Неточные совпадения
Приходит
муж. Он прерывает
Сей неприятный tête-а-tête;
С Онегиным он вспоминает
Проказы, шутки прежних лет.
Они смеются. Входят гости.
Вот крупной солью светской злости
Стал оживляться разговор;
Перед хозяйкой легкий вздор
Сверкал без глупого жеманства,
И прерывал его меж тем
Разумный толк без пошлых тем,
Без
вечных истин, без педантства,
И не пугал ничьих ушей
Свободной живостью своей.
И
мужья, преклоняя колена перед этой новой для них красотой, мужественнее несли кару. Обожженные, изможденные трудом и горем, они хранили величие духа и сияли, среди испытания, нетленной красотой, как великие статуи, пролежавшие тысячелетия в земле, выходили с язвами времени на теле, но сияющие
вечной красотой великого мастера.
— Даже весьма просто: вы переводите весь капитал на маменьку, а она вам пишет духовную — так и так, отказываю все по своей смерти
мужу в
вечное и потомственное владение и собственность нерушимо. Дом-то ведь на маменьку, — ну, так заодно и капитал пойдет.
Держать в руках свое первое признанное сочинение, вышедшее на прекрасной глянцевитой бумаге, видеть свои слова напечатанными черным,
вечным, несмываемым шрифтом, ощущать могучий запах типографской краски… что может сравниться с этим удивительным впечатлением, кроме (конечно, в слабой степени) тех неописуемых блаженных чувств, которые испытывает после страшных болей впервые родившая молодая мать, когда со слабою прелестною улыбкой показывает
мужу их младенца-первенца.
Актёрку несли мимо нас двое пожарных да два товарища её, а третий,
муж будто, сзади шёл, с городовым, пьяный,
вечную память неистово орал и плакал; будочник удерживал его, чтобы не безобразил, однако не мог.
Долго смотрела Елена Петровна на свое отражение и многое успела передумать: о
муже, которого она до сих пор не простила, о
вечном страхе за Сашу и о том, что будет завтра; но, о чем бы ни думала она и как бы ни колотилось сердце, строгое лицо оставалось спокойным, как глубокая вода в предвечерний сумрак.
И на том же самом месте, где списана песня Деворы,
вечная книга уже начинает новую повесть: тут не десять тысяч
мужей боятся идти и зовут с собою женщину, а горсть в три сотни человек идет и гонит несметный стан врагов своих.
Постоянные хлопоты по хозяйству, о детях,
вечная борьба с нуждою, каждодневные головомойки никуда не годному супругу — все это развило в Катерине Архиповне желчное расположение и значительно испортило ее характер; она брюзжала обыкновенно целые дни то на людей, то на дочерей, а главное — на
мужа.
Хозяин должен был крепко наблюдать, чтобы пани есаулова не села как-нибудь выше пани бунчуковой товарищки; если он заметит такое нарушение порядка, то должен просить пани есаулову пересесть пониже; в противном случае ссора
вечная у
мужа униженной жены с хозяином банкета и с есаулом,
мужем зазнавшейся; а если он ему подчинен, то мщение и взыскание по службе".
«Да неужто он и в самом деле такой? — подумал он в настоящей уже злобе, — неужто тут нет никакой штуки в том, что он меня пригласил? Неужто и в самом деле на благородство мое рассчитывает? — продолжал он, почти обидевшись последним предположением. — Что это, шут, дурак или „
вечный муж“? Да невозможно же, наконец!..»
Перчаток слишком достаточно для иной благороднейшей души, да еще из „
вечных мужей“.
И сердце Дуни покорилось;
Его сковал могучий взор…
Ей дома целу ночь всё снилось
Бряцанье сабли или шпор.
Поутру, встав часу в девятом,
Садится в шлафоре измятом
Она за
вечную канву —
Всё тот же сон и наяву.
По службе занят
муж ревнивый,
Она одна — разгул мечтам!
