Неточные совпадения
— Мы обязаны этим реализму, он охладил жизнь, приплюснул людей к
земле. Зеленая тоска и плесень всяких этих сборников реалистической литературы — сделала людей духовно нищими. Необходимо
возвратить человека к самому себе, к источнику глубоких чувств, великих вдохновений…
Наконец и те, и другие утомились: европейцы — потерей людей, времени и денег, кафры теряли свои места, их оттесняли от их деревень, которые были выжигаемы, и потому обе стороны, в сентябре 1835 г., вступили в переговоры и заключили мир, вследствие которого кафры должны были
возвратить весь угнанный ими скот и уступить белым значительный участок
земли.
Вечером солон убил белку. Он снял с нее шкурку, затем насадил ее на
вертел и стал жарить, для чего палочку воткнул в
землю около огня. Потом он взял беличий желудок и положил его на угли. Когда он зарумянился, солон с аппетитом стал есть его содержимое. Стрелки начали плеваться, но это мало смущало солона. Он сказал, что белка — животное чистое, что она ест только орехи да грибки, и предлагал отведать этого лакомого блюда. Все отказались…
Канкрин просто признал, что
земля неправильно отрезана, но считал затруднительным
возвратить ее, потому что она с тех пор могла быть перепродаваема и что владельцы оной могли сделать разные улучшения.
Ты жизнь мне дал, тебе ее и
возвращаю; на
земли она стала уже бесполезна.
Сегодня отвечал Лебедю. Он мне пишет, что, если
возвратят, бросает якорь, как и я, в Нижнем, а если нет, то переезжает в Ялуторовск. Я ему сказал, что рад его иметь сожителем в одном городе, но все-таки лучше, если соединимся на Волге, где теперь Аннушка моя восхищается разливом этой главной артерии нашей
земли… [В письме — только буквы: «в. к. H. Н.»]
На время небо опять прояснилось; с него сбежали последние тучи, и над просыхающей
землей, в последний раз перед наступлением зимы, засияли солнечные дни. Мы каждый день выносили Марусю наверх, и здесь она как будто оживала; девочка смотрела вокруг широко раскрытыми глазами, на щеках ее загорался румянец; казалось, что ветер, обдававший ее своими свежими взмахами,
возвращал ей частицы жизни, похищенные серыми камнями подземелья. Но это продолжалось так недолго…
К счастию, эти варварские времена давно прошли, и с тех пор, как никто не мешает нам употреблять наши способности на личное и общественное благо, с тех пор, как из нас не выбивают податей и не ставят к нам экзекуций, мы стали усердно прилагать к
земле наш труд и нашу опытность, и
земля возвращает нам за это сторицею.
Один потому, что получил уфимскую
землю и потом ее
возвратил; другой — потому, что не получил уфимской
земли и потому ничего не мог
возвратить.
Из числа присутствующих в особенности выдавались два маститых сановника, из коих один, получив в Уфимской губернии
землю, с благодарностью ее
возвратил, другой же не
возвратил, ибо не получил.
— А потом — привыкла, да так — словно собака, право! Куда я, туда и она боком скачет, волоча крыло по
земле, каркает и всё
вертит башкой, будто в глаза мне заглянуть хочет.
То были настоящие, не татаро-грузинские, а чистокровные князья, Рюриковичи; имя их часто встречается в наших летописях при первых московских великих князьях, русской
земли собирателях; они владели обширными вотчинами и многими поместьями, неоднократно были жалованы за"работы и кровь и увечья", заседали в думе боярской, один из них даже писался с"вичем"; но попали в опалу по вражьему наговору в"ведунстве и кореньях"; их разорили"странно и всеконечно", отобрали у них честь, сослали их в места заглазные; рухнули Осинины и уже не справились, не вошли снова в силу; опалу с них сняли со временем и даже"московский дворишко"и"рухлядишку"
возвратили, но ничто не помогло.
Пользуясь тем, что она сидела в совершенно почти темном углу ложи, маску свою она сняла и, совершенно опустив в
землю глаза, нетерпеливой рукой, сама, кажется, не замечая того,
вертела свое домино до того, что изорвала даже его.
— Талант — древняя денежная единица; в евангелии рассказывается о рабе, который закопал в
землю деньги, оставленные ему господином во время его отсутствия; по возвращении хозяина раб выкопал деньги и
возвратил их полностью; другой раб пустил оставленные деньги в оборот и
вернул их с процентами.
Жарко затрещало, и свет проник между пальцами — загорелся огромный скирд; смолкли голоса, отодвигаясь — притихли. И в затишье человеческих голосов необыкновенный, поразительный в своей необычности плач
вернул зрение Саше, как слепому от рождения. Сидел Еремей на
земле, смотрел, не мигая, в красную гущу огня и плакал, повторяя все одни и те же слова...
Замечательный выдался денек. Побывав на обходе, я целый день ходил по своим апартаментам (квартира врачу была отведена в шесть комнат, и почему-то двухэтажная — три комнаты вверху, а кухня и три комнаты внизу), свистел из опер, курил, барабанил в окна… А за окнами творилось что-то, мною еще никогда не виданное. Неба не было,
земли тоже.
Вертело и крутило белым и косо и криво, вдоль и поперек, словно черт зубным порошком баловался.
То правда;
Лишь об одной
земле его забота:
Татарщину у нас он вывесть хочет,
В родное хочет нас
вернуть русло.
Подумаешь: и сами ведь породой
Мы хвастаться не можем; от татар ведь
Начало мы ведем!
