Неточные совпадения
Черные, лапчатые
листья растения расползались по стенам,
на стеблях, привязанных бечевками ко гвоздям, воздушные корни
висели в воздухе, как длинные, серые черви.
На стенах у него
висят в рамках похвальные
листы, данные ему от начальников здешнего края.
Сквозь обнаженные, бурые сучья дерев мирно белеет неподвижное небо; кое-где
на липах
висят последние золотые
листья.
Николай Иванович жил
на окраине города, в пустынной улице, в маленьком зеленом флигеле, пристроенном к двухэтажному, распухшему от старости, темному дому. Перед флигелем был густой палисадник, и в окна трех комнат квартиры ласково заглядывали ветви сиреней, акаций, серебряные
листья молодых тополей. В комнатах было тихо, чисто,
на полу безмолвно дрожали узорчатые тени, по стенам тянулись полки, тесно уставленные книгами, и
висели портреты каких-то строгих людей.
Все в комнате было
на своем месте, только угол матери печально пустовал, да
на стене, над постелью деда,
висел лист бумаги с крупною надписью печатными буквами...
Однако тотчас же, вымыв руки, сел учиться. Провел
на листе все горизонтальные, сверил — хорошо! Хотя три оказались лишними. Провел все вертикальные и с изумлением увидал, что лицо дома нелепо исказилось: окна перебрались
на места простенков, а одно, выехав за стену,
висело в воздухе, по соседству с домом. Парадное крыльцо тоже поднялось
на воздух до высоты второго этажа, карниз очутился посредине крыши, слуховое окно —
на трубе.
Жаркий луч солнца, скользнув между
листами яблони и захватив
на пути своем верхушку шалаша, падал
на руки Дуни, разливая прозрачный, желтоватый полусвет
на свежее, еще прекрасное лицо ее. В двух шагах от Дуни и дедушки Кондратия резвился мальчик лет одиннадцати с белокурыми вьющимися волосами, свежими глазами и лицом таким же кругленьким и румяным, как яблоки, которые над ними
висели.
Фома взглянул из-за плеча отца и увидал: в переднем углу комнаты, облокотясь
на стол, сидела маленькая женщина с пышными белокурыми волосами;
на бледном лице ее резко выделялись темные глаза, тонкие брови и пухлые, красные губы. Сзади кресла стоял большой филодендрон — крупные, узорчатые
листья висели в воздухе над ее золотистой головкой.
Андрей Иванович улыбнулся, но ничего не ответил. И ждал более ясного.
На рваных, подмоченных обоях стены
висела чистенькая балалайка с раскрашенной декой: наляпал художник, свой брат матрос, зеленеющих
листьев, посадил голубя или какую-то другую птицу и завершил плоской, точно раздавленной розой; покосился Колесников и спросил...
В руке его я заметил щегольскую оленью ручку дорогого охотничьего ножа, который обыкновенно
висел у него над постелью. Чуть только кровельные
листы загремели под ногами художника, мимо окон пролетело большое полено и, ударившись о стену, завертелось
на камнях.
Пройдя таким образом немного более двух верст, слышится что-то похожее
на шум падающих вод, хотя человек, не привыкший к степной жизни, воспитанный
на булеварах, не различил бы этот дальний ропот от говора
листьев; — тогда, кинув глаза в ту сторону, откуда ветер принес сии новые звуки, можно заметить крутой и глубокий овраг; его берег обсажен наклонившимися березами, коих белые нагие корни, обмытые дождями весенними,
висят над бездной длинными хвостами; глинистый скат оврага покрыт камнями и обвалившимися глыбами земли, увлекшими за собою различные кусты, которые беспечно принялись
на новой почве;
на дне оврага, если подойти к самому краю и наклониться придерживаясь за надёжные дерева, можно различить небольшой родник, но чрезвычайно быстро катящийся, покрывающийся по временам пеною, которая белее пуха лебяжьего останавливается клубами у берегов, держится несколько минут и вновь увлечена стремлением исчезает в камнях и рассыпается об них радужными брызгами.
Охала она сочувственно, это Артамонов слышал. Он видел, что глаза её смотрят
на него через очки жалобно, почти нежно, но это только сердило его. Он хотел сказать ей нечто убедительно ясное и не находил нужных слов, глядя
на подоконник, где среди мясистых
листьев бегоний, похожих
на звериные уши,
висели изящные кисти цветов.
Пели зяблики, зорянки, щебетали чижи, тихо, шёлково шуршали
листья деревьев, далеко
на краю города играл пастух, с берега Ватаракши, где росла фабрика, доносились человечьи голоса, медленно плывя в светлой тишине. Что-то щёлкнуло; вздрогнув, Наталья подняла голову, — над нею,
на сучке яблони
висела западня для птиц, чиж бился среди тонких прутьев.
Итак, прошел год. Ровно год, как я подъехал к этому самому дому. И так же, как сейчас, за окнами
висела пелена дождя, и так же тоскливо никли желтые последние
листья на березах. Ничто не изменилось, казалось бы, вокруг. Но я сам сильно изменился. Буду же в полном одиночестве праздновать вечер воспоминаний…
Учился он хоть
на медные деньги, а хорошо, и конторскую науку он всю понял; учителя все его любили и похвальные
листы ему давали — и теперь у меня в рамках
на стенке
висят.
На стене
висел олеографический портрет государя и в черных рамках какие-то печатные
листы и объявления.
Перед удэхейцем
на веревочке
висел тот самый деревянный идол с глазами из синих бус, перед которым вчера женщина жгла
листья багульника.
Портфель лежал уже
на раскрытом столе. Лещов сначала отпер его, держа перед собой. Ключик
висел у него
на груди в одной связке с крестом, ладанкой, финифтевым образком Митрофания и золотым плоским медальоном. Он повернул его дрожащей рукой. Из портфеля вынул он тетрадь в большой
лист и еще две бумаги такого же формата.
Стояла июньская сибирская ночь, воздух был свеж, но в нем
висела какая-то дымка от испарений земли и тумана, стлавшегося с реки Енисея, и сквозь нее тускло мерцали звезды, рассыпанные по небосклону, и слабо пробивался свет луны, придавая деревьям сада какие-то фантастические очертания. Кругом была невозмутимая тишина, ни один
лист на деревьях не колыхался, и только где-то вдали
на берегу реки стрекотал, видимо, одержимый бессонницей кузнечик.
На оголившихся ветвях сада
висели прозрачные капли и падали
на только что свалившиеся
листья.