Неточные совпадения
Пугает
идея власти рабочего класса.
— И не воспитывайте меня анархистом, — анархизм воспитывается именно бессилием
власти, да-с! Только гимназисты верят, что воспитывают —
идеи. Чепуха! Церковь две тысячи лет внушает: «возлюбите друг друга», «да единомыслием исповемы» — как там она поет? Черта два — единомыслие, когда у меня дом — в один этаж, а у соседа — в три! — неожиданно закончил он.
— Одни из этих артистов просто утопают в картах, в вине, — продолжал Райский, — другие ищут роли. Есть и дон-кихоты между ними: они хватаются за какую-нибудь невозможную
идею, преследуют ее иногда искренно; вообразят себя пророками и апостольствуют в кружках слабых голов, по трактирам. Это легче, чем работать. Проврутся что-нибудь дерзко про
власть, их переводят, пересылают с места на место. Они всем в тягость, везде надоели. Кончают они различно, смотря по характеру: кто угодит, вот как вы, на смирение…
Тит Никоныч, попытавшись несколько раз, но тщетно, примирить ее с
идеей об общем благе, ограничился тем, что мирил ее с местными
властями и полицией.
Идейное славянофильство и лишенная всяких
идей власть в этом сходились.
Мы должны заставить поверить в нас, в силу нашей национальной воли, в чистоту нашего национального сознания, заставить увидеть нашу «
идею», которую мы несем миру, заставить забыть и простить исторические грехи нашей
власти.
Библейская
идея происхождения царской
власти очень для нее неблагоприятна.
Идеи, на которых покоилась старая
власть, окончательно разложились.
Но
идеи русской общественности, призванной перестроить русскую жизнь и обновить
власть, охладели и выветрились раньше, чем наступил час для их осуществления в жизни.
С тринадцати лет я служил одной
идее и был под одним знаменем — войны против всякой втесняемой
власти, против всякой неволи во имя безусловной независимости лица.
И даже более: довольно долго после этого самая
идея власти, стихийной и не подлежащей критике, продолжала стоять в моем уме, чуть тронутая где-то в глубине сознания, как личинка трогает под землей корень еще живого растения. Но с этого вечера у меня уже были предметы первой «политической» антипатии. Это был министр Толстой и, главное, — Катков, из-за которых мне стал недоступен университет и предстоит изучать ненавистную математику…
Очень русской была у них та
идея, что складу души русского народа чужд культ
власти и славы, которая достигается государственным могуществом.
Власть универсальной
идеи, универсального духа — вот главный враг.
Посмотрите — у вас уже нет людей, которые могли бы идейно бороться за вашу
власть, вы уже израсходовали все аргументы, способные оградить вас от напора исторической справедливости, вы не можете создать ничего нового в области
идей, вы духовно бесплодны.
— Да, дошло, Степан Трофимович; вы тщательно скрывали от меня все новые
идеи, теперь всем уже известные, и делали это единственно из ревности, чтоб иметь надо мною
власть. Теперь даже эта Юлия на сто верст впереди меня. Но теперь и я прозрела. Я защищала вас, Степан Трофимович, сколько могла; вас решительно все обвиняют.
В науке природа восстановляется, освобожденная от
власти случайности и внешних влияний, которая притесняет ее в бытии; в науке природа просветляется в чистоте своей логической необходимости; подавляя случайность, наука примиряет бытие с
идеей, восстановляет естественное во всей чистоте, понимает недостаток существования (des Daseins) и поправляет его, как
власть имущая.
Рецепт заставляет думать, что у автора была
идея о несправедливости человеческой
власти вообще.
Мы видели, что Овэн мог обогатиться филантропией — и растратил свое состояние на бедных; мог сделаться другом и любимцем всех партий — и ожесточил их все против себя; мог дойти до степеней известных — и вместо того потерял всякое уважение к себе в высшем обществе; мог получить в свою
власть целый край, отказавшись от одной из основных
идей своих, — и не получил ничего, потому что прежде всего требовал от мексиканского правительства гарантий для свободы этой самой
идеи.
Приписать опять чувство это врожденной робости Акулины, тому, что она была загнана, забита и запугана, или «
идее», которую составляют себе о
власти вообще все люди, редко находящиеся с нею в соприкосновении и по тому самому присваивающие ей какое-то чересчур страшное значение, — было бы здесь неуместно, ибо отчаяние бедной девки могло не только победить в ней пустые эти страхи, но легко даже могло вызвать ее на дело несравненно более смелое и отважное.
— Если уж вы обратились ко мне с этим вопросом, — сказал я, — то я позволю себе не согласиться с вами. Мне кажется, они вправе требовать от «
власти» гарантии успеха правого дела на легальном пути. Иначе в чем же состоит самая
идея власти?.. Не думаете ли вы, что раз миру воспрещен самосуд, то тем самым взяты известные обязательства? И если они не исполняются, то…
Мы, как и жители Азии, люди красивого слова и неразумных деяний; мы отчаянно много говорим, но мало и плохо делаем, — про нас справедливо сказано, что „у русских множество суеверий, но нет
идей“; на Западе люди творят историю, а мы все еще сочиняем скверные анекдоты […сочиняем скверные анекдоты… — намек на сатирический рассказ Достоевского"Скверный анекдот", в котором высмеивалось"демократическое"заигрывание
властей с разночинцами.].
