался бы его пороков.
— О,
великий, смелый вождь! Твой брат собрал большое войско и идет на нас. Он говорит, что половина этой страны — его, что этот лес — его лес, что наши жилища должны принадлежать его
воинам и что он идет отобрать все это у тебя, у нас. Но пусть он соберет еще больше войска, мы не боимся ничего. Каждый куст в этом лесу знаком нам. Мы окружим лес и нападем на твоего брата, разобьем его войско, а его самого приведем к тебе. Tы можешь убить его или сделать его своим рабом.
— Храбрым
воинам здоровье, литвинам анафема! — резюмировал бывший при особе
великого князя Назарий.
Когда в 1440 году царь казанский Мегмет явился в Москву и стал жечь и грабить первопрестольную, а князь Василий Темный заперся со страху в Кремле, проживавший тогда в Крестовоздви-женском монастыре (теперь приходская церковь) схимник Владимир, в миру
воин и царедворец
великого князя Василия Темного, по фамилии Ховрин, вооружив свою монастырскую братию, присоединился с нею к начальнику московским войск, князю Юрию Патрикеевичу Литовскому, кинулся на врагов, которые заняты были грабежем в городе.
Так говорил Дмитрий, так чувствовали
воины и заставили гордого Мамая воскликнуть: «
Велик Бог христианский!»
Может статься,
великий князь, как ты говоришь, действительно рассчитывает слишком осторожно: не спорю — он рожден не
воином, а политиком.
— Вы душой горячий патриот, по ремеслу
воин, по науке
великий стратегик — наш будущий Наполеон! — молвил кто-то из собрания.
— Наш главный вождь, Мерославский, хотя и не такой
великий гений, но умный, храбрый
воин, испытанный стратегик.
Купцы рассказали дружинникам о новгородских событиях последних дней и о начавшейся войне
Великого Новгорода с
великим князем Иоанном и добавили в заключение, что до них донеслась весть, что псковские дружины сошлись с дружинами
великого князя, а съестные припасы и другое продовольствие подвигаются также к москвитянам и отстоят уже недалеко от них. Новгородские ратные люди покушались было подстеречь их, так как охранных
воинов не много, но все еще перекорялись, кому вести их туда.
Брат твой знаменитый врач; обетованная земля изящного, Италия, чтит в тебе
великого художника; сыну твоему выпал жребий
воина.
Вследствие этой мысли приписывая всю славу оружия доблестным стратегам [
Воинам — подлинное выражение князя Курбского.], Курбский старается доказать, что Россия наслаждалась золотым веком только тогда, когда
великие сигклиты [Советники — подлинное выражение князя Курбского.
Вот с застывшим выражением глубокой печали на челе, бесстрашно и бесстрастно распоряжается сестра Хвастунова, только что потерявшая любимого мужа, павшего славной смертью героя в битве под Вафангоу, вот сестра Тучкова, жена ротного полкового командира, достойная спутница жизни
воина, вот и другие, мужественные, пренебрегающие опасностью, готовые на смерть для
великого дела помощи раненым.
Великий князь послал бояр своих и дьяков взять присягу с жителей, запретил
воинам грабить… въехал в Тверь, слушал литургию в храме Преображения и торжественно объявил, что дарует сие княжество сыну Иоанну Иоанновичу, оставил его там и возвратился в Москву.
Заплатив дань отечеству, как
воин, и за то почтенный саном боярина, тогда еще очень редким, он заплатил дань
великому князю, как царедворец, построением, в угоду ему, каменных палат.
«
Воины! Вот сражение, которого вы столько желали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас; она доставит нам всё нужное, удобные квартиры и скорое возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске. Пусть позднейшее потомство с гордостью вспоминает о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в
великой битве под Москвою!»
— А! здравствуйте
воин великий, — сказал Растопчин, как только вышел этот человек.