Неточные совпадения
Следующий день, 31 августа, мы
провели на реке Сяо-Кеме, отдыхали и собирались с силами. Староверы, убедившись, что мы не вмешиваемся в их жизнь, изменили свое отношение к нам. Они принесли нам
молока, масла, творогу, яиц и хлеба, расспрашивали, куда мы идем, что делаем и будут ли около них сажать переселенцев.
Гнездо окончательно устроилось, сад разросся и был преисполнен всякою сластью, коровы давали
молока не в пример прочим, даже четыре овцы, которых бабушка
завела в угоду внучке, ягнились два раза в год и приносили не по одному, а по два ягненка зараз.
Вообще все хозяйство как следует быть: своя шерсть от овец и овчины (это уж Лукерья
завела овец), свое
молоко и свое мясо к празднику.
Ради них он обязывается урвать от своего куска нечто, считающееся «лишним», и
свезти это лишнее на продажу в город; ради них он лишает семью
молока и отпаивает теленка, которого тоже везет в город; ради них он, в дождь и стужу, идет за тридцать — сорок верст в город пешком с возом «лишнего» сена; ради них его обсчитывает, обмеривает и ругает скверными словами купец или кулак; ради них в самой деревне его держит в ежовых рукавицах мироед.
— Вот, покуда, что в результате получилось, — молвил он, — ну, да ведь мы с Финагеичем не отстанем. Теперь только коровы и выручают нас. Сами
молоко не едим, так Финагеич в неделю раз-другой на сыроварню
возит. Но потом…
— Дыба! ах, да ведь я с ним в прошлом году в Эмсе преприятно время
провел! на Бедерлей вместе лазали, в Линденбах, бывало, придем,
молока спросим, и Лизхен… А уж какая она, к черту, Лизхен? поясница в три обхвата! Всякий раз, бывало, как она этой поясницей вильнет, Дыба молвит: вот когда я титулярным советником был… И крякнет.
— Ничего, отдышалась немного… Сидит, улыбается. Лечат её чем-то…
молоком поят… Хренову-то попадёт за неё!.. Адвокат говорит — здорово влепят старому чёрту…
Возят Машку к следователю… Насчёт моей тоже хлопочут, чтобы скорее суд… Нет, хорошо у них!.. Квартира маленькая, людей — как дров в печи, и все так и пылают…
«Трудись, говорит. Мы тоже, говорит, без труда не живем. Когда уже так, то согласнее мы тебе дать корову и другую с бычком, значит, для разводу. Коси сено, корми скотину, пользовайся
молоком и говядиной. Только греха, говорит, у нас этого не
заводи».
Манюся
завела от трех коров настоящее молочное хозяйство, и у нее в погребе и на погребице было много кувшинов с
молоком и горшочков со сметаной, и все это она берегла для масла.
Стары люди за верное сказывают, что прежде Петровок и в зá
водях не было; вы, бабы, скопи-домок, тот пост у Господа вымолили; вы, бабы, жалобились: без летнего-де поста ни масла, ни другого молочного запасти нельзя, все-де
молоко мужики с ребятишками выхлебают…
— Так вы и разочтите, много ль ему, сердечному, останется, — сказал Патап Максимыч. — Дивить ли после того, что у вас бабы стерлядей грудью кормят да в кринках икру заместо
молока возят. Плуты они, мошенники!.. Так ли, Марко Данилыч? Не навык к плутовству, нужда доводит. Как ловцу по чести жить? И честь ведь не в честь, коли нечего есть! Нет, Марко Данилыч, не пущусь я в ваши промыслы. Бог с ними!
Телятины простой народ ни за что на свете в рот не возьмет, в город
возить ее из далекого захолустья накладно, а вскормить бычка тоже не барыш какой, другое дело телушка, та по времени хозяйку
молоком за корм да за уход наградит.
Она подошла к мачехе, посмотрела на нее и, поставив у изголовья генеральши стакан
молока,
провела по ее горячей щеке свежею, озерною лилией.
— Ты знаешь, я решила в этом году
завести полсотни кур. Будем жить куриным хозяйством. Противно смотреть на дачников, — стонут, ноют, распродают последние простыни, а сидят сложа руки. Будем иметь по нескольку десятков яиц в день. Сами будем есть, на
молоко менять, продавать в городе. Смотри: сейчас десяток яиц стоит 8 — 10 рублей…
— Нельзя мне не знать, — отвечала хозяйка, — потому что я всю жизнь только то и делала, что сама готовила и ела вместе с детьми. Товары ваши порченые. Вот вам доказательство, — говорила она, показывая на испорченный хлеб, маргарин в лепешках и отстой в
молоке. — Ваши товары надо все в реку бросить или сжечь и наместо их
завести хорошие! — И хозяйка не переставая, стоя перед лавками, кричала все одно подходившим покупателям, и покупатели начинали смущаться.
Первым делом бросился главный врач в офицерскую палату, голос умаслил, пронзительно умоляет. Да, может, таракана кто ненароком с позиции в чемодане
завез, он сдуру в
молоко и сунулся. Будьте покойны, ласточка без спросу мимо их окна не пролетит. Что ж зря образцовый госпиталь рапортом губить…