Неточные совпадения
— Восстали солдаты Ростовского полка. Предполагается
взорвать мосты на Николаевской железной
дороге. В Саратове рабочие
взорвали Радищевский музей. Громят фабрики в Орехове-Зуеве.
Остальная
дорога до станции была отличная. Мы у речки, на мшистой почве, в лесу, напились чаю, потом ехали почти по шоссе, по прекрасной сосновой, березовой и еловой аллее. Встретили красивый каскад и груды причудливо разбросанных как будто
взрывом зеленоватых камней.
— Мы целую бутылку пороху заготовили, он под кроватью и держал. Отец увидал.
Взорвать, говорит, может. Да и высек его тут же. Хотел в гимназию на меня жаловаться. Теперь со мной его не пускают, теперь со мной никого не пускают. Смурова тоже не пускают, у всех прославился; говорят, что я «отчаянный», — презрительно усмехнулся Коля. — Это все с железной
дороги здесь началось.
Глаза ее сверкнули
взрывом досады, когда она его увидала; она быстро прошла в прихожую, столкнув его с
дороги плечом, и гневливо сказала, сбрасывая с себя шубу...
Отношение хозяев к книге сразу подняло ее в моих глазах на высоту важной и страшной тайны. То, что какие-то «читатели»
взорвали где-то железную
дорогу, желая кого-то убить, не заинтересовало меня, но я вспомнил вопрос священника на исповеди, чтение гимназиста в подвале, слова Смурого о «правильных книгах» и вспомнил дедовы рассказы о чернокнижниках-фармазонах...
— Вон они, читатели-то, железную
дорогу взорвали, хотели убить…
Отряд свернул с хорошей
дороги и повернул на малоезженную, шедшую среди кукурузного жнивья, и стал подходить к лесу, когда — не видно было, откуда — с зловещим свистом пролетело ядро и ударилось в середине обоза, подле
дороги, в кукурузное поле,
взрыв на нем землю.
Второе — грустное: нам показали осколок снаряда, который после бомбардировки солдаты нашли в лесу около
дороги в Озургеты, привязали на палку, понесли это чудище двухпудовое с хороший самовар величиной и, подходя к лагерю, уронили его на землю: двоих разорвало
взрывом, — это единственные жертвы недавней бомбардировки.
Но едва Литвинов успел завернуть за первый угол
дороги, как дружный
взрыв хохота раздался за ним.
— Деньги, деньги и деньги — вот где главная сила! — сладко закатывая глаза, говорил Егор Фомич на прощанье. — С деньгами мы устроим все: очистим Чусовую от подводных камней,
взорвем на воздух все бойцы, уничтожим мели, срежем крутые мысы — словом, сделаем из Чусовой широкую
дорогу, по которой можно будет сплавлять не восемь миллионов груза, а все двадцать пять.
Все было натянуто до того, что нужно было — или разом выйти из старой колеи и броситься на новую
дорогу, или ждать страшного, беспорядочного
взрыва, предвестием которого служило все царствование Алексея Михайловича.
Они сами ничего не знают, ничего не умеют, к грубой работе не способны; [шумного
взрыва не вынесут их нервы;] они ничем не могут помочь путникам, кроме крика: «Не ходите туда, а идите здесь»… тогда как здесь-то и нельзя идти, не прокладывая новой
дороги.
На краю
дороги бродили в кустах два больших поросенка, безмятежно
взрывая рылами землю.
Было везде тихо, тихо. Как перед грозою, когда листья замрут, и даже пыль прижимается к земле.
Дороги были пустынны, шоссе как вымерло. Стояла страстная неделя. Дни медленно проплывали — безветренные, сумрачные и теплые. На северо-востоке все время слышались в тишине глухие буханья. Одни говорили, — большевики обстреливают город, другие, — что это добровольцы
взрывают за бухтою артиллерийские склады.
Каюсь, и в романе «В путь-дорогу» губернский город начала 50-х годов все-таки трактован с некоторым обличительным оттенком, но разве то, что я связал с отрочеством и юностью героя, не говорит уже о множестве задатков, без которых
взрыв нашей «Эпохи бури и натиска» был бы немыслим в такой короткий срок?
А в голове роились образы и властно требовали воплощения: врач «без
дороги», не могущий довольствоваться своею непосредственною врачебного работою, наркотизирующийся ею, чтобы заглушить неудовлетворимую потребность в настоящем, широком деле; хорошая, ищущая русская девушка; работа врача на холере и гибель от стихийного
взрыва недоверия некультурной массы к интеллигенции, идущей к ней на помощь.
Непрерывные покушения на Александра II,
взрыв мины на Московско-Курской железной
дороге при проезде царя,
взрыв в центре Зимнего дворца, где он жил, мина на Малой Садовой улице, где он мог проехать, и, наконец, бомбометальщики на Екатерининском канале, с ним покончившие.
Как хороша, как удивительно приятна быстрая езда под веселые заливчатые звуки серебряных бубенчиков! Дух захватывает, сердце бьется детским восторгом, когда,
взрывая снежные хлопья, тройка быстрых лошадей мчит нас по залитой электричеством
дороге.
— В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэрсперг, и мост не
взорвали, так что Мюрат бежит теперь по
дороге к Брюнну, и нынче-завтра они будут здесь.