Неточные совпадения
Сашка действительно прекрасный пловец и нырок. Бросившись на одну сторону лодки, он тотчас же глубоко в воде заворачивает под килем и по дну плывет прямехонько в купальню. И в то время, когда на лодке подымается общая тревога,
взаимные упреки, аханье и всякая бестолочь, он сидит в купальне на ступеньке и торопливо докуривает чей-нибудь папиросный окурок. И таким же путем совершенно неожиданно Сашка выскакивает из воды у самой лодки, искусственно выпучив глаза и задыхаясь, к общему облегчению и
восторгу.
В наших
взаимных отношениях никакое злоречие не могло бы отыскать ничего, кроме
взаимной страсти к поэзии, страсти, которая кажется так смешна людям толпы и которая с таким
восторгом высказывается там, где она встречает горячее сочувствие.
Вот, как мы себе так утопаем в блаженстве от
взаимных поцелуев и забываем всю вселенную, я, в каком ни был
восторге, а заметил, что дверь, против меня находящаяся, все понемногу отворяется, и видно, что кто-то подсматривает за нами; я сделался осторожнее и уже не притягиваю к себе Тетяси, но невольно наклоняюсь к ней, когда она меня к себе тащит.
«Она боялась помешать мне и себе работать, сделаться полезными человечеству. Она испугалась мысли, чтобы время
восторгов взаимной любви не стало для нас второй Капуей. Она принесла, быть может, свое личное чувство, возможность своего личного счастья на алтарь общего дела».
Молодые люди, стоя на коленях у ног могущественной государыни, с невыразимым
восторгом глядели друг на друга, но несмотря на это высокое для их сердец наслаждение
взаимного созерцания, их взгляды то и дело с благодарностью и благоговением обращались на взволнованное этой сценой прекрасное лицо Екатерины.
Несмотря на пресыщение любовью в банальном значении этого слова, и, может быть, именно вследствие этого пресыщения, близость очаровательной жены-ребенка, чувство собственности над ней, мутило ум графа — он думал лишь о себе, не понимая, что эгоизм в деле любви наказывается отсутствием
восторга взаимного наслаждения,
восторга, который делает обладание женщиной действительным апофеозом любви.
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! [ — И да здравствует весь свет!] Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым
восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак
взаимной любви и улыбаясь разошлись — немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.