Неточные совпадения
— Хоть бы ты карету
велел запрячь! Нет, и потом слышу: «Постойте!» Ну, думаю, сжалились. Смотрю, посадили
к нему толстого Немца и повезли… И бантики мои
пропали!..
Мы тронулись в путь; с трудом пять худых кляч тащили наши повозки по извилистой дороге на Гуд-гору; мы шли пешком сзади, подкладывая камни под колеса, когда лошади выбивались из сил; казалось, дорога
вела на небо, потому что, сколько глаз мог разглядеть, она все поднималась и наконец
пропадала в облаке, которое еще с вечера отдыхало на вершине Гуд-горы, как коршун, ожидающий добычу; снег хрустел под ногами нашими; воздух становился так редок, что было больно дышать; кровь поминутно приливала в голову, но со всем тем какое-то отрадное чувство распространилось по всем моим жилам, и мне было как-то весело, что я так высоко над миром: чувство детское, не спорю, но, удаляясь от условий общества и приближаясь
к природе, мы невольно становимся детьми; все приобретенное отпадает от души, и она делается вновь такою, какой была некогда и, верно, будет когда-нибудь опять.
— В мире идей необходимо различать тех субъектов, которые ищут, и тех, которые прячутся. Для первых необходимо найти верный путь
к истине, куда бы он ни
вел, хоть в
пропасть,
к уничтожению искателя. Вторые желают только скрыть себя, свой страх пред жизнью, свое непонимание ее тайн, спрятаться в удобной идее. Толстовец — комический тип, но он весьма законченно дает представление о людях, которые прячутся.
— Мы было хотели, да братец не
велят, — живо перебила она и уж совсем смело взглянула на Обломова, — «Бог знает, что у него там в столах да в шкапах… — сказали они, — после
пропадет —
к нам привяжутся…» — Она остановилась и усмехнулась.
Мы шли берегом моря и разговаривали о том, как могло случиться, что Хей-ба-тоу
пропал без
вести. Этот вопрос мы поднимали уже сотый раз и всегда приходили
к одному и тому же выводу: надо шить обувь и возвращаться
к староверам на Амагу.
Офицер ожидал меня во всей форме, с белыми отворотами, с кивером без чехла, с лядункой через плечо, со всякими шнурками. Он сообщил мне, что архиерей разрешил священнику венчать, но
велел предварительно показать метрическое свидетельство. Я отдал офицеру свидетельство, а сам отправился
к другому молодому человеку, тоже из Московского университета. Он служил свои два губернских года, по новому положению, в канцелярии губернатора и
пропадал от скуки.
Всего только год жил он на Заднепровье, а двадцать один
пропадал без
вести и воротился
к дочке своей, когда уже та вышла замуж и родила сына.
У ябедника Антония был брат Фортунат. Образ жизни он
вел загадочный, часто куда-то отлучался и
пропадал надолго с гарнолужского горизонта. Водился он с цыганами, греками и вообще сомнительными людьми «по лошадиной части». Порой
к гарнолужскому табуну нивесть откуда присоединялись дорогие статные лошади, которые также таинственно исчезали. Многие качали при этом головами, но… пан Фортунат был человек обходительный и любезный со всеми…
— Да, — произнес он, — много сделал он добра, да много и зла; он погубил было философию, так что она едва вынырнула на плечах Гегеля из того омута, и то еще не совсем; а прочие знания, бог знает, куда и пошли. Все это бросилось в детали, подробности; общее
пропало совершенно из глаз, и сольется ли когда-нибудь все это во что-нибудь целое, и
к чему все это
поведет… Удивительно!
— Да что обидно-то? Разве он тут разгуляется? Как же! Гляди, наши опять отберут. Уж сколько б нашего брата ни
пропало, а, как Бог свят,
велит амператор — и отберут. Разве наши так оставят ему? Как же! Hа вот тебе голые стены; а шанцы-то все повзорвали… Небось, свой значок на кургане поставил, а в город не суется. Погоди, еще расчет будет с тобой настоящий — дай срок, — заключил он, обращаясь
к французам.
