Неточные совпадения
По мере удаления от центра роты пересекаются бульварами, которые в двух местах опоясывают
город и в то же время представляют защиту от
внешних врагов.
Он доказывал, что бедность России происходит не только от неправильного распределения поземельной собственности и ложного направления, но что этому содействовали в последнее время ненормально привитая России
внешняя цивилизация, в особенности пути сообщения, железные дороги, повлекшие за собою централизацию в
городах, развитие роскоши и вследствие того, в ущерб земледелию, развитие фабричной промышленности, кредита и его спутника — биржевой игры.
Была в этой фразе какая-то
внешняя правда, одна из тех правд, которые он легко принимал, если находил их приятными или полезными. Но здесь, среди болот, лесов и гранита, он видел чистенькие
города и хорошие дороги, каких не было в России, видел прекрасные здания школ, сытый скот на опушках лесов; видел, что каждый кусок земли заботливо обработан, огорожен и всюду упрямо трудятся, побеждая камень и болото, медлительные финны.
Париж, даже не очень благоустроенный
город, технически отсталый по сравнению с Берлином, и магия его, его право быть
Городом по преимуществу и
Городом мировым не в этом
внешнем техническом прогрессе коренятся.
Это входило у меня в привычку. Когда же после Тургенева и других русских писателей я прочел Диккенса и «Историю одного
города» Щедрина, — мне показалось, что юмористическая манера должна как раз охватить и
внешние явления окружающей жизни, и их внутренний характер. Чиновников, учителей, Степана Яковлевича, Дидонуса я стал переживать то в диккенсовских, то в щедринских персонажах.
Их любовь к природе
внешняя, наглядная, они любят картинки, и то ненадолго; смотря на них, они уже думают о своих пошлых делишках и спешат домой, в свой грязный омут, в пыльную, душную атмосферу
города, на свои балконы и террасы, подышать благовонием загнивших прудов в их жалких садах или вечерними испарениями мостовой, раскаленной дневным солнцем…
В этом настроении дни проходили неуловимо быстро.
Внешняя жизнь была однообразна, мозг незаметно засорялся липкой пылью буден. По
городу Климков ходил редко,
город не нравился ему.
Упомянув сначала о запрещении 1796 года, указ продолжает: «Но как, с одной стороны,
внешние обстоятельства, к мере сей правительство побудившие, прошли и ныне уже не существуют, а с другой — пятилетний опыт доказал, что средство сие было и весьма недостаточно к достижению предполагаемой им цели, то по уважениям сим и признали мы справедливым, освободив сию часть от препон, по времени соделавшихся излишними и бесполезными, возвратить ее в прежнее положение…» Далее, после разрешения вновь заводить вольные типографии и печатать в них всякие книги с освидетельствованием Управы благочиния, в указе повелевается — «цензуры всякого рода, в
городах и при портах учрежденные, яко уже ненужные, упразднить» (П. С. З., № 20139).
Самый
город сразу изменил свой
внешний вид, хотя главным двигателем здесь и являлась казацкая нагайка, уничтожавшая в корне обывательскую лень.
Город жил так, как описано в моем романе. Там ничего не прибавлено и не убавлено.
Внешняя жизнь вообще была тихая; но не тише, чем в средних русских губернских
городах, даже бойчее по езде студентов на парных пролетках и санях, особенно когда происходили периодические попойки и загородные экскурсии.
Все
внешнее —
город и его особая атмосфера, комнаты и их уродливая обстановка, трактиры с их вонью и грязью,
внешние фабулы романа, — все это лишь знаки, символы внутреннего, духовного человеческого мира, лишь отображения внутренней человеческой судьбы.
Приехали на Нижнеудинскую станцию, —
город Нижнеудинск, Иркутской губ. отстоит от неё в полуверсте и
внешним видом напоминает Каинск.
За описываемое нами время
внешнее положение Московского государства было следующее: на юге огромными необозримыми степями отделялось оно от исконных злодеев и хищников — крымских татар; для ограждения от их набегов на границе были построены крепкие
города, остроги и засеки, в которых наготове содержались сильные рати.
Кременчуг князь возвысил на степень столичного
города, по крайней мере по
внешнему виду.
Не давая себе отчета, хорошо или дурно она думает, Гелия очутилась у герцогского замка. Выросши в торговом
городе, жившем более во
внешних политических сношениях с Европой, чем с своим правительственным центром, Гелия имела очень недостаточные понятия о том, как можно и как нельзя говорить с герцогом; но это и послужило ей в пользу, или, быть может, во вред, как мы увидим потом, при развитии нашего повествования.