Неточные совпадения
— Ну, хорошо, а я
велю подчистить здесь. Здесь грязно и воняет, я думаю. Маша! убери здесь, — с трудом сказал
больной. — Да как уберешь, сама уйди, — прибавил он, вопросительно глядя на брата.
— Мы
ведем жизнь довольно прозаическую, — сказал он, вздохнув, — пьющие утром воду — вялы, как все
больные, а пьющие вино повечеру — несносны, как все здоровые. Женские общества есть; только от них небольшое утешение: они играют в вист, одеваются дурно и ужасно говорят по-французски. Нынешний год из Москвы одна только княгиня Лиговская с дочерью; но я с ними незнаком. Моя солдатская шинель — как печать отвержения. Участие, которое она возбуждает, тяжело, как милостыня.
Баба приходила такой бабой, так развизгивалась, такая была хворая,
больная, таких скверных, гадких наворачивала на себя тряпок — уж откуда она их набирала, бог ее
весть.
Он тотчас
велел Арине привести
больную.
В обособлении членов на группы Хиония Алексеевна, конечно, приняла самое деятельное участие и
повела глухую борьбу против аристократических привилегий, то есть против Зоси Ляховской, за которой
больная молодежь ходила толпой.
Катерина Ивановна сейчас же после тогдашней сцены в суде
велела перенести
больного и потерявшего сознание Ивана Федоровича к себе в дом, пренебрегая всяким будущим и неизбежным говором общества и его осуждением.
Больница эта состояла из бывшего господского флигеля; устроила ее сама помещица, то есть
велела прибить над дверью голубую доску с надписью белыми буквами: «Красногорская больница», и сама вручила Капитону красивый альбом для записывания имен
больных. На первом листке этого альбома один из лизоблюдов и прислужников благодетельной помещицы начертал следующие стишки...
С таким напутствием он
повел консилиум вновь исследовать
больную, чтобы принять или отвергнуть это мнение.
В 1851 году я был проездом в Берне. Прямо из почтовой кареты я отправился к Фогтову отцу с письмом сына. Он был в университете. Меня встретила его жена, радушная, веселая, чрезвычайно умная старушка; она меня приняла как друга своего сына и тотчас
повела показывать его портрет. Мужа она не ждала ранее шести часов; мне его очень хотелось видеть, я возвратился, но он уже уехал на какую-то консультацию к
больному.
Земская больница в г. Серпухове, Москов. губ., поставленная роскошно и удовлетворяющая вполне современным требованиям науки, где среднее ежедневное число коечных
больных в 1893 г. было 43 и амбулаторных 36,2 (13278 в год), где врач почти каждый день делает серьезные операции, наблюдает за эпидемиями,
ведет сложную регистрацию и проч. — эта лучшая больница в уезде в 1893 г. стоила земству 12803 р. 17 к., считая тут страхования и ремонт зданий 1298 р. и жалованье прислуге 1260 р. (см. «Обзор Серпуховской земской санитарно-врачебной организации за 1892–1893 гг.»).
С высокого берега смотрели вниз чахлые,
больные деревья; здесь на открытом месте каждое из них в одиночку
ведет жестокую борьбу с морозами и холодными ветрами, и каждому приходится осенью и зимой, в длинные страшные ночи, качаться неугомонно из стороны в сторону, гнуться до земли, жалобно скрипеть, — и никто не слышит этих жалоб.
— Матушка! Королевна! Всемогущая! — вопил Лебедев, ползая на коленках перед Настасьей Филипповной и простирая руки к камину. — Сто тысяч! Сто тысяч! Сам видел, при мне упаковывали! Матушка! Милостивая!
Повели мне в камин: весь влезу, всю голову свою седую в огонь вложу!..
Больная жена без ног, тринадцать человек детей — всё сироты, отца схоронил на прошлой неделе, голодный сидит, Настасья Филипповна!! — и, провопив, он пополз было в камин.
За Кишкиным уже следили. Матюшка первый заподозрил, что дело нечистое, когда Кишкин прикинулся
больным и бросил шурфовку. Потом он припомнил, что Кишкин выплеснул пробу в шурф и не
велел бить следующих шурфов по порядку. Вообще все поведение Кишкина показалось ему самым подозрительным. Встретившись в кабаке Фролки с Петром Васильичем, Матюшка спросил про Кишкина, где он ночует сегодня. Слово за слово — разговорились. Петр Васильич носом чуял, где неладно, и прильнул к Матюшке, как пластырь.
Каверина, обвязанная платком, валялась с
больными зубами по постели и перелистывала какую-то книгу, а Ступина, совсем одетая, спала у нее на диване и сладко
поводила во сне своими пунсовыми губками.
К полуночи один доктор заехал еще раз навестить
больного; посмотрел на часы, пощупал пульс,
велел аккуратно переменять компрессы на голову и уехал.
