Неточные совпадения
— Филипп на Благовещенье
Ушел, а на Казанскую
Я сына родила.
Как писаный был Демушка!
Краса взята у солнышка,
У
снегу белизна,
У маку губы алые,
Бровь черная у соболя,
У соболя сибирского,
У сокола глаза!
Весь гнев с души красавец мой
Согнал улыбкой ангельской,
Как солнышко
весеннееСгоняет
снег с полей…
Не стала я тревожиться,
Что ни велят — работаю,
Как ни бранят — молчу.
Казалось, они только что вырвались из чьих-то грозных, смертоносных когтей — и, вызванный жалким видом обессиленных животных, среди
весеннего красного дня, вставал белый призрак безотрадной, бесконечной зимы с ее метелями, морозами и
снегами…
На улице было пустынно и неприятно тихо. Полночь успокоила огромный город. Огни фонарей освещали грязно-желтые клочья облаков. Таял
снег, и от него уже исходил запах
весенней сырости. Мягко падали капли с крыш, напоминая шорох ночных бабочек о стекло окна.
А в зимний день ходить по высоким сугробам за зайцами, дышать морозным острым воздухом, невольно щуриться от ослепительного мелкого сверканья мягкого
снега, любоваться зеленым цветом неба над красноватым лесом!.. А первые
весенние дни, когда кругом все блестит и обрушается, сквозь тяжелый пар талого
снега уже пахнет согретой землей, на проталинках, под косым лучом солнца, доверчиво поют жаворонки, и, с веселым шумом и ревом, из оврага в овраг клубятся потоки…
По ясному небу едва-едва неслись высокие и редкие облака, изжелта-белые, как
весенний запоздалый
снег, плоские и продолговатые, как опустившиеся паруса.
Некоторое время, как и тогда, я не узнавал своей комнаты: в щели ставен лились яркие, горячие лучи
весеннего солнца, и это казалось мне несообразностью: там, на дворе, теперь должна бы быть зима с пушистым
снегом, а иначе… иначе, значит, нет на свете и девочки в серенькой шубке с белым воротником.
Здесь шел в счет и глубокий
снег, и
весенние дожди, и сухие ветры, и урожай, и недороды в соседних округах, и весь тот круг интересов и злоб, какие сцепились железным кольцом около хлеба.
Потом в окно робко и тихонько, но всё ласковее с каждым днем стала заглядывать пугливая весна лучистым глазом мартовского солнца, на крыше и на чердаке запели, заорали кошки,
весенний шорох проникал сквозь стены — ломались хрустальные сосульки, съезжал с конька крыши подтаявший
снег, а звон колоколов стал гуще, чем зимою.
В яме, где зарезался дядя Петр, лежал, спутавшись, поломанный
снегом рыжий бурьян, — нехорошо смотреть на нее, ничего
весеннего нет в ней, черные головни лоснятся печально, и вся яма раздражающе ненужна.
Вынули вторые рамы, и весна ворвалась в комнату с удвоенной силой. В залитые светом окна глядело смеющееся
весеннее солнце, качались голые еще ветки буков, вдали чернели нивы, по которым местами лежали белые пятна тающих
снегов, местами же пробивалась чуть заметною зеленью молодая трава. Всем дышалось вольнее и лучше, на всех весна отражалась приливом обновленной и бодрой жизненной силы.
Третья зима его жизни приходила к концу. На дворе уже таял
снег, звенели
весенние потоки, и вместе с тем здоровье мальчика, который зимой все прихварывал и потому всю ее провел в комнатах, не выходя на воздух, стало поправляться.
По дороге из Мурмоса в Ключевской завод шли, не торопясь, два путника, одетые разночинцами. Стояло так называемое «отзимье», то есть та
весенняя слякоть, когда ни с того ни с сего валится мокрый
снег. Так было и теперь. Дорога пролегала по самому берегу озера Черчеж, с которого всегда дул ветер, а
весенний ветер с озера особенно донимал.
Солнце жаркими лучами
Грудь Кавказа целовало,
И под страстными огнями
Все цвело и ликовало.
Лишь старик Казбек угрюмый
Этой ласке не поддался
И один с своею думой
Под
снегами оставался.
Из-за ласки лицемерной
Не хотел менять одежды
И сменить свой холод верный
На
весенние надежды.
Все небо было покрыто сплошными темными облаками, из которых сыпалась
весенняя изморозь — не то дождь, не то
снег; на почерневшей дороге поселка виднелись лужи, предвещавшие зажоры в поле; сильный ветер дул с юга, обещая гнилую оттепель; деревья обнажились от
снега и беспорядочно покачивали из стороны в сторону своими намокшими голыми вершинами; господские службы почернели и словно ослизли.
Таяли
снега в поле, таяли зимние облака в небе, падая на землю мокрым
снегом и дождем; все медленнее проходило солнце свой дневной путь, теплее становился воздух, казалось, что пришло уже
весеннее веселье, шутливо прячется где-то за городом в полях и скоро хлынет на город.
Было это на второй день пасхи; недавно стаял последний вешний
снег, от земли, нагретой солнцем, густо поднимался тёплый и душистый парок, на припёке появились прозрачные, точно кружева, зелёные пятна милой
весенней травы.
В один из
весенних вечеров, в конце марта, когда уже на земле не было
снега и в больничном саду пели скворцы, доктор вышел проводить до ворот своего приятеля почтмейстера. Как раз в это время во двор входил жид Мойсейка, возвращавшийся с добычи. Он был без шапки и в мелких калошах на босую ногу и в руках держал небольшой мешочек с милостыней.
