Неточные совпадения
Не дупель, а бекас вырвался из-под
собаки. Левин
повел ружьем, но в то самое время как он целился, тот самый звук шлепанья по воде усилился, приблизился, и к нему присоединился голос Весловского, что-то странно громко кричавшего. Левин видел, что он берет ружьем сзади бекаса, но всё-таки выстрелил.
Ближе и ближе подходили
собаки, минуя одна другую, каждая
ведя свою нить; ожидание бекаса было так сильно, что чмоканье своего каблука, вытаскиваемого изо ржавчины, представлялось Левину криком бекаса, и он схватывал и сжимал приклад ружья.
«Я тебе, Чичиков, — сказал Ноздрев, — покажу отличнейшую пару
собак: крепость черных мясов [Черные мяса — ляжки у борзых.] просто наводит изумление, щиток [Щиток — острая морда у
собак.] — игла!» — и
повел их к выстроенному очень красиво маленькому домику, окруженному большим загороженным со всех сторон двором.
За линейкой ехали охотники с
собаками, за охотниками — кучер Игнат на назначенной Володе лошади и
вел в поводу моего старинного клепера.
—
Вели, пожалуйста, запирать своих страшных
собак, а то они чуть не закусали бедного Гришу, когда он проходил по двору. Они этак и на детей могут броситься.
— Как же ты: вошел в город, да еще и долг хотел выправить? — сказал Бульба. — И не
велел он тебя тут же повесить, как
собаку?
Как
собаку, за шеяку
повелю его присмыкнуть до обозу, кто бы он ни был, хоть бы наидоблестнейший козак изо всего войска.
— Нет, зачем; скажи, что кланяться
велел, больше ничего не нужно. А теперь я опять к моим
собакам. Странно! хочу остановить мысль на смерти, и ничего не выходит. Вижу какое-то пятно… и больше ничего.
— Когда-нибудь… мы проведем лето в деревне, cousin, — сказала она живее обыкновенного, — приезжайте туда, и… и мы не
велим пускать ребятишек ползать с
собаками — это прежде всего. Потом попросим Ивана Петровича не посылать… этих баб работать… Наконец, я не буду брать своих карманных денег…
— Черт! Он ко мне повадился. Два раза был, даже почти три. Он дразнил меня тем, будто я сержусь, что он просто черт, а не сатана с опаленными крыльями, в громе и блеске. Но он не сатана, это он лжет. Он самозванец. Он просто черт, дрянной, мелкий черт. Он в баню ходит. Раздень его и наверно отыщешь хвост, длинный, гладкий, как у датской
собаки, в аршин длиной, бурый… Алеша, ты озяб, ты в снегу был, хочешь чаю? Что? холодный? Хочешь,
велю поставить? C’est а ne pas mettre un chien dehors…
Новая штука состояла в том, чтобы неподвижно стоящей и протянувшей свой нос
собаке положить на самый нос лакомый кусочек говядины. Несчастный пес, не шевелясь, должен был простоять с куском на носу сколько
велит хозяин, не двинуться, не шевельнуться, хоть полчаса. Но Перезвона выдержали только самую маленькую минутку.
Я
велел разбудить остальных людей и выстрелил. Звук моего выстрела всколыхнул сонный воздух. Гулкое эхо подхватило его и далеко разнесло по лесу. Послышалось быстрое бренчанье гальки и всплеск воды в реке. Испуганные
собаки сорвались со своих мест и подняли лай.
Мне казалось странным и совершенно непонятным, почему тигр не ест
собаку, а тащит ее с собой. Как бы в ответ на мои мысли, Дерсу сказал, что это не тигр, а тигрица и что у нее есть тигрята; к ним-то она и несет
собаку. К своему логовищу она нас не
поведет, а будет водить по сопкам до тех пор, пока мы от нее не отстанем. С этими доводами нельзя было не согласиться.
