Неточные совпадения
«Иисус говорит ей: воскреснет брат твой. Марфа сказала ему: знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день. Иисус сказал ей: «Я есмь воскресение и жизнь;
верующий в меня, если и умрет, оживет. И всякий живущий и
верующий в меня не умрет вовек.
Веришь ли сему? Она говорит ему...
— Такой противный, мягкий, гладкий кот, надменный, бессердечный, — отомстила она гинекологу, но, должно быть, находя, что этого еще мало ему, прибавила: — Толстовец, моралист, ригорист. Моралью Толстого пользуются какие-то особенные люди…
Верующие в злого и холодного бога. И мелкие жулики, вроде Ногайцева. Ты, пожалуйста, не
верь Ногайцеву — он бессовестный, жадный и вообще — негодяй.
«Эй, вы! Я ничего не знаю, не понимаю, ни во что не
верю и вот — говорю вам это честно! А все вы — притворяетесь
верующими, вы — лжецы, лакеи простейших истин, которые вовсе и не истины, а — хлам, мусор, изломанная мебель, просиженные стулья».
— Тут причина ясная: они выбирают Бога, чтоб не преклоняться перед людьми, — разумеется, сами не ведая, как это в них делается: преклониться пред Богом не так обидно. Из них выходят чрезвычайно горячо
верующие — вернее сказать, горячо желающие
верить; но желания они принимают за самую веру. Из этаких особенно часто бывают под конец разочаровывающиеся. Про господина Версилова я думаю, что в нем есть и чрезвычайно искренние черты характера. И вообще он меня заинтересовал.
Истинный реалист, если он не
верующий, всегда найдет в себе силу и способность не
поверить и чуду, а если чудо станет пред ним неотразимым фактом, то он скорее не
поверит своим чувствам, чем допустит факт.
Наибольший интерес представляла мистическая секта бессмертников, которые утверждали, что
верующий во Христа никогда не умрет и что люди умирают только потому, что
верят в смерть и не
верят в победу Христа над смертью.
О. Конт был не только
верующий по своей психологической природе, но и настоящий мистик: он
верил в человечество, которое сближалось для него с вечной женственностью христианской мистики, и кончил построением позитивной религии человечества с культом, напоминающим католичество.
Зачем люди, давно не
верующие в средневековые церковные суеверия и не могущие
верить в них, серьезно и неуклонно притворяются
верующими, поддерживая соблазнительное и кощунственное религиозное учреждение?
Человек,
верующий в боговдохновенность Ветхого Завета и святость Давида, завещающего на смертном одре убийство старика, оскорбившего его и которого он сам не мог убить, так как был связан клятвою (3-я Книга Царей, глава 2, стих 8), и тому подобные мерзости, которыми полон Ветхий Завет, не может
верить в нравственный закон Христа; человек,
верующий в учение и проповеди церкви о совместимости с христианством казней, войн, не может уже
верить в братство всех людей.
Да и не может быть иначе: люди,
верующие в злого и безрассудного бога, — проклявшего род человеческий и обрекшего своего сына на жертву и часть людей на вечное мучение, — не могут
верить в бога любви.
Одни
верующие люди, признающие христианское учение божественным, считают, что спасение наступит тогда, когда все люди
поверят в Христа и приблизится второе пришествие; другие, также признающие божественность учения Христа, считают, что спасение это произойдет через церковь, которая, подчинив себе всех людей, воспитает в них христианские добродетели и преобразует их жизнь.
Человек,
верующий в бога Христа паки грядущего со славою судить и казнить живых и мертвых, не может
верить в Христа, повелевающего подставлять щеку обидчику, не судить, прощать и любить врагов.
Среди образованных не
верующие ни во что всё-таки хоть в себя
верили, в свою личность, в силу своей воли, — а ведь этот себя не видит, не чувствует!
Андрей Деренков доверчиво сообщил мне, что скромные доходы его торговли целиком идут на помощь людям, которые
верят: «Счастье народа — прежде всего». Он вертелся среди них, точно искренне
верующий дьячок за архиерейской службой, не скрывая восторга пред бойкой мудростью книгочеев; счастливо улыбаясь, засунув сухую руку за пазуху, дергая другою рукой во все стороны мягкую бородку свою, он спрашивал меня...
— Нет, уж вы мне позвольте…
Верующих в Бога много, и таковые встречаются даже между корреспондентами. А вот господа интеллигентные люди не желают
верить в беса… Не правится им. Да… А это невозможно. Ежели есть Бог, должен быть и бес… Очень просто.
Многое из того, что мною рассказано в предыдущих главах, может у людей, слепо
верующих в медицину, вызвать недоверие к ней. Я и сам пережил это недоверие. Но вот теперь, зная все, я все-таки с искренним чувством говорю: я
верю в медицину, —
верю, хотя она во многом бессильна, во многом опасна, многого не знает. И могу ли я не
верить, когда то и дело вижу, как она дает мне возможность спасать людей, как губят сами себя те, кто отрицает ее?
Говорят, истинно
верующие составляют церковь. Есть ли эти истинно
верующие, или нет их, мы не можем знать. Каждый из нас желал бы быть таким истинно
верующим и каждый старается быть им; но никто не должен говорить ни про себя, ни про тех, которые
верят так же, как он, что они одни истинно
верующие, потому что если они могут сказать про себя, что они истинно
верующие, то точно то же могут сказать и другие.
Человек,
верующий в бога-Христа, паки грядущего со славою судить и казнить живых и мертвых, не может
верить в Христа, повелевающего подставлять щеку обидчику, не судить, прощать и любить врагов; человек,
верующий в боговдохновенность ветхого завета и святость Давида, завещающего на смертном одре убийство старика, оскорбившего его и которого он сам не мог убить, так как был связан клятвой (3-я кн.
Царств, гл. II, ст. 8), и т. п. мерзости, которыми полон ветхий завет, не может
верить в нравственный закон Христа; человек,
верующий в учение и проповеди церкви о совместимости с христианством казней, войн, не может уже
верить в братство всех людей.
Оно и не может быть иначе: люди,
верующие в злого и безрассудного бога, проклявшего род человеческий и обрекшего своего сына на жертву и часть людей на вечное мучение, не могут
верить в бога любви.
«Нет смерти», говорит людям голос истины. «Я есмь воскресение и жизнь;
верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий живущий и
верующий в Меня не умрет во век.
Веришь ли сему?»
Желание
верить в учение Христа тех, которые просили у него знамений, и наших
верующих не совпадает и не может совпадать с их жизнью, как бы они ни старались об этом.
На той части осуществления искупления, вследствие которой после Христа земля для
верующих уже стала рождать везде без труда, болезни прекратились и чада стали родиться у матерей без страданий, — учение это не очень останавливается, потому что тем, которым тяжело работать и больно страдать, как бы они ни
верили, трудно внушить, что не трудно работать и не больно страдать. Но та часть учения, по которой смерти и греха уже нет, утверждается с особенной силой.
Но возражение против учения Христа о том, что оно хорошо, но неисполнимо, делают не одни
верующие, его делают и неверующие, такие люди, которые не
верят или думают, что не
верят в догмат грехопадения и искупления.
Вот почему и не могут
верующие в благо личной жизни
поверить в учение Христа. И все усилия их
поверить этому всегда останутся тщетны. Чтобы
поверить, — им надо изменить свой взгляд на жизнь. А пока они не изменили его, дела их будут всегда совпадать с их верой, а не с их желаниями и словами.