Лакей раздел и уложил доктора в кровать. Полинька
велела никого не пускать сюда и говорить, что Розанов уехал. Потом она сняла шляпу, бурнус и калоши, разорвала полотенце и, сделав компресс, положила его на голову
больного.
— Как же! Капустой
больных кормит, у женщины молока нет, а он кормить ребенка
велит, да и лечи, говорит.
Доктор
велел поставить Михаилу припарки, но сказал, что необходима операция, и
больного нужно сегодня же везти в больницу.
Я боюсь кутузки по двум причинам. Во-первых, там должно быть сыро, неприятно, темно и тесно; во-вторых — кутузка, несомненно, должна воспитывать целую кучу клопов. Право, я положительно не знаю такого тяжкого литературного преступления, за которое совершивший его мог бы быть отданным в жертву сырости и клопам. Представьте себе: дряхлого и
больного литератора
ведут в кутузку… ужели найдется каменное сердце, которое не обольется кровью при этом зрелище?
Вообще Марфин
вел аскетическую и почти скупую жизнь; единственными предметами, требующими больших расходов, у него были: превосходный конский завод с скаковыми и рысистыми лошадьми, который он держал при усадьбе своей, и тут же несколько уже лет существующая больница для простого народа, устроенная с полным комплектом сиделок, фельдшеров, с двумя лекарскими учениками, и в которой, наконец, сам Егор Егорыч практиковал и лечил: перевязывать раны, вскрывать пузыри после мушек, разрезывать нарывы, закатить сильнейшего слабительного
больному — было весьма любезным для него делом.
— Ничего особенного; доктор только
велел не беспокоить
больную! — отвечала она, хотя не было сомнения, что многого не договорила.
— Мне, конечно, наплевать, — сердито сказал Передонов, — пусть бы болтали, да боюсь, что они мне нагадят в моей службе. Они хитрые. Вы не смотрите, что они все болтают, хоть, например, Рутилов. А вы почем знаете, может, он под казначейство подкоп
ведет. Так это с
больной головы на здоровую.
«Тут, — писал племянник, —
больной начал бредить, лицо его приняло задумчивое выражение последних минут жизни; он
велел себя приподнять и, открывши светлые глаза, хотел что-то сказать детям, но язык не повиновался. Он улыбнулся им, и седая голова его упала на грудь. Мы схоронили его на нашем сельском кладбище между органистом и кистером».
Актер. Хочешь — в сени выведу? Ну, вставай. (Помогает женщине подняться, накидывает ей на плечи какую-то рухлядь и, поддерживая,
ведет в сени.) Ну-ну… твердо! Я — сам
больной… отравлен алкоголем…
В амбаре, несмотря на сложность дела и на громадный оборот, бухгалтера не было, и из книг, которые
вел конторщик, ничего нельзя было понять. Каждый день приходили в амбар комиссионеры, немцы и англичане, с которыми приказчики говорили о политике и религии; приходил спившийся дворянин,
больной жалкий человек, который переводил в конторе иностранную корреспонденцию; приказчики называли его фитюлькой и поили его чаем с солью. И в общем вся эта торговля представлялась Лаптеву каким-то большим чудачеством.
Извозчику
велели ехать тихо, чтобы не трясло
больную. Карета тронулась, девушки еще раз крикнули: «Прощайте!»—а Даша, высунувшись из окна, еще раз перекрестила в воздухе девочек, и экипаж завернул за угол.
Больная провела ночь очень покойно и проснулась утром довольно поздно. Долинский нашел женщину, которая помогла Даше одеться, и
велел подать завтрак. Даша кушала с аппетитом.
Костоправ вышел, осмотрев ногу графа, и, выйдя в зал, чтобы
велеть подать себе таз с взбитою мыльною пеной, объявил княгине, что у
больного просто небольшой вывих и что он может ходить через неделю.
Удовольствие доктора Зеленского заключалось в том, что, когда назначенные из кадет к выпуску в офицеры ожидали высочайшего приказа о производстве, он выбирал из них пять-шесть человек, которых знал, отличал за способности и любил. Он записывал их
больными и помещал в лазарете, рядом с своей комнатой, давал им читать книги хороших авторов и
вел с ними долгие беседы о самых разнообразных предметах.
— Да, он и есть! Гляжу, слуга его чуть не плачет, барин без памяти, а он сам не знает, куда ехать. Я обрадовался, что господь привел меня хоть чем-нибудь возблагодарить моего благодетеля.
Велел ямщику ехать ко мне и отвел
больному лучшую комнату в моем доме. Наш частной лекарь прописал лекарство, и ему теперь как будто бы полегче; а все еще в память не приходит.
Пока мы хлопотали около
больной, горничная, войдя в комнату, пригласила меня идти за собою и
повела опять вверх по лестнице.
Возвратясь домой, Бегушев свою ленивую и распущенную прислугу пришпорил и поднял на ноги; прежде всего он позвал Минодору и
велел ей с помощью мужа, лакеев и судомоек старательно прибрать отделение его покойной матери, как самое удобное для помещения
больной.
