Неточные совпадения
Левин помнил, как в то
время, когда Николай был в периоде набожности,
постов, монахов, служб церковных, когда он искал в религии помощи, узды на свою страстную натуру, никто не только не поддержал его, но все, и он сам, смеялись над ним. Его дразнили, звали его Ноем, монахом; а когда его прорвало, никто не помог ему, а все с ужасом и омерзением отвернулись.
Княгиня Щербацкая находила, что сделать свадьбу до
поста, до которого оставалось пять недель, было невозможно, так как половина приданого не могла поспеть к этому
времени; но она не могла не согласиться с Левиным, что после
поста было бы уже и слишком поздно, так как старая родная тетка князя Щербацкого была очень больна и могла скоро умереть, и тогда траур задержал бы еще свадьбу.
Время от святок до масленицы, а затем и покаянные дни великого
поста для Привалова промелькнули как длинный сон, от которого он не мог проснуться. Волею-неволею он втянулся в жизнь уездного города, в его интересы и злобы дня. Иногда его начинала сосать тихая, безотчетная тоска, и он хандрил по нескольку дней сряду.
В самом углу залива находится русское селение, называвшееся ранее
постом Ольги. Первой постройкой, которая появилась здесь в 1854 году, была матросская казарма. В 1878 году сюда приехали лесничий и фельдшер, а до того
времени местный пристав исполнял их обязанности: он был и учителем, и врачом, чинил суд и расправу.
Деревня Нотохоуза — одно из самых старых китайских поселений в Уссурийском крае. Во
времена Венюкова (1857 год) сюда со всех сторон стекались золотопромышленники, искатели женьшеня, охотники и звероловы. Старинный путь, которым уссурийские манзы сообщались с
постом Ольги, лежал именно здесь. Вьючные караваны их шли мимо Ното по реке Фудзину через Сихотэ-Алинь к морю. Этой дорогой предстояло теперь пройти и нам.
Другой достопримечательностью
поста была маленькая чугунная пушка на неподвижном деревянном лафете. Я видел ее в полном пренебрежении на площади около дома лесничего. По рассказам старожилов, она привезена была в
пост Ольги для того, чтобы во
время тумана подавать сигналы кораблям, находящимся в открытом море.
Река Ольга состоит из 2 речек одинаковой величины со множеством мелких притоков, отчего долина ее кажется широкой размытой котловиной. Раньше жители
поста Ольги сообщались с заливом Владимира по тропе, проложенной китайскими охотниками. Во
время русско-японской войны в 1905 году в заливе Владимира разбился крейсер «Изумруд». Для того чтобы имущество с корабля можно было перевезти в
пост Ольги, построили колесную дорогу. С того
времени между обоими заливами установилось правильное сообщение.
Все это очень кстати случилось как раз во
время великого
поста, и хотя великопостные дни, в смысле крепостной страды и заведенных порядков, ничем не отличались в нашем доме от обыкновенных дней, кроме того, что господа кушали «грибное», но все-таки как будто становилось посмирнее.
Масленицу проводили дома. Все были настолько возбуждены, что казалось рискованным перейти прямо к безмолвию и сосредоточенности Великого
поста. Поэтому Масленицей пользовались, как удобным переходным
временем, чтобы отдохнуть от трехмесячной сутолоки и изгнанием мяса из кулинарного обихода подготовить желудок к принятию грибной пищи.
Кружок умело обошел закон, запрещавший спектакли во
время Великого
поста, в кануны праздников и по субботам.
После его смерти должность тверского брандмейстера унаследовал его сын, еще юноша, такой же удалец, родившийся и выросший в конюшне. Он погиб на своем
посту: провалившись во
время пожара сквозь три этажа, сошел с ума и умер.
Великим
постом «Щербаки» переполнялись актерами, и все знаменитости того
времени были его неизменными посетителями, относились к Спиридону Степановичу с уважением, и он всех знал по имени-отчеству.
Рядом с падью, в которой находится Корсаковский
пост, есть еще падь, сохранившая свое название с того
времени, когда здесь было японское селение Кусун-Котан.
Приблизительно в то же самое
время в Корсаковском
посту поселили двух китайцев, политических изгнанников.
Во всяком случае, в колонии не остаются ни пришлые, ни местные уроженцы, и поэтому все сахалинские
посты и селения до настоящего
времени вернее было бы называть не колонией, а местами временного водворения.