Водились за ним, правда, некоторые слабости: он, например, сватался за всех богатых невест в губернии и, получив отказ от руки и от дому, с сокрушенным сердцем доверял свое горе всем друзьям и знакомым, а родителям невест продолжал посылать в подарок кислые персики и другие сырые произведения своего сада; любил повторять один и тот же анекдот, который, несмотря на уважение г-на Полутыкина к его достоинствам, решительно никогда никого не смешил; хвалил сочинение Акима Нахимова и
повесть Пинну;заикался; называл свою
собаку Астрономом; вместо однакоговорил одначеи завел у себя в доме французскую кухню, тайна которой, по понятиям его повара, состояла в полном изменении естественного вкуса каждого кушанья: мясо у этого искусника отзывалось рыбой, рыба — грибами, макароны — порохом; зато ни одна морковка не попадала в суп, не приняв вида ромба или трапеции.
Он
велел оседлать лошадь, надел зеленый сюртучок с бронзовыми пуговицами, изображавшими кабаньи головы, вышитый гарусом ягдташ, серебряную флягу, накинул на плечо новенькое французское ружье, не без удовольствия повертелся перед зеркалом и кликнул свою
собаку Эсперанс, подаренную ему кузиной, старой девицей с отличным сердцем, но без волос.
— Ездил и с
собаками, да убился: с лошадью упал и лошадь зашиб. Старый-то барин у нас был престрогий;
велел меня выпороть да в ученье отдать в Москву, к сапожнику.
Но в данном случае она
вела себя иначе: летела лениво, медленно и низко над землей, летела не по прямой линии, а по окружности, так что
собака едва не хватала ее за хвост зубами.
Стрелки шли впереди, а я немного отстал от них. За поворотом они увидали на протоке пятнистых оленей — телка и самку. Загурский стрелял и убил матку. Телок не убежал; остановился и недоумевающе смотрел, что люди делают с его матерью и почему она не встает с земли. Я
велел его прогнать. Трижды Туртыгин прогонял телка, и трижды он возвращался назад. Пришлось пугнуть его
собаками.
Чиновники с ужасом взглянули друг на друга и искали глазами знакомую всем датскую
собаку: ее не было. Князь догадался и
велел слуге принести бренные остатки Гарди, его шкуру; внутренность была в пермских желудках. Полгорода занемогло от ужаса.
Добрая
собака, особенно с верхним чутьем, не станет долго копаться над их следами, а рыская на кругах в недальнем расстоянии от охотника, скоро почует выводку, сделает стойку, иногда за сто и более шагов, и
поведет своего хозяина прямо к птице.
Вот почему охотники не дают молодой хорошей
собаке искать по коростелям и вот почему бьют их не так много; впрочем, для старой, твердо дрессированной
собаки приискиванье коростелей безвредно, особенно для имеющей верхнее чутье; она, не утомляя себя разбираньем и беганьем по перепутанным, бесконечным дергуновым следам,
поведет охотника скоро и прямо к нему, и он принужден будет подняться.
Несмотря на то, добрая
собака с долгим и верхним чутьем весьма полезна для отыскиванья стрепетов, которые иногда, особенно врассыпную, так плотно и крепко таятся в траве или молодом хлебе, что охотник проедет мимо и не увидит их, но
собака с тонким чутьем почует стрепетов издалека и
поведет прямо к ним охотника; зато боже сохрани от
собаки горячей и гоняющейся за птицей: с ней не убьешь ни одного стрепета.
На другой день Лаврецкий встал довольно рано, потолковал со старостой, побывал на гумне,
велел снять цепь с дворовой
собаки, которая только полаяла немного, но даже не отошла от своей конуры, — и, вернувшись домой, погрузился в какое-то мирное оцепенение, из которого не выходил целый день.
— Сотские!
Веди его! Разойдись, народ! — Прыгая перед Рыбиным, как цепная
собака перед куском мяса, урядник толкал его кулаками в лицо, в грудь, в живот.
Интересовались ею только самые злополучные люди, справлявшиеся о том, какого числа будет продаваться за долги их обстановка, да еще интересовались собачьи воры, чтобы узнать, по какому адресу
вести украденную ими
собаку, чтоб получить награду от публикующего о том, что у него пропала
собака. Эти лица, насколько я знаю, читали газету, а кто были остальные читатели, если только они были, — неизвестно.
