Неточные совпадения
Приготовь поскорее комнату для важного гостя, ту, что выклеена желтыми бумажками; к обеду прибавлять не трудись, потому что закусим
в богоугодном заведении у Артемия Филипповича, а вина
вели побольше; скажи купцу Абдулину, чтобы прислал самого лучшего, а не то я перерою весь его
погреб.
— Что
поведут? Ты не виляй! Ведь вот ты же предсказал, что с тобой падучая будет тотчас, как
в погреб полезешь? Прямо так на
погреб и указал.
Справедливее следует исключить каких-нибудь временщиков, фаворитов и фавориток, барских барынь, наушников; но, во-первых, они составляют исключение, это — Клейнмихели конюшни, Бенкендорфы от
погреба, Перекусихины
в затрапезном платье, Помпадур на босую ногу; сверх того, они-то и
ведут себя всех лучше, напиваются только ночью и платья своего не закладывают
в питейный дом.
Катерина сначала не слушала ничего, что говорил гость; напоследок стала, как разумная, вслушиваться
в его речи. Он
повел про то, как они жили вместе с Данилом, будто брат с братом; как укрылись раз под
греблею от крымцев… Катерина все слушала и не спускала с него очей.
Мать сказала, что деньги
в погребе, и
повела туда разбойника.
Хорошо целовать эти глазки и читать
в них, как они думают: что бы еще
велеть с
погреба принести!
Над головами стояло высокое звездное небо, по которому беспрестанно пробегали огненные полосы бомб; налево,
в аршине, маленькое отверстие
вело в другой блиндаж,
в которое виднелись ноги и спины матросов, живших там, и слышались пьяные голоса их; впереди виднелось возвышение порохового
погреба, мимо которого мелькали фигуры согнувшихся людей, и на котором, на самом верху, под пулями и бомбами, которые беспрестанно свистели
в этом месте, стояла какая-то высокая фигура
в черном пальто, с руками
в карманах, и ногами притаптывала землю, которую мешками носили туда другие люди.
Иногда узкая и крутая лестница
вела из сеней
в терем; кругом дома строились
погреба, конюшни, клети и бани.
— Делай что
велят! Об этом не сумлевайся… Петр! Садись
в греблю.
С момента, когда он
велел Гавриле
грести тише, Гаврилу снова охватило острое выжидательное напряжение. Он весь подался вперед, во тьму, и ему казалось, что он растет, — кости и жилы вытягивались
в нем с тупой болью, голова, заполненная одной мыслью, болела, кожа на спине вздрагивала, а
в ноги вонзались маленькие, острые и холодные иглы. Глаза ломило от напряженного рассматриванья тьмы, из которой — он ждал — вот-вот встанет нечто и гаркнет на них: «Стой, воры!..»
Тут
велел слугам Володимир-князь
В погреба идти во глубокие,
Выводить скорей Одихмантьича,
Приводить к себе на ясны очи...
Я хотел сфотографировать берег и
велел вынуть весла из воды. Минут десять я провозился, пока наладил аппарат. Несмотря на то, что мы не
гребли, лодки наши продолжали двигаться вдоль берега. Нас несло течением. Было ли оно ветвью общего кругового течения
в Японском море или следствием муссона, нагонявшего морскую воду
в бухты, откуда она направлялась на юг вдоль берега моря, я так и не понял.
— Ну, вот за это спасибо, чудотворец. Погреба-то
вели отпереть, не то ведь — народ у меня озорной, разбойник на разбойнике. Не ровен час: сам двери вон — да без угощенья, что ни есть
в погребу, и выхлебают. Не вводи бедных во грех — отдай ключи.
Свой ежедневный режим княгиня также не изменяла для гостей, которые, по большей части соседние помещики и губерские власти, по несколько дней гостили
в Шестове,
ведя себя совершенно как дома, заказывали себе
в какое хотели время завтраки (два повара, один переманенный князем из клуба, а другой старик, еще бывший крепостной, работали, не покладая рук,
в обширной образцовой кухне), требовали себе вина той или другой марки из переполненных княжеских
погребов, не мешали хозяевам, а хозяева не мешали им, и обе стороны были чрезвычайно довольных друг другом.