Неточные совпадения
Часть их души, занятая галереей предков, мало достойна изображения, другая часть —
воображаемое продолжение галереи — начиналась маленьким Грэем, обреченным по известному, заранее составленному плану прожить
жизнь и умереть так, чтобы его портрет мог быть повешен на стене без ущерба фамильной чести.
Подумай о твоих обязанностях: не о тех
воображаемых обязанностях твоих землевладельца к своему имению, купца к капиталу, императора, министра, чиновника к государству, а о тех настоящих твоих обязанностях, которые вытекают из твоего настоящего положения существа, вызванного к
жизни и одаренного разумом и любовью.
Дикарь признает
жизнь только в себе, в своих личных желаниях. Благо его
жизни сосредоточено в нем одном. Высшее благо для него есть наиполнейшее удовлетворение его похоти. Двигатель его
жизни есть личное наслаждение. Религия его состоит в умилостивлении божества к своей личности и в поклонении
воображаемым личностям богов, живущим только для личных целей.
Если даже согласимся, что в Виттории были совершенны все основные формы, то кровь, теплота, процесс
жизни с искажающими красоту подробностями, следы которых остаются на коже, — все эти подробности были бы достаточны, чтобы поставить живое существо, о котором говорит Румор, несравненно ниже тех высоких произведений искусства, которые имеют только
воображаемую кровь, теплоту, процесс
жизни на коже и т. д.
Обманутые все эти люди, — даже Христос напрасно страдал, отдавая свой дух
воображаемому отцу, и напрасно думал, что проявляет его своею
жизнью. Трагедия Голгофы вся была только ошибка: правда была на стороне тех, которые тогда смеялись над ним и желали его смерти, и теперь на стороне тех, которые совершенно равнодушны к тому соответствию с человеческой природой, которое представляет эта выдуманная будто бы история. Кого почитать, кому верить, если вдохновение высших существ только хитро придуманные басни?
Но мало того, что мы обманываем себя и губим свою настоящую
жизнь для
воображаемой, мы в этом стремлении к обеспечению чаще всего губим то самое, что мы хотим обеспечить.
Жизнь, какая бы ни была, есть благо, выше которого нет никакого. Если мы говорим, что
жизнь зло, то мы говорим это только в сравнении с другой,
воображаемой, лучшей,
жизнью, но ведь мы никакой другой лучшей
жизни не знаем и не можем знать, и потому
жизнь, какая бы она ни была, есть высшее, доступное нам, благо.
Вспоминая свою прежнюю
жизнь, я вижу теперь, что я никогда не позволял разгораться своему враждебному чувству на тех людей, которых считал выше себя, и никогда не оскорблял их; но зато малейший неприятный для меня поступок человека, которого я считал ниже себя, вызывал мой гнев на него и оскорбление, и чем выше я считал себя перед таким человеком, тем легче я оскорблял его; иногда даже одна
воображаемая мною низость положения человека уже вызывала с моей стороны оскорбление ему.
[Во-вторых, мы] видим, что самые жестокие дела, как побоища людей, виселицы, гильотины, одиночные тюрьмы, собственность, суды, — всё это происходит не от
воображаемого разбойника, а от людей, которые основывают свои правила
жизни на предположении
воображаемого разбойника.
Стоит на минуту отрешиться от привычной
жизни и взглянуть на нашу
жизнь со стороны, чтобы увидеть, что всё, что мы делаем для мнимого обеспечения нашей
жизни, мы делаем совсем не для того, чтобы обеспечить нашу
жизнь, а только для того, чтобы, занимаясь этим
воображаемым обеспечением, забывать о том, что
жизнь наша никогда и ничем не обеспечена.
Так что человек, рассуждающий о
жизни, не может не видеть, что причина зла людей никак не лежит в
воображаемом разбойнике, а в заблуждениях людей, из которых одно из самых жестоких состоит в том, чтобы во имя
воображаемого зла совершать действительное.
Знаю только, что то, чтó ты называешь своими наслаждениями, только тогда будет благом для тебя, когда ты не сам будешь брать, а другие будут давать их тебе, и только тогда твои наслаждения будут делаться излишеством и страданиями, какими они делаются теперь, когда ты сам для себя будешь ухватывать их. Только тогда ты избавишься и от действительных страданий, когда другие будут тебя избавлять от них, а не ты сам, — как теперь, когда из страха
воображаемых страданий ты лишаешь себя самой
жизни.
Целью живых существ представляется при этом внешнем наблюдении — сохранение своей личности, сохранение своего вида, воспроизведение себе подобных и борьба за существование, и эта самая
воображаемая цель
жизни навязывается и человеку.
Вырабатываются поколениями приемы устройства и поддержания этих разных, самых счастливых
жизней, и программы этих
воображаемых лучших, как они называют свое животное существование,
жизней передаются по наследству.
Он не может ощупать это привидение, оно никогда еще не прикасалось к нему; про намерение его он ничего не знает, но он так боится и страдает от этого
воображаемого привидения, что лишается возможности
жизни.
Вспоминая свою прежнюю
жизнь, я вижу теперь, что я никогда не позволял разгораться своему враждебному чувству на тех людей, которых считал выше себя, и никогда не оскорблял их; но зато малейший неприятный для меня поступок человека, которого я считал ниже себя, вызывал мой гнев на него и оскорбление, и чем выше я считал себя перед таким человеком, тем легче я оскорблял его; иногда даже одна
воображаемая мною низкость положения человека уже вызывала с моей стороны оскорбление ему.