— За тех, кого они любят, кто еще не утратил блеска юношеской красоты, в ком и в голове и в сердце — всюду заметно присутствие жизни, в глазах не угас еще блеск, на щеках не остыл румянец, не
пропала свежесть — признаки здоровья; кто бы не истощенной рукой
повел по пути жизни прекрасную подругу, а принес бы ей в дар сердце, полное любви
к ней, способное понять и разделить ее чувства, когда права природы…
— Один покажет вам, — говорил он, — цветок и заставит наслаждаться его запахом и красотой, а другой укажет только ядовитый сок в его чашечке… тогда для вас
пропадут и красота, и благоухание… Он заставит вас сожалеть о том, зачем там этот сок, и вы забудете, что есть и благоухание… Есть разница между этими обоими людьми и между сочувствием
к ним. Не ищите же яду, не добирайтесь до начала всего, что делается с нами и около нас; не ищите ненужной опытности: не она
ведет к счастью.
И Перстень исчез в кустах, уводя за собою коня. Разбойники один за другим
пропали меж деревьев, а царевич сам-друг с Серебряным поехали
к Слободе и вскоре встретились с отрядом конницы, которую
вел Борис Годунов.
— Сколько, брат, она добра перегноила — страсть! Таскали нынче, таскали: солонину, рыбу, огурцы — все в застольную
велела отдать! Разве это дело? разве расчет таким образом хозяйство
вести! Свежего запасу
пропасть, а она и не прикоснется
к нему, покуда всей старой гнили не приест!
Тропинка, протоптанная от ворот,
вела к задней части огорода, перескакивала через ручей, всползала на кручу и, извиваясь между кустарником, выбегала на окраину
пропасти.
Напротив, положение французской армии было вовсе не завидное: превращенная в пепел Москва не доставляла давно уже никакого продовольствия, и, несмотря на все военные предосторожности, целые партии фуражиров
пропадали без
вести; с каждым днем возрастала народная ненависть
к французам.
Вот тоже Тихон; жестоко обиделся Пётр Артамонов, увидав, что брат взял дворника
к себе после того, как Тихон
пропадал где-то больше года и вдруг снова явился, притащив неприятную
весть: брат Никита скрылся из монастыря неизвестно куда. Пётр был уверен, что старик знает, где Никита, и не говорит об этом лишь потому, что любит делать неприятное. Из-за этого человека Артамонов старший крепко поссорился с братом, хотя Алексей и убедительно защищал себя...
Каждую зиму
пропадало без
вести до десятка яликов, и только весною волны прибивали то тут, то там
к чужому берегу трупы отважных рыбаков.
Отец Якова, бедный отставной майор, человек весьма честный, но несколько поврежденный в уме, привез его, семилетнего мальчика,
к этому немцу, заплатил за него за год вперед, уехал из Москвы, да и
пропал без
вести…
На сердце у меня давно уже накипело: «Ну, думаю, что будет, то будет!» —
велел карете остановиться и вошел в приемную; народу
пропасть; адъютант, впрочем, как увидал меня, так сейчас же доложил, и князь сейчас пригласил меня в кабинет
к себе.
Напротив, вся обстановка жизни там
ведет к тому, чтобы натура твердая огрубела и ожесточилась, а слабая, нежная — запугалась, сжалась и
пропала в покорном отчаянии.
Тит Титыч. Не твое дело. Я мальчишкой из деревни привезен, на все четыре стороны без копейки пущен; а вот нажил себе капитал и других устроил. Хороший человек нигде не
пропадет, а дурного и не жаль. Слушай ты, Андрей,
вели заложить пару вороных в коляску, оденься хорошенько, возьми мать с собой да поезжай
к учителю, проси, чтоб дочь отдал за тебя. Он человек хороший.
В два часа в дымовом отверстии показалась первая полоска занимавшегося света. Вместе со светом прошел и наш страх. Мы решили выйти из балагана и расследовать дело. Предварительно была выпущена собака, которая сейчас же с оглушительным лаем
пропала в траве. Она
повела нас прямо
к ключику. Дело сейчас же разъяснилось. У самого ключика вся трава была смята, — приходили на водопой олени.
Ранним утром другого дня тронулась с завода золотуха. Сережу увезли.
К вечеру старик Колышкин с женой и четырнадцатилетнею Маринушкой без
вести пропали…
Вскоре мое мрачное настроение понемногу рассеялось: пока я был в университете, мне самому ни в чем не приходилось нести ответственности. Но когда я врачом приступил
к практике, когда я на деле увидел все несовершенство нашей науки, я почувствовал себя в положении проводника, которому нужно ночью
вести людей по скользкому и обрывистому краю
пропасти: они верят мне и даже не подозревают, что идут над
пропастью, а я каждую минуту жду, что вот-вот кто-нибудь из них рухнет вниз.