Вдруг дверью стукнули. «Кто там?
Андрюшка! Ах, тюлень ленивый!..»
Вот чей-то шаг — и перед ней
Явился… только не Андрей.
Старцы,
мужи и юноши да славят здесь кончину героев и да клянут память изменника Димитрия!» — «Клятва,
вечная клятва его имени [Клятва,
вечная клятва его имени… — то есть проклятье.] и роду!» — воскликнули все чиновники и граждане, — и брат Димитрия упал мертвый в толпе народной, — и супруга его отчаянная […супруга его отчаянная… — супруга, охваченная отчаянием.] бросилась в шумную глубину Волхова.
Внезапно она почувствовала такую глубокую внутреннюю тоску, такое щемящее сознание своего
вечного одиночества, что ей захотелось плакать. Она вспомнила свою мать, братьев, меньшую сестру. Разве и они не так же чужды ей, как чужд этот красивый брюнет с нежной улыбкой и ласковыми глазами, который называется ее
мужем? Разве сможет она когда-нибудь так взглянуть на мир, как они глядят, увидеть то, что они видят, почувствовать, что они чувствуют?..
— Характерную ссылку на эти места приводит относительно наассенов Ипполит в Философуменах V, 7): «Аттис был оскопляем, т. е. освобождался от низших земных частей создания и переходил к
вечной высшей сущности, в которой, говорят, нет ни мужского, ни женского, но новая тварь, новый человек, который, говорят, муже-женственен — οίρσενόθηλυς».].
Ей за это жестоко мстили все и особенно не очень красивая и никогда не надеявшаяся найти себе
мужа Алина Фигурина и Ванскок, защищенные самою природой от нарушения обетов
вечного девства.
Тогда я с ним встречался в интеллигентных кружках Москвы. Скажу откровенно: он мне казался таким же неуравновешенным в своей психике; на кого-то и на что-то он сильнейшим образом нападал, — в этот раз уже не на Герцена, но с такими же приемами разноса и обличения. Говорили мне в Ницце, что виновницей его возвращения на родину была жена, русская барыня, которая стала нестерпимо тосковать по России, где ее
муж и нашел себе дело по душе, но где он оставался все таким же
вечным протестантом и обличителем.
Лишь ко дню похорон княгиня несколько оправилась и в слезах проводила своего
мужа в место
вечного его успокоения в фамильный склеп на кладбище Александро-Невской лавры.
— Будущее таится в руце Божией, — скромно произнес Иоанн, — а лучше выпьем за бывших победителей их, подивимся храбрости доблестных
мужей и произнесем им
вечную память.
Иногда, без всякого повода, Лукерья Павловна умоляла
мужа, чтобы он клялся ей в
вечной любви и верности.
Она впервые полюбила своего
мужа мертвого. Полюбила до того, что стала жестоко после его смерти ревновать Ульяну к покойному и действительно, непосильной работой и
вечными попреками ускорила исход и без того смертельной болезни молодой женщины.
В природной половой жизни не достигается ни соединение
мужа с женой, ни творчество
вечного бытия.
— Не в состоянии я буду мириться с тем миром, куда тебя тянет, Надя. Хотя бы ты была с талантом Дузе. Нельзя такому человеку, как я, быть
мужем актрисы. Не свои мучения страшат меня, Надя, а то, что я тебе буду
вечной помехой. И вот видишь, не способен я в эту минуту ставить такой вопрос: либо я, либо твоя сцена. Я должен отказаться, а не ты.
— Будущее таится в руце Божией, — скромно произнес Иоанн, — а лучше выпьем за бывших победителей их, подивимся храбрости доблестных
мужей и произнесем им в тайне души
вечную память.
Конкордия Васильевна любила своего
мужа, если можно назвать любовью увлечение женихом, которого знают без году неделя и говорят «да» пред алтарем, принося клятву в
вечной верности.