Неточные совпадения
Вронский
взглянул на них, нахмурился и, как будто не заметив их, косясь
на книгу, стал есть и читать вместе.
Взглянув на библиотеку и отозвавшись с похвалой о
книгах вообще, заметил, что они спасают от праздности человека.
Павел Петрович опять повертел
книгу в руках и исподлобья
взглянул на брата. Оба помолчали.
Взглянув на него через
книгу, она улыбнулась неохотно, как всегда.
Клим вспомнил слова Маргариты о матери и, швырнув
книгу на пол,
взглянул в рощу. Белая, тонкая фигура Лидии исчезла среди берез.
Сел, развернул
книгу и,
взглянув на Самгина, спросил Диомидова...
Клим услышал нечто полупонятное, как бы некий вызов или намек. Он вопросительно
взглянул на девушку, но она смотрела в
книгу. Правая рука ее блуждала в воздухе, этой рукой, синеватой в сумраке и как бы бестелесной, Нехаева касалась лица своего, груди, плеча, точно она незаконченно крестилась или хотела убедиться в том, что существует.
Любитель комфорта, может быть, пожал бы плечами,
взглянув на всю наружную разнорядицу мебели, ветхих картин, статуй с отломанными руками и ногами, иногда плохих, но дорогих по воспоминанию гравюр, мелочей. Разве глаза знатока загорелись бы не раз огнем жадности при взгляде
на ту или другую картину,
на какую-нибудь пожелтевшую от времени
книгу,
на старый фарфор или камни и монеты.
Она спрятала
книгу в шкаф и села против него, сложив руки
на груди и рассеянно глядя по сторонам, иногда
взглядывая в окно, и, казалось, забывала, что он тут. Только когда он будил ее внимание вопросом, она обращала
на него простой взгляд.
Возьмите путешествие Базиля Галля (в 1816 г.): он в числе первых посетил Ликейские острова, и
взгляните на приложенную к
книге картинку, вид острова: это именно тот, где мы пристали.
Я
взглянул на заглавие
книги: это был какой-то французский роман.
Как-то утром я взошел в комнату моей матери; молодая горничная убирала ее; она была из новых, то есть из доставшихся моему отцу после Сенатора. Я ее почти совсем не знал. Я сел и взял какую-то
книгу. Мне показалось, что девушка плачет;
взглянул на нее — она в самом деле плакала и вдруг в страшном волнении подошла ко мне и бросилась мне в ноги.
Помада тревожно
взглянул на не обращавшую
на него никакого внимания Лизу и затих. Потом, дождавшись, как она отбросила перелистываемую ею
книгу, опять начал...
— Я вот велю у вас все
книги обобрать, — заключила старушка и погрозила ему своим маленьким пальцем, а сама в это время мельком
взглянула на Павла.
Со всем этим я воротился домой уже в час пополудни. Замок мой отпирался почти неслышно, так что Елена не сейчас услыхала, что я воротился. Я заметил, что она стояла у стола и перебирала мои
книги и бумаги. Услышав же меня, она быстро захлопнула
книгу, которую читала, и отошла от стола, вся покраснев. Я
взглянул на эту
книгу: это был мой первый роман, изданный отдельной книжкой и
на заглавном листе которого выставлено было мое имя.
Я направился было к Зинаиде, но она даже не
взглянула на меня, снова приподняла
книгу и удалилась.
— Увидал! — сказал Рыбин, подмигнув Павлу. Ефим повернулся,
взглянул на него и стал рассматривать
книги, говоря...
И в этот день, когда граф уже ушел, Александр старался улучить минуту, чтобы поговорить с Наденькой наедине. Чего он не делал? Взял
книгу, которою она, бывало, вызывала его в сад от матери, показал ей и пошел к берегу, думая: вот сейчас прибежит. Ждал, ждал — нейдет. Он воротился в комнату. Она сама читала
книгу и не
взглянула на него. Он сел подле нее. Она не поднимала глаз, потом спросила бегло, мимоходом, занимается ли он литературой, не вышло ли чего-нибудь нового? О прошлом ни слова.
