Неточные совпадения
Петр Васильич остался, а Матюшка пошел к конторе. Он шел медленно, развалистым мужицким шагом, приглядывая новые работы. Семеныч теперь у
своей машины руководствует, а Марья управляется
в конторе бабьим делом одна. Самое подходящее время, если бы еще старый черт не
вернулся. Под новеньким навесом у самой конторы стоял новенький тарантас,
в котором ездил Кишкин
в город сдавать золото,
рядом новенькие конюшни, новенький амбар — все с иголочки, все как только что облупленное яичко.
На другой день пристав, театрал и приятель
В.П. Далматова, которому тот рассказал о вчерашнем, сказал, что это был драгунский юнкер Владимир Бестужев, который,
вернувшись с войны, пропивает
свое имение, и что сегодня его губернатор уже выслал из Пензы за целый
ряд буйств и безобразий.
Егорушка оглядел
свое пальто. А пальто у него было серенькое, с большими костяными пуговицами, сшитое на манер сюртука. Как новая и дорогая вещь, дома висело оно не
в передней, а
в спальной,
рядом с мамашиными платьями; надевать его позволялось только по праздникам. Поглядев на него, Егорушка почувствовал к нему жалость, вспомнил, что он и пальто — оба брошены на произвол судьбы, что им уж больше не
вернуться домой, и зарыдал так, что едва не свалился с кизяка.
Ее сложил
в часы недуга
Наш тихий, вечно грустный Крот,
и часто, поминая друга,
В своем углу ее поет
Прощенный ссыльный. Здесь мы гости,
Сюда
вернулись мы не жить —
С отцами
рядом положить
Трудом изломанные кости,
Но рады, рады и тому!..
Крылов пробовал было ему возражать, но он не соглашался с ним и
в подтверждение
своих слов приводил целый
ряд доказательств: три ружья дали осечки, раненный стрелой зверь скоро оправился, лесная чаща старалась скрыть его, создавая нам всяческие препятствия, а когда мы почти совсем уже догнали его, вдруг неожиданно разразилась буря, ветер замел его следы и принудил нас
вернуться.
Вечером первого дня Пасхи действительный статский советник Навагин,
вернувшись с визитов, взял
в передней лист, на котором расписывались визитеры, и вместе с ним пошел к себе
в кабинет. Разоблачившись и выпив зельтерской, он уселся поудобней на кушетке и стал читать подписи на листе. Когда его взгляд достиг до середины длинного
ряда подписей, он вздрогнул, удивленно фыркнул и, изобразив на лице
своем крайнее изумление, щелкнул пальцами.