Вышепомянутый нигилист Полояров ведет деятельную пропаганду
идей и действий, вредящих началам доброй нравственности и Святой Религии, подрывающих священный авторитет Закона и Высшей
Власти, стремящихся к ниспровержению существующего порядка и наносящих ущерб целости Государства.
«Сим имею честь, по долгу верноподданнической присяги и по внушению гражданского моего чувства, почтительнейше известить, что вольнопроживающий в городе Санкт-Петербурге нигилист Моисей Исааков Фрумкин распространяет пропаганду зловредных
идей, вредящих началам доброй нравственности и Святой Религии, подрывающих авторитет Высшей
Власти и Закона, стремящихся к ниспровержению существующего порядка и наносящих ущерб целости Государства. А посему…»
Получается чудовищный подмен, имевший роковые последствия для всего христианского мира [Любопытно, что наибольшую аналогию католичеству в этом отношении представляет ислам с его
идеей теократического халифата, в котором глава государства является вместе с тем и наместником пророка и потому соединяет в себе полноту светской и духовной
власти.
Подросток «терпеть не может женщин». Осуществляя в фантазии свою
идею о
власти над людьми посредством денег, он мечтает.
С «самостоятельным хотением» вступает в жизнь и Подросток. На груди у него документ, дающий ему шантажную
власть над гордою красавицею, а в голове — «
идея».
Идея эта — уединение и могущество. «Мне нужно то, что приобретается могуществом и чего никак нельзя приобрести без могущества; это — уединенное и спокойное сознание силы! Вот самое полное определение свободы, над которым так бьется мир! Свобода. Я начертил, наконец, это великое слово… Да, уединенное сознание силы — обаятельно и прекрасно»…
Романтизм в своих исканиях есть борьба за освобождение субъекта, освобождение человека от
власти закованности в конечных формах объективированного мира, от
власти интеллектуализма, приковывающего к ложной
идее объективного бытия, к общему.
Идея гармонии целого, миропорядка и есть источник рабства человека, это и есть
власть объективации над человеческим существованием.
В основах
власти и господства лежит тотемистическая
идея монархии.
Но так сложна человеческая природа и так запутано его существование, что из одного рабства он может впасть в другое, впасть в абстрактную духовность, в детерминирующую
власть общей
идеи.
И тогда спасение от исключительной
власти над душой
идеи спасения приходит от творческой духовной энергии, от творческого потрясения души.
Эти магические элементы
власти остались в силе на протяжении всей истории, и от них не свободен человек и доныне, несмотря на христианство, на
идею нравственной ответственности и пр.
Наша полицейская
власть даже и его желала бы заставить молчать и лишить свободы. Единственный из всех, когда-либо живших у нас писателей, он был отлучен синодом от церкви. И в редакционных сферах не раз заходила речь о том, чтобы покарать его за разрушительные
идеи и писания.
Живоцерковное движение никаких новых религиозных
идей не имело, оно ничего другого не говорило кроме того, что церковь должна приспособиться к советской
власти.
Плеханов восстает, главным образом, против
идеи захвата
власти революционной социалистической партией.
Основная
идея его есть захват
власти, захват
власти революционным меньшинством.
Авив еще на втором курсе, бывало, в аудиториях развивал
идею, что главная порча нашей интеллигенции — дипломы и права по службе, что не нужно их вовсе. Тогда будет свободная наука, как свободна должна быть церковь, отделенная от государственной
власти.
Отуманенные французскими
идеями и ходившими в то время на западе десятками, одна другой несуразнее, политическими теориями, сами лично они добивались изменения формы правления, хорошо зная всю суть причин наступившего междуцарствия — этой, повторяем, неслыханной в истории государств борьбы из-за отречения от
власти, между двумя рыцарями без страха и упрека, стоявшими около опустелого трона.
Она — сухая, нервная, глаза постоянно вытаращены, говорит без умолку и все ругает советскую
власть: за аморализм, за «неразборчивость в средствах», за дискредитирование
идеи социализма и превращение его в «шигалевщину» (это в романе Достоевского «Бесы», говорят, есть такой дурак Шигалев, нужно бы, собственно, прочесть).
Власть же Наполеона подавила
идеи революции и общее настроение.
Для меня совершенно ясно, что пребывание у
власти русской революционной интеллигенции и те эксперименты, которые она делает над несчастной Россией, есть ее конец, ее могила, есть демонстрация лжи ее основных
идей и принципов.
Для выхода же из трагического бессилия необходим внутренний психический сдвиг, необходима иная духовная атмосфера
власти, более свободная, более правдолюбивая, воодушевленная не корыстными, классовыми и слишком человеческими
идеями, а объективными национальными и государственными
идеями, не зависящими от человеческого произвола.
Но допустив даже, что справедливы все хитросплетенные рассуждения, которыми наполнены эти истории; допустив, что народы управляются какою-то неопределимою силой, называемою
идеей, — существенный вопрос истории всё-таки или остается без ответа, или к прежней
власти монархов и к вводимому общими историками влиянию советчиков и других лиц присоединяется еще новая сила
идеи, связь которой с массами требует объяснения.
Русские проявили такую слабость, что отдали себя во
власть немецкой
идеи.
В России не будет свободного гражданства, пока русские будут жить под
властью демонической
идеи класса.
Идеи революции, общее настроение произвело
власть Наполеона.