Он, облокотившись
на обе руки, сквозь пальцы которых торчали всклокоченные полуседые волосы, читал в
книге и, только
на мгновенье
взглянув на меня не совсем доброжелательно своими блестящими глазами, мрачно нахмурился и еще выставил в мою сторону глянцевитый локоть, чтоб я не мог подвинуться к нему ближе.
Там я ложился в тени
на траве и читал, изредка отрывая глаза от
книги, чтобы
взглянуть на лиловатую в тени поверхность реки, начинающую колыхаться от утреннего ветра,
на поле желтеющей ржи
на том берегу,
на светло-красный утренний свет лучей, ниже и ниже окрашивающий белые стволы берез, которые, прячась одна за другую, уходили от меня в даль чистого леса, и наслаждался сознанием в себе точно такой же свежей, молодой силы жизни, какой везде кругом меня дышала природа.
Взглянув на свои новые модные панталоны и блестящие пуговицы сюртука, я отвечал, что не читал «Роброя», но что мне было очень интересно слушать, потому что я больше люблю читать
книги из средины, чем с начала.
«А жалко, что я уже влюблен, — подумал я, — и что Варенька не Сонечка; как бы хорошо было вдруг сделаться членом этого семейства: вдруг бы у меня сделалась и мать, и тетка, и жена». В то же самое время, как я думал это, я пристально глядел
на читавшую Вареньку и думал, что я ее магнетизирую и что она должна
взглянуть на меня. Варенька подняла голову от
книги,
взглянула на меня и, встретившись с моими глазами, отвернулась.
Я спал еще, и, вообразите, он попросил меня «
взглянуть»
на мои
книги и рукописи, oui, je m’en souviens, il a employé ce mot. [да, я вспоминаю, он употребил это слово (фр.).]
— Что вам угодно, почтенный? Псалтири следованные и толковые, Ефрема Сирина
книги, Кирилловы, уставы, часословы — пожалуйте,
взгляните! Иконы все, какие желаете,
на разные цены, лучшей работы, темных красок!
На заказ пишем кого угодно, всех святых и богородиц! Именную, может, желаете заказать, семейную? Лучшая мастерская в России! Первая торговля в городе!
Отец Савелий глубоко вздохнул, положил перо, еще
взглянул на свой дневник и словно еще раз общим генеральным взглядом окинул всех, кого в жизнь свою вписал он в это не бесстрастное поминанье, закрыл и замкнул свою демикотоновую
книгу в ее старое место.
Елена взялась за
книгу, потом за шитье, потом опять за
книгу; потом она дала себе слово пройтись сто раз по одной аллее, и прошлась сто раз; потом она долго смотрела, как Анна Васильевна пасьянс раскладывала… да
взглянула на часы: еще десяти не было.
Я вошел, очутясь в маленьком пространстве, где справа была занавешенная простыней койка. Дэзи сидела меж койкой и столиком. Она была одета и тщательно причесана, в том же кисейном платье, как вчера, и,
взглянув на меня, сильно покраснела. Я увидел несколько иную Дэзи: она не смеялась, не вскочила порывисто, взгляд ее был приветлив и замкнут.
На столике лежала раскрытая
книга.
Книга вырвалась из-под руки Татьяны Власьевны и поехала по конторке, но женщина поймала её, громко хлопнула по ней рукой и засмеялась. Терентий, наклонив голову, вышел
на улицу… Тогда Татьяна Власьевна исподлобья с улыбкой
взглянула на угрюмое лицо Лунёва и вполголоса спросила...