Больных, обращавшихся за медицинскою помощью в 1889 г., было 11309; но так как большинство каторжных в летнее
время живет и работает далеко вне тюрьмы, где лишь при больших партиях находятся фельдшера, и так как большинство поселенцев, за дальностью расстояния и по причине дурной погоды, лишено возможности ходить и ездить в лазареты, то эта цифра касается главным образом той части населения, которое живет в
постах, вблизи врачебных пунктов.
В следующих главах я буду описывать
посты и селения и попутно знакомить читателя с каторжными работами и тюрьмами, поскольку я сам успел познакомиться с ними в короткое
время.
Вся тягость работы не в самой постройке, а в том, что каждое бревно, идущее в дело, каторжный должен притащить из леса, а рубка в настоящее
время производится за 8 верст от
поста.
Положение дел в настоящее
время таково: тюрьма выстроена в узкой долине севернее
поста Дуэ версты на полторы, сообщение с
постом существует только по берегу моря и прерывается два раза в сутки приливами, сообщение горами летом затруднительно, зимою невозможно; смотритель тюрьмы имеет пребывание в Дуэ, помощник его тоже; местная команда, от которой содержится караул и высылается потребное число конвоя для различных работ, по условию с обществом „Сахалин“, расположена также в упомянутом
посту, а при тюрьме — никого, кроме нескольких надзирателей и ежедневно приходящего на смену караула, который тоже остается вне постоянного ближайшего наблюдения военного начальства.
Название станка — Тихменевский
пост — сохранилось и до настоящего
времени.]
С этого
времени началась жестокая зима, и я до самого великого
поста лакомился от
времени до
времени совершенно свежими вальдшнепами, что, конечно, может считаться большою редкостью.
Он ночевал на воскресенье дома, а затем в воскресенье же вечером уходил на свой
пост, потому что утро понедельника для него было самым боевым
временем: нужно было все работы пускать в ход на целую неделю, а рабочие не все выходили, справляя «узенькое воскресенье», как на промыслах называли понедельник.
— Вы, господин Помада, подумайте о васем слузэнии. Я вам вверяю
пост, господин Помада, вы долзны руководить детей к цести: тэпэрь такое
время.
Здоровье матери было лучше прежнего, но не совсем хорошо, а потому, чтоб нам можно было воспользоваться летним
временем, в Сергеевке делались приготовления к нашему переезду: купили несколько изб и амбаров; в продолжение Великого
поста перевезли и поставили их на новом месте, которое выбирать ездил отец мой сам; сколько я ни просился, чтоб он взял меня с собою, мать не отпустила.
Наконец пришли доложить, что подано кушать. Признаюсь, проголодавшись после трехдневного
поста, я был очень рад настоящим образом пообедать. За столом было довольно шумно, и дети, по-видимому, не особенно стеснялись, кроме, впрочем, Короната, который сидел, надувшись, рядом с Анной Ивановной и во все
время ни слова не вымолвил.
Постом пошли рауты; но Братцевы выезжали не часто, потому что к ним начал ездить князь Сампантрё. Наконец, на святой, он приехал утром, спросил Софью Михайловну и открылся ей. Верочка в это
время сидела в своем гнездышке (un vrai nid de colibri [настоящее гнездышко колибри (франц.)]), как вдруг maman, вся взволнованная, вбежала к ней.
В течение месяца он успел объездить всех знакомых, которых сумел накопить во
время своих кочеваний. Некоторые из этих знакомых уже достигли высоких
постов; другие нажили хорошие состояния и жили в свое удовольствие; третьим, наконец, не посчастливилось. Но Бодрецов не забыл никого. К первым он был почтителен, со вторыми явил себя веселым собеседником, к третьим отнесся дружески, сочувственно. Только с очень немногими, уже вполне отпетыми, встретился не вполне дружелюбно, но и то с крайнею осторожностью.
Через полгода он уже занимает хороший
пост и пишет циркуляры, в которых напоминает, истолковывает свою мысль и побуждает. В то же
время он — член английского клуба, который и посещает почти каждый вечер. Ведет среднюю игру, по преимуществу же беседует с наезжими добровольцами о том, que tout est a recommencer, но момент еще не наступил.
