Неточные совпадения
Я пришел
к себе на квартиру и нашел Савельича, горюющего по моем отсутствии.
Весть о
свободе моей обрадовала его несказанно. «Слава тебе, владыко! — сказал он перекрестившись. — Чем свет оставим крепость и пойдем куда глаза глядят. Я тебе кое-что заготовил; покушай-ка, батюшка, да и почивай себе до утра, как у Христа за пазушкой».
— А потом мы догадались, что болтать, все только болтать о наших язвах не стоит труда, что это
ведет только
к пошлости и доктринерству; [Доктринерство — узкая, упрямая защита какого-либо учения (доктрины), даже если наука и жизнь противоречат ему.] мы увидали, что и умники наши, так называемые передовые люди и обличители, никуда не годятся, что мы занимаемся вздором, толкуем о каком-то искусстве, бессознательном творчестве, о парламентаризме, об адвокатуре и черт знает о чем, когда дело идет о насущном хлебе, когда грубейшее суеверие нас душит, когда все наши акционерные общества лопаются единственно оттого, что оказывается недостаток в честных людях, когда самая
свобода, о которой хлопочет правительство, едва ли пойдет нам впрок, потому что мужик наш рад самого себя обокрасть, чтобы только напиться дурману в кабаке.
А вслед за ним не менее мощно звучал голос другого гения, властно и настойчиво утверждая, что
к свободе ведет только один путь — путь «непротивления злу насилием».
Сосредоточенность на материальной стороне жизни, которая наиболее далека от
свободы,
ведет к тому, что в ней начинают видеть не средства, а цель жизни, творческую духовную жизнь или совсем отрицают, или подчиняют материальной жизни, от нее получают директивы.
Свобода ведет к ответственности.
И этот раскрывшийся хаос
ведет не
к свободе, а
к тирании.
Материализм неизбежно
ведет к отрицанию
свободы.
Свобода слов
ведет к естественному подбору слов,
к выживанию слов жизненных и подлинных.
Мне пришлось еще
вести ту же борьбу за
свободу и за достоинство личности в коммунистической революции, и это привело
к моей высылке из России.
Конец же,
к которому
ведет творческая
свобода, остается как бы прикровенным, сокровенным.
Лишь путь Богочеловечества и Богочеловека
ведет к утверждению человека, человеческой личности и
свободы.
„Человекобог, — отвечает Кириллов, — в этом разница“.» Путь человекобожества
ведет, по Достоевскому,
к системе Шигалева и Великого Инквизитора, т. е.
к отрицанию человека, который есть образ и подобие Божье,
к отрицанию
свободы.
Вселенское чувство церкви, восприятие церкви изнутри должно
вести к хомяковскому пониманию
свободы в церкви.
Утверждение
свободы внутренней,
свободы духа,
свободы во Христе не может не
вести к творческому перерождению всего общества и всей природы,
к творчеству истории как пути
к спасению и избавлению от зла и страданий.
И если свойства эти не противны
свободе и не должны
вести к принуждению и насилию, то потому только, что
свобода входит в содержание христианской веры, что религия Христа исключительна в своем утверждении
свободы и нетерпима в своем отрицании рабства, насилия и принуждения.
Свобода бытия
повела к отпадению от Абсолютного Разума и
к образованию стихии иррациональной и хаотической.
Их безграмотность, низкий уровень развития, снисходительный взгляд на возможное в их кругу действий взяточничество, отсутствие прежней воинской строгости в их содержании и несравненно большая
свобода действий, за немногими исключениями,
ведут или
к незаконному произволу в обращении с преступниками, или
к неуместному унижению перед ними».
Да и как же покорить силою народы, которых всё воспитание, все предания, даже религиозное учение
ведет к тому, чтобы высшую добродетель видеть в борьбе с поработителями и в стремлении
к свободе?
Затем г. Полтавский Помещик утверждает, что крестьяне несвободные рачительнее
ведут свое хозяйство, чем свободные; что крестьян вообще надо принуждать
к делу; что, получив
свободу, они будут ленивее и беспечнее, и пр.
Отсюда мы можем сделать простой вывод о том, куда направятся крестьянские силы, как скоро они получат право свободно располагать своим трудом: как Маша, при первой
вести о возможности
свободы, закричала, что она работать будет, хоть закабалит себя, только бы заработать свой выкуп, так точно и целая масса, после освобождения, обратится
к усиленному труду,
к заботам об улучшении своего положения.
То же и с народами, которые вооружаются, чтобы обеспечивать свою жизнь и
свободу, а между тем это самое обеспечение
ведет к погибели на войнах сотен тысяч людей и
свободы народов.
Но мы уже знаем,
к чему
ведет свобода у Достоевского.
