Неточные совпадения
Я пришел к себе
на квартиру и нашел Савельича, горюющего по моем отсутствии.
Весть о
свободе моей обрадовала его несказанно. «Слава тебе, владыко! — сказал он перекрестившись. — Чем свет оставим крепость и пойдем куда глаза глядят. Я тебе кое-что заготовил; покушай-ка, батюшка, да и почивай себе до утра, как у Христа за пазушкой».
С какой доверчивостью лживой,
Как добродушно
на пирах,
Со старцами старик болтливый,
Жалеет он о прошлых днях,
Свободу славит с своевольным,
Поносит власти с недовольным,
С ожесточенным слезы льет,
С глупцом разумну речь
ведет!
И никому из присутствующих, начиная с священника и смотрителя и кончая Масловой, не приходило в голову, что тот самый Иисус, имя которого со свистом такое бесчисленное число раз повторял священник, всякими странными словами восхваляя его, запретил именно всё то, что делалось здесь; запретил не только такое бессмысленное многоглаголание и кощунственное волхвование священников-учителей над хлебом и вином, но самым определенным образом запретил одним людям называть учителями других людей, запретил молитвы в храмах, а
велел молиться каждому в уединении, запретил самые храмы, сказав, что пришел разрушить их, и что молиться надо не в храмах, а в духе и истине; главное же, запретил не только судить людей и держать их в заточении, мучать, позорить, казнить, как это делалось здесь, а запретил всякое насилие над людьми, сказав, что он пришел выпустить плененных
на свободу.
Сосредоточенность
на материальной стороне жизни, которая наиболее далека от
свободы,
ведет к тому, что в ней начинают видеть не средства, а цель жизни, творческую духовную жизнь или совсем отрицают, или подчиняют материальной жизни, от нее получают директивы.
Но когда я
веду борьбу против насилия над
свободой духа, когда борюсь за попираемую ценность, то я бываю страшно нетерпим
на этой почве и порываю с людьми, с которыми у меня были дружеские связи.
Их безграмотность, низкий уровень развития, снисходительный взгляд
на возможное в их кругу действий взяточничество, отсутствие прежней воинской строгости в их содержании и несравненно большая
свобода действий, за немногими исключениями,
ведут или к незаконному произволу в обращении с преступниками, или к неуместному унижению перед ними».
Шепот и поцелуи за забором волновали его. Он вышел
на средину двора и, расстегнувши
на груди рубаху, глядел
на луну, и ему казалось, что он сейчас
велит отпереть калитку, выйдет и уже более никогда сюда не вернется; сердце сладко сжалось у него от предчувствия
свободы, он радостно смеялся и воображал, какая бы это могла быть чудная, поэтическая, быть может, даже святая жизнь…
Яркое, горячее солнце, бьющее в открытые окна и в дверь
на балконе, крики внизу, плесканье весел, звон колоколов, раскатистый гром пушки в полдень и чувство полной, полной
свободы делали со мной чудеса; я чувствовал
на своих боках сильные, широкие крылья, которые уносили меня бог
весть куда.
Вести недобрые ходят в народе,
Парням недолго гулять
на свободе,
Скоро — рекрутский набор!
Писанная
на свободе повесть была очень удачна.
Хлопов счел это за хороший знак; ему показалось, что князь именно потому и
велел не принимать других, что хочет
на свободе поговорить с ним.
Те люди, которые однажды, растроганные общей чистой радостью и умиленные светом грядущего братства, шли по улицам с пением, под символами завоеванной
свободы, — те же самые люди шли теперь убивать, и шли не потому, что им было приказано, и не потому, что они питали вражду против евреев, с которыми часто
вели тесную дружбу, и даже не из-за корысти, которая была сомнительна, а потому, что грязный, хитрый дьявол, живущий в каждом человеке, шептал им
на ухо: «Идите.
Замечательно, что Маша для приобретения
свободы хочет закабалить себя: это значит, что для нее главным образом не то тяжело, что она не может делать всего, что хочет, а то горько, что она должна отречься от прав
на свой труд без всякого резона, бог
весть зачем.
То же и с народами, которые вооружаются, чтобы обеспечивать свою жизнь и
свободу, а между тем это самое обеспечение
ведет к погибели
на войнах сотен тысяч людей и
свободы народов.
Внутренне
свободу совести невозможно уничтожить никакими силами мира, она остается, когда человека посадили в тюрьму и
ведут на казнь.
И Дуль-Дуль кинулся
на грудь своего верного слуги, обнимая его шею, целуя его слепые глаза. Потом он
велел освободить черного принца Аго и, обняв его, как брата, подарил ему
свободу.
С дочерьми А.И.Огарева была корректна, без особых проявлений участия или ласки. Лизу
вела на особый лад так, как ее держали с младенческих лет, то есть предоставляла ей
свободу — что хочет говорить и делать, что ей приятно.
Понимание духа как основанного
на универсалиях,
на родовом бытии
ведет к отрицанию
свободы, детерминизму, хотя бы и утонченному.
Критика откровения, т. е. очищение его от наивной объективации,
ведет к пониманию откровения как действия духа
на дух, духа Божьего
на дух человеческий,
на человеческую
свободу и человеческое сознание и совесть, которые активны.
Но
свобода зла
ведет к своеволию и самоутверждению человека, своеволие же порождает бунт, восстание
на самый источник духовной
свободы.
Солнце начало пригревать сильнее, и снега стали таять быстро.
На Чусовой то и дело раздавался треск — это ломался лед. Голоса набирающей силу весны казались Ермаку Тимофеевичу и его людям лучшей
на свете мелодией —
вестью будущей
свободы.
Путь
свободы ведет или к человекобожеству, и
на этом пути человек находит свой конец и свою гибель, или к Богочеловечеству, и
на этом пути находит свое спасение и окончательное утверждение своего образа.
Новые ощущения независимости и
свободы так переполняли душу и мысли Платониды Андревны, что ей даже не захотелось и спать, да к тому же она и выспалась. Теперь ей хотелось сидеть, думать, бог
весть о чем думать, и только думать. Она так долго не смела ни ступить, ни молвить слова без упрека и без научения, и вот теперь она одна, никто ее не видит
на этой постели, никто ей не скажет: чего ты тут вьешься? чего тут ёрзаешь?
Новые ощущения независимости и
свободы так переполнили собою младенческую душу и мысли Платониды Андревны, что ей даже не захотелось более спать; да к тому же она и выспалась. Теперь ей хотелось сидеть, думать, бог
весть о чем думать, и только думать. Она так долго не смела ни ступить; ни молвить слова без упрека и без поучения, и вот теперь она одна, никто ее не видит
на этой постели, никто ей не скажет: «чего ты тут вьешься? чего егозишь, чего ерзаешь?»