Неточные совпадения
— Разве он здесь? — сказал Левин и хотел спросить про Кити. Он слышал, что она была в начале
зимы в Петербурге у своей сестры, жены дипломата, и не знал,
вернулась ли она или нет, но раздумал расспрашивать. «Будет, не будет — всё равно».
В 1910 году,
зимой, я
вернулся в Хабаровск и тотчас поехал на станцию Корфовскую, чтобы навестить дорогую могилку. Я не узнал места — все изменилось: около станции возник целый поселок, в пригорьях Хехцира открыли ломки гранита, начались порубки леса, заготовка шпал. Мы с А.И. Дзюлем несколько раз принимались искать могилу Дерсу, но напрасно. Приметные кедры исчезли, появились новые дороги, насыпи, выемки, бугры, рытвины и ямы…
Когда,
зимой холодной,
Вернешься ты в свою лесную глушь,
В сумеречки тебя утешу, песню
Под наигрыш метели запою
Веселую.
Нищенствуя, детям приходилось снимать
зимой обувь и отдавать ее караульщику за углом, а самим босиком метаться по снегу около выходов из трактиров и ресторанов. Приходилось добывать деньги всеми способами, чтобы дома,
вернувшись без двугривенного, не быть избитым. Мальчишки, кроме того, стояли «на стреме», когда взрослые воровали, и в то же время сами подучивались у взрослых «работе».
Под караулом казаков
С оружием в руках,
Этапом водим мы воров
И каторжных в цепях,
Они дорогою шалят,
Того гляди сбегут,
Так их канатом прикрутят
Друг к другу — и ведут
Трудненек путь! Да вот-с каков:
Отправится пятьсот,
А до нерчинских рудников
И трети не дойдет!
Они как мухи мрут в пути,
Особенно
зимой…
И вам, княгиня, так идти?..
Вернитесь-ка домой!
«Я не теряю времени, — думал он, — все это полезно; но к будущей
зиме надобно непременно
вернуться в Россию и приняться за дело».
Трудно сказать, ясно ли он сознавал, в чем, собственно, состояло это дело, и бог знает, удалось ли бы ему
вернуться в Россию к
зиме; пока он ехал с женою в Баден-Баден…
Крестный твой поехал в Омск, там выдаст замуж Поленьку, которая у них воспитывалась, за Менделеева, брата жены его, молодого человека, служащего в Главном управлении Западной Сибири. Устроит молодых и
зимой вернется в Покровский уезд, где купил маленькое именье. Я все это знаю из его письма — опять с ним разъехались ночью под Владимиром. Как не судьба свидеться!
Увидим, какое они сделают на меня впечатление на возвратном пути, — нынешнюю
зиму сенатор со всем своим штабом должен
вернуться восвояси.
И точно, как ни безнадежно заключение Ивана Павлыча, но нельзя не согласиться, что ездить на теплые воды все-таки удобнее, нежели пропадать пропадом в Петергофском уезде 15. Есть люди, у которых так и в гербах значится: пропадайте вы пропадом — пускай они и пропадают. А нам с Иваном Павлычем это не с руки. Мы лучше в Эмс поедем да легкие пообчистим, а на
зиму опять
вернемся в отечество: неужто, мол, петергофские-то еще не пропали?
Я был убежден в этом и решил уйти, как только бабушка
вернется в город, — она всю
зиму жила в Балахне, приглашенная кем-то учить девиц плетению кружев. Дед снова жил в Кунавине, я не ходил к нему, да и он, бывая в городе, не посещал меня. Однажды мы столкнулись на улице; он шел в тяжелой енотовой шубе, важно и медленно, точно поп, я поздоровался с ним; посмотрев на меня из-под ладони, он задумчиво проговорил...
В один из вечеров некстати пошел снег и подуло с севера, точно опять наступала
зима.
Вернувшись с работы в этот вечер, я застал в своей комнате Марию Викторовну. Она сидела в шубке, держа обе руки в муфте.
В ту
зиму, когда я
вернулся из-за границы, вечера были длинные-длинные, я сильно тосковал и от тоски не мог даже читать; днем еще туда-сюда, то снег в саду почистишь, то кур и телят покормишь, а по вечерам — хоть пропадай.
На другой день я завтракал у Лугановичей; после завтрака они поехали к себе на дачу, чтобы распорядиться там насчет
зимы, и я с ними. С ними же
вернулся в город и в полночь пил у них чай в тихой, семейной обстановке, когда горел камин, и молодая мать все уходила взглянуть, спит ли ее девочка. И после этого в каждый свой приезд я непременно бывал у Лугановичей. Ко мне привыкли, и я привык. Обыкновенно входил я без доклада, как свой человек.
Зимою он вел совершенно неподвижную жизнь, летом же иногда ездил в поле, чтобы взглянуть на овсы и на травы, и,
вернувшись, говорил, что без него везде беспорядки, и замахивался палкой.
Его желание съездить для свидания со мною
зимой (восемьсот почти верст взад и вперед) тронуло меня, и когда я,
вернувшись домой летом, собрался к отцу в его тамбовскую деревню, меня эта поездка очень привлекала.
Зима 1855–1856 года похожа была на тот момент, когда замерзлое тело вот-вот начнет оттаивать и к нему, быть может,
вернется жизнь.
Я уехал в Москву и в Петербург по журнальным и театральным делам, но с определенным намерением
вернуться еще той же
зимой.
Мы еще
вернемся с тобой к этой пункту; а теперь, чтобы показать тебе, до какой степени может простираться в них ложь на самые серьезные факты жизни, я тебе приведу ходячий рассказ о том, что г. Домбрович, наезжая сюда, в Петербург, одну
зиму рассказывает, что у него пять человек детей, другую, что у него никогда не было детей, третью, что он и женат никогда не был.
Дела после князя Василия оказались в большом беспорядке. Княгиня Зоя Александровна, потрясенная смертью мужа и появлением у его гроба Александрины, отправилась вместе с дочерью, княгиней Анной Шестовой, и внуком, сыном последней, по предписанию докторов, лечиться за границу. Они уехали в самом конце
зимы и располагали
вернуться через год. Они звали с собой и сына, но он наотрез отказался и остался один в громадном княжеском доме.
Стягин не возражал. Париж не тянул его. Ехать туда — это значит опять сойтись с Леонтиной или ждать от нее разных гадостей. Она его даром не упустит, и лучше здесь покончить с ней, хотя бы дорогою ценой. Представилась ему и
зима в Париже — мокрая или с сухими морозами, с зябким сиденьем у камина, с нескончаемыми насморками и гриппами, к которым он был так наклонен. Прямо в Париж он ни в каком случае не
вернется отсюда. И перспектива русской
зимы не пугала его. Это его немного удивило, но не огорчило.
В начале
зимы вернулся и Денисов и остановился у Ростовых.