— Что же это, — сказал он, — ведь есть же у меня на
земле настоящие праведники… Глаза их ясны, и лица светлы, и одежды без пятен… Сердца их мягки, как добрая почва; принимают доброе семя и
возвращают крин сельный и благовонные всходы, запах которых угоден передо мною. А ты посмотри на себя…
— Шёл общий наказ — партионных выбирай, которые решительно говорят, чтобы всю
землю и всю волю народу, нечего там валандаться-то! Ну, выбрали. Нашего депутата уж и назад не
вернули, а прямо в Сибирь. И опять: не годятся, других! Ты полагаешь — не задумался мужик над этим? А как стали выбирать третий раз, и повалил мироед, богатей-то…
Все слилось, все смешалось:
земля, воздух, небо превратились в пучину кипящего снежного праха, который слепил глаза, занимал дыханье, ревел, свистел, выл, стонал, бил, трепал,
вертел со всех сторон, сверху и снизу обвивался, как змей, и душил все, что ему ни попадалось.
— Посылали за мной? — тихо проговорил он,
вертя в руках шляпу и опустив глаза в
землю.
Они сошку за обжи вокруг
вертят,
А не могут с
земли сошку выдернуть,
Не могут с сошников
землю вытряхнуть, —
А и бросить сошка за ракитов куст.
Вот за сошку бралась вся дружинушка,
Разом бралась за сошку кленовую, —
Только сошку за обжи вокруг
вертят,
А не могут с
земли сошку выдернуть...
Не поднимай руки против брата твоего и не проливай крови никаких других существ, населяющих
землю, — ни людей, ни домашних животных, ни зверей, ни птицы; в глубине твоей души вещий голос тебе запрещает ее проливать, ибо кровь — это жизнь, а жизнь ты не можешь
вернуть.
Мой отец к крутым, понудительным мерам не обращался, то есть «людей не стегал», как говорили мужики, но он настоял на том, что крестьяне должны были вспахать свои участки
земли в яровых клинах и засеяли их выданными им заимообразными семенами, с обязательством
возвратить семена из урожая. Но
возвращать было не из чего: просфорное тесто ушло недаром — никакого урожая не было. Все посеянное пропало.
Господь пощадил Свое создание и не дал ему такого бессмертия, Он удалил человека от «древа жизни», плодов которого он уже не достоин был вкушать, и обрек его на возвращение «в
землю» с тем, чтобы некогда вновь
возвратить этой
земле ее софийную силу в «жизни будущего века».
На наших глазах один за другим отпадают все признаки, которые делают Диониса именно Дионисом. Вместо безвольного слияния с «Первоединым» Ницше страстно и настойчиво требует теперь от человека воли, действия, борьбы за свой собственный счет, призывает людей к «верности
земле», чтоб возвращен был
земле ее смысл, чтоб человек гордо нес на
земле свою земную голову и делал дело
земли. В «Рождении трагедии»
возвратить дионисического человека к делу
земли мог только Аполлон своею «иллюзией».
Был прохладный осенний день. Вверху между остроконечными хвойными вершинами виднелось безоблачное голубое небо. Солнце посылало ослепительные лучи свои и как будто хотело воскресить растительность на
земле. В лесу стояла такая глубокая тишина, что всякий шум, производимый человеком, казался святотатством. Я окликнул стрелков, но эхо тотчас
вернуло мой возглас обратно.
Корчась от удушья, Я прильнул лицом к самой
земле — она была прохладная, твердая и спокойная, и здесь она понравилась Мне, и как будто она
вернула Мне дыхание и
вернула сердце на его место, Мне стало легче.
Он
повертел пальцами, изображая, как вращается
Земля, и дружески подмигнул, давая и Мне долю в своей шулерской игре, Я с достоинством сказал...
Солдатка слезает с печи и тоже продолжает просить о том, чтобы я похлопотал
вернуть мужа. Я говорю, что этого нельзя, и спрашиваю, какое имущество осталось у нее после мужа. Имущества никакого нет.
Землю муж, уходя, отдал брату, ее деверю, чтобы он кормил ее с детьми. Было три овцы, да две пошли на проводы мужа. Осталось, как она говорит, только рухлядишка кое-какая, да овца, да две курицы. Всего и имущества. Свекровь подтверждает ее слова.
Порешили на том, чтобы внести в его казну 50 пудов серебра [15 500 рублей.], а затем платить ежегодно черную, или народную дань,
возвратить ему прилегающие к Вологде
земли, берега Пинеги, Мезени, Нелевючи, Выи, Песчальной Суры и Пильи горы.
— Да, да, водворить на
землях,
возвратить в мирное время семьям, из бобылей сделать хозяев… это мысль хорошая, светлая мысль… И скоро ты можешь мне представить проект?..
— Нет, мало еще отмстили мы укоризну шведам; больше требует слава, народу нашему славянскому достойная, и обида, нанесенная отечеству отъятием
земель. Видишь Лифляндию: это член России отсеченный. Если его не
возвратим, так напрасны и початки наши. Только великую надежду имеем на правосудие Божие, которое неоднократно нас викториями благословлять изволило.
— Такая ж неправда, как теперь зима и холодно. Погодите вы меня провесть!.. ох, ох, мы всё знаем. А ты слушай, лебедка, да не сбивай. На княжну не надышит государыня; в пуховик ее попади перышко, и то беда! а вы сердечную тащите в погибель, в ад, таки прямо в тьму кромешную… Знаешь ли, к кому он и тебя тянет? На сей
земле под топор; а в будущем свете хочет заставить тебя лизать горячую сковороду или на
вертеле сатаны поплясать.
Кончить революцию и избавить ее от кровавого кошмара не может ни русское земледельческое дворянство, желающее
вернуть себе
земли, ни старая русская буржуазия, желающая
вернуть себе фабрики и капиталы, ни русская интеллигенция старого типа, желающая
вернуть себе былой идейный престиж и осуществить свои старые политические программы.