— Власть твоя посылать этих
собак к губному старосте, — сказал незнакомец, — только поверь мне, староста тотчас
велит развязать им руки. Лучше бы самому тебе отпустить их на все четыре стороны. Впрочем, на то твоя боярская воля.
Гамзало понял, для чего Хаджи-Мурат
велел зарядить ружья. Он с самого начала, и что дальше, то сильнее и сильнее, желал одного: побить, порезать, сколько можно, русских
собак и бежать в горы. И теперь он видел, что этого самого хочет и Хаджи-Мурат, и был доволен.
Отвечала не спеша, но и не задумываясь, тотчас же вслед за вопросом, а казалось, что все слова её с трудом проходят сквозь одну какую-то густую мысль и обесцвечиваются ею. Так, говоря как бы не о себе, однотонно и тускло, она рассказала, что её отец, сторож при казённой палате,
велел ей, семнадцатилетней девице, выйти замуж за чиновника, одного из своих начальников; муж вскоре после свадьбы начал пить и умер в одночасье на улице, испугавшись
собаки, которая бросилась на него.
Жадный, толстогубый рот Натальи возбуждал в нём чувство, близкое страху. Она
вела себя бойчее всех, её низкий сладкий голос тёк непрерывною струёю, точно патока, и все мужчины смотрели на неё, как цепные
собаки на кость, которую они не могут достать мохнатыми лапами.
— Уйдем отсюда, — сказала Дэзи, когда я взял ее руку и, не выпуская,
повел на пересекающий переулок бульвар. — Гарвей, милый мой, сердце мое, я исправлюсь, я буду сдержанной, но только теперь надо четыре стены. Я не могу ни поцеловать вас, ни пройтись колесом.
Собака… ты тут. Ее зовут Хлопс. А надо бы назвать Гавс. Гарвей!
Оленин еще был сзади, когда старик остановился и стал оглядывать дерево. Петух тордокнул с дерева на
собаку, лаявшую на него, и Оленин увидал фазана. Но в то же время раздался выстрел, как из пушки, из здоровенного ружья Ерошки, и петух вспорхнул, теряя перья, и упал наземь. Подходя к старику, Оленин спугнул другого. Выпростав ружье, он
повел и ударил. Фазан взвился колом кверху и потом, как камень, цепляясь за ветки, упал в чащу.
Сосед привез с собою в кибитке маленький фальконет и
велел выстрелить из него в ознаменование радости; легавая
собака Бельтовой, случившаяся при этом, как глупое животное, никак не могла понять, чтоб можно было без цели стрелять, и исстрадалась вся, бегая и отыскивая зайца или тетерева.
Разговор не вязался: Миша дразнил
собаку, она лаяла, Негров
велел ее выгнать; наконец горничная с холстинными рукавами унесла самовар, Алексей Абрамович раскладывал гранпасьянс, Глафира Львовна жаловалась на боль в голове.
— Ну, — говорит ему Опанас, — ступай теперь и не показывай виду, пуще всего перед Богданом. Неумный ты человек, а эта панская
собака хитра. Смотри же: панской горелки много не пей, а если отправит тебя с доезжачими на болото, а сам захочет остаться,
веди доезжачих до старого дуба и покажи им объездную дорогу, а сам, скажи, прямиком пойдешь по лесу… Да поскорее сюда возвращайся.
А то же не зверь, а пан себе на конике лесом едет, да в рожок трубит; за паном доезжачие верхом и
собак на сворах
ведут.
Елена, видя, что никакого тут успеха не будет, встала и, раскланявшись, просила проводить ее; тот же дворник, все стоявший в соседней комнате и внимательно слушавший, что хозяйка его говорила с гувернанткой,
повел Елену прежним путем; цепная
собака опять похрапела на них.
Дворник
повел ее сначала двором, где действительно привязанная на цепи
собака не то что лаяла на них, а от злости уж храпела и шипела; затем дворник
повел Елену задним ходом, через какой-то чулан, через какую-то кухню и прачечную даже и, наконец, ввел ее в высокую и небольшую комнату, но с огромною божницей в одном углу и с каким-то глупо и ярко расписанным потолком.