На другой день, после того как отец Прохор воротился домой, Аграфена Петровна
к нему приехала. Сказанные им слова, что Дуня «
пропала без
вести», до того поразили вихоревскую тысячницу, что вся она помертвела и долгое время в себя не могла прийти. Отец Прохор догадался, что она не просто знакомая Смолокуровым, а что-нибудь поближе. Когда пришла в себя Аграфена Петровна и немного поуспокоилась, сказал он...
Душа зверя близка и родна Толстому. Он любит ее за переполняющую ее силу жизни. Но глубокая
пропасть отделяет для него душу зверя от души человека… Та самая форма силы жизни, которая в звере законна, прекрасна и
ведет к усилению жизни, — в человеке становится низменною, отвратительною и, как гнилостное бродило, разрушает и умерщвляет жизнь.
Человек без
вести пропал в доме! Горданов решительно не знал, что ему думать, и считал себя выданным всеми… Он потребовал
к себе следователя, но тот не являлся, хотел позвать
к себе врача, так как врач не может отказаться посетить больного, а Горданов был в самом деле нездоров. Но он вспомнил о своем нездоровье только развязав свою руку и ужаснулся: вокруг маленького укола, на ладони, зияла темненькая каемочка, точно бережок из аспидированного серебра.
— Это роковое сходство, м-р Вандергуд. Помните, что я в одну тяжелую минуту говорил вам о крови? У ног моей Марии уже есть кровь… одного благородного юноши, память которого мы чтим с Марией. Не для одной Изиды необходимо покрывало: есть роковые лица, есть роковые сходства, которые смущают наш дух и
ведут его
к пропасти самоуничтожения. Я отец Марии, но я сам едва смею коснуться устами ее лба — какие же неодолимые преграды воздвигнет сама себе любовь, когда осмелится поднять глаза на Марию?
Идти я уже не могла из боязни упасть в
пропасть. Тропинка становилась все уже и уже и
вела все выше и выше на крутизну. Мне становилось так страшно теперь в этой горной стремнине один на один с мрачной природой, приготовившейся
к встрече с грозой.
Вся эта комната была устлана восточными коврами, и в ней звук шагов совершенно
пропадал. Запах дорогих сигар и каких-то тонких духов, доходивший из спальни, куда
вела стеклянная низкая дверь, подходил
к убранству этого не очень высокого, но поместительного покоя, драпированного, по-заграничному, темно-красным сукном.
Я могу вам сообщить об этом немного. Несчастная девушка
пропала без
вести. Семен Порфирьевич был утвержден в правах наследства после Марьи Петровны и получил все состояние ее отца. Он бросил торговлю „барахлом“ и сделался одним из видных золотопромышленников восточной Сибири. Он живет в
К. и, как говорят, женится на дочери одного чиновника. Несмотря на свои шестьдесят с лишком лет, он — бодрый старик.
С мельчайшими подробностями рассказал он ей свою жизнь в Москве, свою любовь
к Марье Валерьяновне Хвостовой, брат которой служил в военных поселениях графа Аракчеева и
пропал без
вести, дуэль с Зыбиным, бегство Хвостовой из родительского дома, свой приезд в Петербург и, наконец, роковое сознание участия в братоубийственном деле, охватившее его на Сенатской площади, его бегство и жизнь в полуразрушенной барке.
Что касается Иннокентия Антиповича Гладких, то вы, конечно, помните мужской монастырь, лежащий в шести верстах от
К., дорога
к которому
ведет по высокому и крутому берегу Енисея, и часто тройка лошадей, прижимаясь друг
к другу, едет буквально на краю глубокой
пропасти.
— Дал мне травку, пошептал над ней и
велел мне бросить через голову. Поверишь ли, свет мой, словно рукой сняло: груди стало легко, на сердце весело. Тут взглянул на меня басурман, так и потянул
к себе очами. Но я взмолилась ему отпустить душу на волю, и он сжалился, отпустил. С той поры опять начала знать, что день, что ночь, видение
пропало, летаю себе вольною пташкой, щекочу песенки с утра до вечера и тоске-кручине смеюсь за глаза.
— Ох, ваше скородие…
Пропали мы все с потрохами. Как
к командирше команду
вести, ежели на всех музыкантских штанах пуговки все до одной отрезаны?!. Даже пряжки на хлястиках все начисто, можно сказать, слизаны. Либо в трубы дуть, либо штаны держать, — совместить никак невозможно!..