Неточные совпадения
Солнце уже спускалось к деревьям, когда они, побрякивая брусницами,
вошли в лесной овражек Машкина Верха. Трава была по пояс
в середине лощины, и нежная и мягкая, лопушистая, кое-где по лесу пестреющая Иваном-да-Марьей.
Вслед за женщинами
вошли в серых халатах пересыльные, отсиживающие и ссылаемые по приговорам обществ, и, громко откашливаясь, стали тесной толпой налево и
в середине церкви.
Решено было идти всем сразу на тот случай, если кто ослабеет, то другие его поддержат. Впереди пошел Чан Лин, за ним Чжан Бао, меня поставили
в середину, а Дерсу замыкал шествие. Когда мы
входили в воду, они уже были на противоположном берегу и отряхивались.
Когда несколько минут спустя фрау Луизе
вошла в комнату — я все еще стоял на самой
середине ее, уж точно как громом пораженный. Я не понимал, как могло это свидание так быстро, так глупо кончиться — кончиться, когда я и сотой доли не сказал того, что хотел, что должен был сказать, когда я еще сам не знал, чем оно могло разрешиться…
В середине спора со двора
вошел капитан. Некоторое время он молча слушал, затем… неожиданно для обеих сторон примкнул к «материалистам».
Последнее
вошло мало-помалу
в обычай, так что с
середины зимы сам Мыльников перестал совсем спускаться
в дудку, великодушно предоставив это Оксе.
В середине ночи скрипнула дверь
в кунацкой, и Хаджи-Мурат тотчас же поднялся и взялся за пистолет.
В комнату, мягко ступая по земляному полу,
вошел Садо.
Нехлюдов
вошел в избу. Неровные, закопченные стены
в черном углу были увешаны разным тряпьем и платьем, а
в красном буквально покрыты красноватыми тараканами, собравшимися около образов и лавки.
В середине этой черной, смрадной, шестиаршинной избёнки,
в потолке была большая щель, и несмотря на то, что
в двух местах стояли подпорки, потолок так погнулся, что, казалось, с минуты на минуту угрожал разрушением.
Он приехал домой и стал рассказывать жене. Жена выслушала, но
в середине рассказа его
вошла дочь
в шляпке: она собиралась с матерью ехать. Она с усилием присела послушать эту скуку, но долго не выдержала, и мать не дослушала.
Входя в комнату, он слегка запнулся за порог, оглядел то место, за которое задел, потом вышел на
середину и остановился. Его походка была ровна и спокойна. Широкое лицо, с грубоватыми, но довольно правильными чертами, выражало полное равнодушие. Голубые глаза были несколько тусклы и неопределенно смотрели вперед, как будто не видя ближайших предметов. Волосы подстрижены
в скобку. На новой ситцевой рубахе виднелись следы крови.
Двор,
в который мы
вошли, был узок. С левой стороны бревенчатый сарай цейхгауза примыкал к высокой тюремной стене, с правой тянулся одноэтажный корпус, с рядом небольших решетчатых окон, прямо — глухая стена тюремной швальни, без окон и дверей. Сзади ворота,
в середине будка, у будки часовой с ружьем, над двором туманные сумерки.
Старый лакей Филиппыч
вошел, по обыкновению на цыпочках, с повязанным
в виде розетки галстуком, с крепко стиснутыми — «чтобы не отдавало духом» — губами, с седеньким хохолком на самой
середине лба;
вошел, поклонился и подал на железном подносе моей бабушке большое письмо с гербовой печатью. Бабушка надела очки, прочла письмо…
Друзья
вошли в кабинет. Здесь было уютнее. Большой письменный стол, заставленный разною бронзовою и фарфоровою мелочью, заваленный бумагами, чертежными и рисовальными принадлежностями, занимал
середину комнаты. По стенам висели огромные раскрашенные чертежи и географические карты, а под ними стояли два низеньких турецких дивана с шелковыми мутаками. Кудряшов, обняв Василия Петровича за талию, подвел его прямо к дивану и усадил на мягких тюфяках.
Мы перебрались через ручей и
вошли в рощу.
В середине ее была сажалка, вся сплошь зацветшая. Наташа спустилась к самому ее берегу и из глубины развесистого липового куста достала небольшой холстинковый мешочек.
— Крошка насплетничает, вот что будет! — сердито крикнула я и вдруг чуть не вскрикнула от изумления.
В столовую
вошла Люда… но не прежняя тихонькая, робкая Люда, а красная, как пион, с разгоревшимися глазами и гордо-вызывающе поднятой головой. Но что показалось мне удивительнее всего — Люда была без передника. Она не прошла на свое место за столом, а встала на
середине столовой, как наказанная.
Хижина,
в которую вводят Лира, оказывается тою самой,
в которую
вошел Эдгар, переодетый
в сумасшедшего, то есть голый. Эдгар выходит из хижины, и, хотя все знают его, никто не узнает его, так же как не узнают Кента, и Эдгар, Лир и шут начинают говорить бессмысленные речи, продолжающиеся с перерывами на шести страницах.
В середине этой сцены приходит Глостер и тоже не узнает ни Кента, ни своего сына Эдгара и рассказывает им о том, как его сын Эдгар хотел убить его.
Заходит
в избу врач, я прощаюсь, и мы выходим на улицу, садимся
в сани и едем
в небольшую соседнюю деревеньку на последнее посещение больного. Врача еще накануне приезжали звать к этому больному. Приезжаем,
входим вместе
в избушку. Небольшая, но чистая горница,
в середине люлька, и женщина усиленно качает ее. За столом сидит лет восьми девочка и с удивлением и испугом смотрит на нас.
Здесь, по внесении знамени внутрь дворца, нижние чины были распущены по домам, а штаб — и обер-офицеры, повествует Нащокин, позваны ко дворцу, и как пришли во дворец, при зажжении свеч, ибо целый день
в той церемонии продолжался, тогда Ее Императорское Величество, наша всемилостивейшая Государыня,
в середине галереи изволили ожидать, и как подполковник, со всеми
в галереи
войдя, нижайший поклон учинил, Ее Императорское Величество изволила говорить сими словами...
В середине разговоров, шедших
в диванной, Диммлер
вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей
в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только
в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на-цыпочках пробежал
в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что́ делалось
в доме) о получении письма, тихим шагом
вошла к графу и застала его с письмом
в руках рыдающим и вместе смеющимся.
Они
вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает
в хозяйстве молодых супругов.
В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что-нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения,
в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить...
В середине его рассказа,
в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки»,
в комнату
вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис.
Пьер
вошел к детям, и хохот и крики еще более усилились. — Ну, Анна Макаровна, — слышался голос Пьера; — вот сюда на
середину и по команде — раз, два, и когда я скажу три. Ты сюда становись. Тебя на руки. Ну, раз, два… — проговорил голос Пьера; сделалось молчание. — Три! — и восторженный стон детских голосов поднялся
в комнате.