Драч подождал, пока прекратились судороги, отогнал
собак, подвинувшихся ближе, и потом, взяв за ногу и отворотив мерина на спину и
велев Ваське держать за ногу, начал свежевать.
За ними прибежала огромная лохматая
собака, которую Бер назвал Рапу и
велел ей лечь в сани.
— Ну уж какой там ничего. Да ты не стыдись, тут стыдиться нечего. Это
собака только хвостом виляет да зубы скалит, как ее вешать
ведут, а ты ведь человек. А этот кто, лопоухий? Этот не из ваших?
Я, удостоверившись, что стреляный волк точно издох, лег подле него во вражке, а кучеру
велел уехать из виду вон, в противоположную сторону; я надеялся, что другой волк подойдет к убитому, но напрасно: он выл, как
собака, перебегал с места на место, но ко мне не приближался.
Раз, что скука непомерная в запертом купеческом терему с высоким забором и спущенными цепными
собаками не раз наводила на молодую купчиху тоску, доходящую до одури, и она рада бы, бог
весть как рада бы она была понянчиться с деточкой; а другое и попреки ей надоели: «Чего шла да зачем шла замуж; зачем завязала человеку судьбу, неродица», словно и в самом деле она преступление какое сделала и перед мужем, и перед свекром, и перед всем их честным родом купеческим.
Но в этих платьицах нас на улицу не посылали, потому там
собаки… разорвать могли, а
велят, бывало, одеться, когда обе госпожи за столом кофей кушают, и чтобы во время их кофею на ковре против их стола бороться.
Впереди, у самой дороги, горел костер; пламени уже не было, светились одни красные уголья. Слышно было, как жевали лошади. В потемках обозначились две подводы — одна с бочкой, другая пониже, с мешками, и два человека: один
вел лошадь, чтобы запрягать, другой стоял около костра неподвижно, заложив назад руки. Заворчала около подводы
собака. Тот, который
вел лошадь, остановился и сказал...
— Я всё могу понять. Брат пропал — это бывает в солдатах. И сестрино дело — не редкое. А зачем этого человека до крови замучили, этого не могу понять. Я за ним, как
собака, побегу, куда
велит. Он меня зовёт «земля»… «Земля», — говорит, — и смеётся. И что его всегда мучают, это мне — нож!
После завтрака нас
вели к батеньке челом отдать, а потом за тем же к маменьке. Как же маменька любили плотно позавтракать и всегда в одиночку, без батеньки, то мы и находили у нее либо блины, либо пироги, а в постные дни пампушки или горофяники. Маменька и уделяли нам порядочные порции и приказывали, чтобы тут же при них съедать все, а не носиться с пищею, как собака-де.
Фетинья (Елесе). Ты не то что в наш сад, и мимо-то не ходи, а то
собак выпущу! (Мигачевой). Поняла я тебя теперь довольно хорошо. Вот вы что, заместо благодарности. Да чтоб я забыла, да, кажется, ни в жизнь. (Ларисе). Иди, говорят! Аль того ж дожидаешься? Поводись с нищими-то, от них все станется. Окна-то на вашу сторону заколотить
велю.
Молодые
собаки, для практики которых осужден был умереть провинившийся Сганарель, были в огромном числе и все
вели себя крайне самонадеянно, обнаруживая пылкое нетерпение и недостаток выдержки.
Неннла Макарьевна холодно посмотрела на своего мужа. Сергей Сергеич с некоторым замешательством поиграл часовой цепочкой, взял со стола свою английскую, с широкими полями шляпу и отправился на хозяйство. Его
собака робко и смиренно побежала вслед за ним. Как животное умное, она чувствовала, что и сам хозяин ее не слишком властный человек в доме, и
вела себя скромно и осторожно.
Честь мою девичью мне легче бы было кинуть разбойнику в лесу, чем ему — так с меня спрашивать тоже много нечего: грешница, али праведница через то стала, а что стыд теперь всякой свой потеряючи, при всем народе говорю, что барская полюбовница есть, и теперь, значит,
ведите меня к господину — последней коровницей али
собакой, но при них быть желаю, а уж слушаться и шею свою подставлять злодею своему не хочу.