Покупатель снова поправил очки, отодвинулся от него и засвистал громче, искоса присматриваясь к старику. Потом, дёрнув головой кверху, он сразу стал прямее, вырос, погладил седые усы, не торопясь подошёл к своему товарищу, взял из его рук
книгу,
взглянул и бросил её
на стол. Евсей следил за ним, ожидая чего-то беспощадного для себя. Но сутулый дотронулся до руки товарища и сказал просто, спокойно...
Жегулев холодно
взглянул на него, неторопливо закрыл толстую в переплете
книгу и бросил в угол.
Он дождался, когда проснулась Таня, и вместе с нею напился кофе, погулял, потом пошел к себе в комнату и сел за работу. Он внимательно читал, делал заметки и изредка поднимал глаза, чтобы
взглянуть на открытые окна или
на свежие, еще мокрые от росы цветы, стоявшие в вазах
на столе, и опять опускал глаза в
книгу, и ему казалось, что в нем каждая жилочка дрожит и играет от удовольствия.
Я
взглянул, и
на меня пахнуло давно прошедшим.
Книга была издания 60-х годов, полуспециального содержания по естествознанию. Она целиком принадлежала тому общественному настроению, когда молодое у нас изучение природы гордо выступало
на завоевание мира. Мир остался незавоеванным, но из-под схлынувшей свежей волны взошло все-таки много побегов. Между прочим, движение это дало нам немало славных имен. Одно из этих имен — хотя, быть может, и не из первых рядов — стояло
на обложке
книги.
Он встал, но, подымаясь, раскрыл
книгу на предисловии и зашевелил губами, прочитывая кое-что
на выдержку. Одна фраза остановила
на себе его внимание. Что-то вроде удовлетворения мелькнуло в его лице и в глазах, когда он
взглянул на молодого человека.
В кабинете мы застали и г-на Менделя. Он проводил ладонями по своей шелковистой бороде, и
на лбу его виднелась глубокая морщина. Дядя имел тоже озабоченный вид. Когда мы вошли в кабинет, он запер за нами дверь и спустил гардину. Потом уселся в кресло и некоторое время задумчиво играл ножом для разрезывания
книг. Потом,
взглянув на нас, он сказал, обращаясь к Менделю-отцу...
Недоверчиво
взглянула Дуня
на закрытый короб. Речи Марьи Ивановны о
книгах припомнились ей. Однако же велела перетащить короб к себе в комнату.
И,
взглянув затем
на одну
книгу, вскочила со стула и вскрикнула от радости. «Путешествие младого Костиса»… Хвалила ту
книгу Марья Ивановна.
И Зинзага, сделав большие глаза, потряс кушетку. С Амаранты медленно сползла какая-то
книга и, шелестя, шлепнулась об пол. Романист поднял
книгу, раскрыл ее,
взглянул и побледнел. Это была не какая-то и отнюдь не какая-нибудь
книга, а его последний роман, напечатанный
на средства графа дон Барабанта-Алимонда, — роман «Колесование в Санкт-Московске сорока четырех двадцатиженцев», роман, как видите, из русской, значит самой интересной жизни — и вдруг…
В это время в комнату явился слуга, посланный Гордановым с
книгою к Бодростиным, и вручил ему маленькую записочку,
на которую тот только
взглянул и тотчас же разорвал ее в мельчайшие лепесточки. Долго, впрочем, в ней нечего было и читать, потому что
на маленьком листке была всего одна коротенькая строчка, написанная мелким женским почерком. Строчка эта гласила: «12 chez vous». [у вас (франц.).]
Дрейер мельком
взглянул на корешок возвращаемой
книги, стал вычеркивать,
на секунду поднял брови, — его как будто удивило, что в его записи фамилия автора другая, чем
на книжке. Он спросил...
Николай Леопольдович почтительно поклонился и мельком
взглянул на лежащую
на коленях княжны
книгу — это была «Логика» Милля, с примечаниями Чернышевского.
— А! дорогой гость, добро пожаловать! — сказал Волынской, кивнув ему и
взглянув мельком
на чудовищную
книгу такими глазами, как бы несли камень задавить его.