Снег, тот самый
весенний яркий
снег, о котором говорят: «Молодой за старым пришел», слепил глаза.
В логах еще лежал
снег, точно изъеденный червями; по проталинам зеленела первая
весенняя травка, но березы были еще совсем голы и печально свесили свои припухшие красноватые ветви.
Но и здесь примениться к Чусовой очень трудно, может выйти даже так, что при малых
снегах река сама не в состоянии взломать лед, и главный запас
весенней воды, при помощи которого сплавляются караваны, уйдет подо льдом.
Кажется, все замерло, погибло, исчезло, а между тем где-то там, под саженным слоем
снега, таится и теплится жизнь, которая проснется с первым
весенним лучом солнца.
Родные полевые цветочки даже пожалели их. В самом деле, нужно иметь большое терпение, когда дует холодный северный ветер, льет холодный дождь и падает
снег. Положим,
весенний снежок скоро тает, но все-таки
снег.
Саженях в пяти от нас земля на большом пространстве была покрыта толстым пластом чего-то густого, серого и волнообразного, похожего на
весенний, уже начавший таять,
снег. Только долго и пристально всматриваясь, можно было разобрать отдельные фигуры овец, плотно прильнувших одна к другой. Их было тут несколько тысяч, сдавленных сном и мраком ночи в густой, тёплый и толстый пласт, покрывавший степь. Иногда они блеяли жалобно и пугливо…
Потом большой, черной, молчаливой толпою шли среди леса по плохо укатанной, мокрой и мягкой
весенней дороге. Из леса, от
снега перло свежим, крепким воздухом; нога скользила, иногда проваливалась в
снег, и руки невольно хватались за товарища; и, громко дыша, трудно, по цельному
снегу двигались по бокам конвойные. Чей-то голос сердито сказал...
И настоящая, удивительная
весенняя ночь запахла тающим
снегом, — безграничною ширью, зазвенела капелями.
Установилась долгая, снежная зима. Давно уже нет проезда по деревенской улице. Намело сугробы выше окон, и даже через дорогу приходится иногда переходить на лыжах, а
снег все идет и идет не переставая. Курша до весны похоронена в
снегу. Никто в нее не заглянет до тех пор, пока после
весенней распутицы не обсохнут дороги. По ночам в деревню заходят волки и таскают собак.
В городском саду, на деревьях, — там, где среди голых верхушек торчали пустые гнезда, без умолку кричали и гомозились галки. Они отлетали и тотчас же возвращались, качались на тонких ветках, неуклюже взмахивая крыльями, или черными тяжелыми комками падали сверху вниз. И все это — и птичья суета, и рыхлый
снег, и печальный, задумчивый перезвон колоколов, и запах оттаивающей земли — все говорило о близости весны, все было полно грустного и сладостного, необъяснимого
весеннего очарования.
Пролетело Рождество. Промчалась масленица. Заиграло солнышко на поголубевшем по-весеннему небе. Быстрые ручьи побежали по улицам, образуя лужи и канавы…
Снег быстро таял под волшебным веяньем весны. В воздухе носилось уже ее ароматное веяние.
После пурги в атмосфере водворилось равновесие. На небе исчезли последние бровки туч.
Снег, пригретый
весенними солнечными лугами, быстро оседал. Талая вода, сбегающая с гор, распространялась по льду реки. Всюду появились большие промоины. Словом, здесь, в низовьях Копи, мы застали ту же картину, что и на Анюе месяц назад.
Прошлой ночью был небольшой мороз.
Весенний талый
снег хорошо занастился, что в значительной степени облегчало продвижение нашего обоза. Под уклон горы стрелки и казаки шли очень скоро, а мне, наоборот, приходилось итти медленно.
Похоронили Андрея Ивановича на самом конце кладбища, в одном из последних разрядов. Был хмурый
весенний день. В колеях дорог стояла вода, по откосам белел хрящеватый
снег, покрытый грязным налетом, деревья были голы, мокрая буро-желтая трава покрывала склоны могил, в проходах гнили прошлогодние листья.
Эта гадина, молодая, длинноволосая, смуглая, с черными глазами и с жирными губами, бесстыдная и наглая, оскалила свои белые, как
снег, зубы и улыбалась, как будто хотела сказать: «Поглядите, какая я наглая, какая красивая!» Шелк и парча красивыми складками спускались с ее плеч, но красота не хотела прятаться под одеждой, а, как молодая зелень из
весенней почвы, жадно пробивалась сквозь складки.
С утра по всему фронту бешено загрохотали орудия. Был теплый, совсем
весенний день, с юга дуло бодрящим теплом. Тонкий слой
снега таял под солнцем, голуби суетились под карнизами фанз и начинали вить гнезда; стрекотали сороки и воробьи. Пушки гремели, завывали летящие снаряды; у всех была одна серьезная, жуткая и торжественная мысль: «Началось…»
Кругом пробуждается весна. Тает
снег, разливаются лужи. Воробьи чирикают на голых по-весеннему деревьях.
Какое отборное собрание женщин! какие хорошенькие, свежие лица, будто сейчас умылись
снегом или с серебра под первый
весенний гром!
А как студено было, какие
снега сыпались даже в
весенние дни, солнышко-то Божье отвернулось от грешной земли нашей, бывало и не проглянет и не обрадует нас несчастных; а летом-то еще пущая пришла невзгода, ни дождичка, ни росинки, жар обдает, а напиться нечего, вода-то вся, как выпарилась!
Как только
весеннее солнце пригреет, а
снег начнет таять и начнут образовываться прогалины, каждая артель поглощена устройством приспособлений для промывки золота.