— Не стану спрашивать вас: почему, но скажу прямо: решению вашему не верю-с! Путь, который я вам указал, — путь жертвенного служения родине, — ваш путь. Именно: жертвенное служение, — раздельно повторил он. — Затем, — вы свободны… в пределах Москвы. Мне следовало бы
взять с вас подписку о невыезде отсюда, — это ненадолго! Но я удовлетворюсь вашим словом — не уедете?
Неточные совпадения
С меня
взяли подписку, что в случае моего появления на границе СССР я буду расстрелян.
— Нет? Нет!! — вскричал Рогожин, приходя чуть не в исступление от радости, — так нет же?! А мне сказали они… Ах! Ну!.. Настасья Филипповна! Они говорят, что вы помолвились
с Ганькой!
С ним-то? Да разве это можно? (Я им всем говорю!) Да я его всего за сто рублей куплю, дам ему тысячу, ну три, чтоб отступился, так он накануне свадьбы бежит, а невесту всю мне оставит. Ведь так, Ганька, подлец! Ведь уж
взял бы три тысячи! Вот они, вот!
С тем и ехал, чтобы
с тебя
подписку такую
взять; сказал: куплю, — и куплю!
— Пожалуйста, господа,
возьмите с мужа эту
подписку: я совершенно не желаю и боюсь его видеть! — присовокупила к этому и Катрин.
Решили твердо, что
с 1 января я
возьму отпуск на один месяц по болезни и к профессору в Москву. Опять я дам
подписку, и месяц я буду страдать у него в лечебнице нечеловеческой мукой.
Бессеменов. Я могу и
подписку взять… есть за что, так я думаю.
С десяти лет кормил, поил, обувал, одевал… до двадцати семи… Н-да…
С кого следовало,
взяли подписку; заикнулись было тут о золовке; но, уверившись, что золовка была в некотором смысле миф, то есть произведение недостаточности воображения Семена Ивановича, в чем, по справкам, не раз упрекали покойного, — то тут же идею оставили как бесполезную, вредную и в ущерб доброго имени его, господина Прохарчина, относящуюся; тем дело и кончилось.
От понесенного потрясения Мавру Сергеевну Бахметьеву разбил паралич, но, несмотря на это,
с ее дочери
взяли подписку в том, что она обязуется наблюдать, чтобы ее душевно больная мать не обеспокоила „известную особу“ своими нелепыми требованиями.
Выборным поручено было представить мнимую опасность от подкупа начальства на отравление всех поселян ядом, и что-де эта крайность вынудила их отважиться на ослушание и насилие против начальства. В подтверждение нелепицы
взяли несколько пузырьков из аптеки
с острыми врачебными веществами и вынужденную
подписку майора Яцковского.
Вместе
с тем велено было
взять со всего русского духовенства «строжайшие
подписки», что они, «сообразуясь
с достоинством своего звания, будут стараться поведение свое при всяком случае сохранять, — жить в благонравии, — пороков гнушаться и такими средствами, сколько возможно, изгладить из мнения государя неблагоприятное о себе замечание».