Даже анархическая утопия
ведет к отрицанию личности и
свободы.
Монистическое и дуалистическое понимание отношений между Творцом и тварью одинаково
ведет к отрицанию
свободы твари.
Злом же является законническое искажение самой благодати и любви, оно-то и
ведет к насилию и отрицанию
свободы,
к совершенному отвержению закона.
Прав Н. Гартман, что телеологическая точка зрения в этике
ведет к отрицанию нравственной
свободы человека и утверждает необходимость, хотя сам он не вполне преодолевает телеологическую точку зрения в своем учении об идеальных ценностях.
Но в моей интимной жизни произошло нечто довольно крупное. Та юношеская влюбленность, которая должна была завершиться браком, не привела
к нему. Летом 1864 года мы с той, очень еще молодой девушкой, возвратили друг другу
свободу. И моя эмоциональная жизнь стала беднее. Одиночество скрашивалось кое-какими встречами с женщинами, которые могли бы заинтересовать меня и сильнее, но ни
к какой серьезной связи эти встречи не
повели.
Безбожие по Достоевскому неизбежно
ведет к отрицанию
свободы духа.
Но соединение этой идеи с ложным миросозерцанием, отрицающим дух и
свободу,
ведет к роковым результатам.
Но непонимание
свободы неизбежно
ведет к тому, что аскеза не есть просветление низшего и преображение его в высшее.
Понимание духа как основанного на универсалиях, на родовом бытии
ведет к отрицанию
свободы, детерминизму, хотя бы и утонченному.
Критика откровения, т. е. очищение его от наивной объективации,
ведет к пониманию откровения как действия духа на дух, духа Божьего на дух человеческий, на человеческую
свободу и человеческое сознание и совесть, которые активны.
Из любви
к свободе восстал он идейно против «революции», изобличил ее первоосновы, которые должны
вести к рабству.
Знаю я это дикое, безмерное стремление
к свободе и жизни, которое знать не хочет никаких границ и ни во что не ставит долг, знаю я, от кого наследовал ты его и
к чему оно
ведет.
И вот оказывается, что
свобода, перешедшая в своеволие,
ведет ко злу, зло —
к преступлению, преступление с внутренней неизбежностью —
к наказанию.
Свобода же зла
ведет к истреблению самой
свободы,
к перерождению в злую необходимость.
Отрицание первой
свободы,
свободы в вере, в принятии истины должно
вести к учению о предопределении.
Он не любил «революцию», потому что она
ведет к рабству человека,
к отрицанию
свободы духа.
Поэтому
свобода ведет к страданию.
Вопрос об отношении творчества
к бытию
ведет к другому коренному вопросу — об отношении творчества
к свободе.
В старом спиритуализме идея
свободы лица
вела лишь
к сознанию ответственности и греховности, но не
к сознанию творческой мощи.
Своеволие
ведет к утере и отрицанию
свободы духа в системе Великого Инквизитора.
Путь
свободы переходит в своеволие, своеволие
ведет к злу, зло —
к преступлению.
Но
свобода зла
ведет к своеволию и самоутверждению человека, своеволие же порождает бунт, восстание на самый источник духовной
свободы.
Отрицание же
свободы зла и утверждение исключительной
свободы добра тоже
ведет к отрицанию
свободы,
к перерождению
свободы в добрую необходимость.
Путь
свободы ведет или
к человекобожеству, и на этом пути человек находит свой конец и свою гибель, или
к Богочеловечеству, и на этом пути находит свое спасение и окончательное утверждение своего образа.
Эта одержимость, это беснование поражает личность, парализует ее
свободу, ее нравственную ответственность,
ведет к утере личности,
к подчинению ее безличной и нечеловеческой стихии.
С внутренней имманентной неизбежностью
ведет такая
свобода к рабству, угашает образ человека.
Новые ощущения независимости и
свободы так переполняли душу и мысли Платониды Андревны, что ей даже не захотелось и спать, да
к тому же она и выспалась. Теперь ей хотелось сидеть, думать, бог
весть о чем думать, и только думать. Она так долго не смела ни ступить, ни молвить слова без упрека и без научения, и вот теперь она одна, никто ее не видит на этой постели, никто ей не скажет: чего ты тут вьешься? чего тут ёрзаешь?
Новые ощущения независимости и
свободы так переполнили собою младенческую душу и мысли Платониды Андревны, что ей даже не захотелось более спать; да
к тому же она и выспалась. Теперь ей хотелось сидеть, думать, бог
весть о чем думать, и только думать. Она так долго не смела ни ступить; ни молвить слова без упрека и без поучения, и вот теперь она одна, никто ее не видит на этой постели, никто ей не скажет: «чего ты тут вьешься? чего егозишь, чего ерзаешь?»