В это время они приехали. Домна Осиповна
повела доктора прямо в спальню
больного.
На другой день поутру Бенис нашел мое здоровье в лучшем положении, выписал из больницы, потому что считал вредным для меня, в нравственном отношении, и бездействие и пребывание между
больными, и
велел занимать слегка ученьем.
Он стоял, упираясь пальцами левой руки в стену и смотря прямо перед собой, изредка взглядывая на женщину совершенно
больными глазами. Правую руку он держал приподнято,
поводя ею в такт слов. Дигэ, меньше его ростом, слушала, слегка отвернув наклоненную голову с печальным выражением лица, и была очень хороша теперь, — лучше, чем я видел ее в первый раз; было в ее чертах человеческое и простое, но как бы обязательное, из вежливости или расчета.
Нечего делать, надо
велеть молчать сердцу и брать в руки голову: я приготовляю мать к тому, чтобы она, для Маниной же пользы, согласилась позволить мне поместить сестру в частную лечебницу доктора для
больных душевными болезнями».
Этого удара Настя уж никак не ожидала. Она все-таки видела Степана, и хоть не могла с ним говорить, не могла, даже и не рассчитывала ни на какое счастье, но видеть, видеть его было для нее потребностью. А теперь нет Степана; он один,
больной, без призора. Настя просила оставить ее; она доказывала, что они с Степаном по одному делу, что их по закону нельзя разлучать. Над ней посмеялись и
повели ее.
Как сказали, так и сделали. Настя провела в сумасшедшем доме две недели, пока Крылушкин окольными дорогами добился до того, что губернатор, во внимание к ходатайству архиерея,
велел отправить
больную к ее родным. О возвращении ее к Крылушкину не было и речи; дом его был в расстройстве; на кухне сидел десятский, обязанный следить за Крылушкиным, а в шкафе следственного пристава красовалось дело о шарлатанском лечении
больных купцом Крылушкиным.
Пришедший доктор
велел пустить Бенни кровь, но пока отыскали фельдшера, который должен был открыть жилу,
больной пришел в себя.
От Коровина до Каменок было не более семи верст, но так как граф, по просьбе Савелья,
велел ехать шагом, чтоб не обеспокоить
больной, то переезд их продолжался около двух часов.
— Отдай это письмо Савелию Никандрычу, — сказал он, подавая ему пакет, — и
вели управителю дать ему мой экипаж, он с
больной скоро уедет. Вы соберитесь послезавтра.
— Цел пока. Кабы не он, отбили бы. Возьмут. С ним возьмут, — слабым голосом говорил раненый. — Три раза водил, отбивали. В четвертый
повел. В буераке сидят; патронов у них — так и сеют, так и сеют… Да нет! — вдруг злобно закричал раненый, привстав и махая
больной рукой: — Шалишь! Шалишь, проклятый!..
Иван Иванович Ден послал доктора рассказать все Антонию, а сам немедленно довел о происшествии с Николаем Фермором до ведома великого князя. А Михаил Павлович сейчас
велел призвать к себе Павла Федоровича Фермора и приказал ему немедленно ехать в Варшаву и привезти «
больного» в Петербург.
Государь убедился мнением знаменитых врачей, но и на этот раз не оставил Фарфора без своей опеки. Он
велел поместить Николая Фермора на седьмую версту, но зато приказал его доктору «навещать
больного как можно чаще и непременно раз в неделю лично докладывать о состоянии его здоровья».
Блеснув таким образом перед Масуровым медицинскими терминами, врач
велел пустить
больной кровь, поставить к левому боку шпанскую мушку и прописал какой-то рецепт.
Между тем Лиза лежала
больная; вчера вечером с нею началась лихорадка, и из города ждали одного известного доктора, за которым чем свет послали нарочного. Все это окончательно расстроило Вельчанинова. Клавдия Петровна
повела его к
больной.
Поди от нас! Недобрыми
вестямиТы скорбь ему навел. Печаль болезни
Помощница.
Больному утешенье
На пользу лишь, а скорбь ему во вред.
Ну, довольно, думаю, с меня: мы с тобою, брат, этого не разберем, а бог разберет, да с этим прямо в Конюшенную, на каретную биржу: договорил себе карету глубокую, четвероместную, в каких
больных возят, и
велел как можно скорее гнать в Измайловский полк, к одному приятелю, который был семейный и при детях держал гувернера француза. Этот француз давно в России жил и по-русски понимал все, как надо.
Когда один из докторов, высокий черноусый человек с горбатым носом и большущей бородавкой над правой бровью,
велел Григорию помочь одному из
больных сесть в ванну, Григорий с таким усердием цапнул
больного подмышки, что тот даже крякнул и сморщился.
Бургмейер(с волнением в голосе). Нет, я не того испугался!.. Я испугался еще, когда вы заранее
велели мне сказать, что желаете получить с меня тысячу рублей! Врачу, который так относится к
больным, я не могу доверять.