Вице-губернатор, показав ему головой, что он может уйти, опустился в кресло и глубоко задумался: видно, и ему нелегок пришелся настоящий его
пост, особенно в последнее
время: седины на висках распространились по всей уж голове; взгляд был какой-то растерянный, руки опущены; словом, перед вами был человек как бы совсем нравственно разбитый…
В субботу юнкеров отпустили в отпуск на всю неделю Масленицы. Семь дней перерыва и отдыха посреди самого тяжелого и напряженного зубрения, семь дней полной и веселой свободы в стихийно разгулявшейся Москве, которая перед строгим Великим
постом вновь возвращается к незапамятным языческим
временам и вновь впадает в широкое идолопоклонство на яростной тризне по уходящей зиме, в восторженном плясе в честь весны, подходящей большими шагами.
Во
время выставки, на другой день раздачи наград, проездом на Кавказ, от поезда до поезда, остановился, чтобы ее посетить, Владимир Иванович Ковалевский, мой старый знакомый по Всероссийской выставке в Нижнем Новгороде в 1896 году. Он в это
время занимал
пост товарища министра финансов.
Министру финансов С.Ю. Витте была послана с гирл, с лоцмейстерского
поста телеграмма, а мы в это
время в тучах комаров и мошкары осматривали углубление канала, на котором громадные машины «Петр Великий» и «Донские гирла» черпали грунт, который нагружался в шаланды и отвозился в море.
Те исполнили приказание своего повелителя с замечательною скоростью и ловкостью и приторговали массу хлеба, который недели через две потянулся в Москву; а Тулузов, тем
временем в ближайших окрестностях заарендовав несколько водяных и ветряных мельниц, в половине
поста устроил на всех почти рынках московских лабазы и открыл в них продажу муки по ценам прежних лет.
Дамы того
времени, сколько бы ни позволяли себе резвостей в известном отношении,
посты, однако, соблюдали и вообще были богомольны, так что про Екатерину Петровну театральный жен-премьер рассказывал, что когда она с ним проезжала мимо Иверской, то, пользуясь закрытым экипажем, одной рукой обнимала его, а другой крестилась.
— Переменится… Нет, как его, дружок, возможно женить? невозможно. Он уж весь до сих пор, до бесконечности извертелся; в господа бога не верит до бесконечности; молоко и мясо по всем
постам, даже и в Страшную неделю ест до бесконечности; костей мертвых наносил домой до бесконечности, а я, дружок мой, правду вам сказать, в вечернее
время их до бесконечности боюсь; все их до бесконечности тревожусь…
— Да и
время такое — великий
пост.
Словом сказать, я так приятно провел
время, как будто присутствовал на первом представлении «La Belle Hélène». [«Прекрасная Елена» (фр.).] Согласитесь, что для первой недели великого
поста это очень и очень недурно!
— В наше
время, молодой человек, — сказал он, — когда назначали на такие
посты, то назначаемые преимущественно старались о соединении общества и потом уж вникали в дела…
Ибо опала моя есть лишь плод недоразумения, я же во всякое
время готов и опять занять прежний свой
пост при моем всемилостивейшем повелителе, и даже, если ему будет угодно, устроить в любезном отечестве точь-в-точь такую же корпорацию помпадуров, какую я видел в России».
Подле Марьи Михайловны сидели молодые, подле Софьи Николавны — ее приятельница Катерина Борисовна, возле которой поместился Кальпинский и целый обед любезничал с обеими молодыми дамами, успевая в то же
время перекидываться иногда забавным словцом с Алексеем Степанычем — и есть за двоих, вознаграждая себя тем за строгий
пост, который добровольно держал дома по своей необыкновенной скупости.
Почти так тянулся день за днем, а
время проходило, напоминая себя иногда большими праздниками,
постами, уменьшениями дней, увеличением дней, именинами и рождениями, и Глафира Львовна, удивляясь, говорила: „Ах, боже мой, ведь послезавтра Рождество, а кажется, давно ли выпал снег!“»
Около того же
времени исчез сын богатого вологодского помещика, Левашов, большой друг Саши, часто бывавший у нас. Про него потом говорили, что он ушел в народ, даже кто-то видел его на Волге в армяке и в лаптях, ехавшего вниз на пароходе среди рабочих. Мне Левашов очень памятен — от него первого я услыхал новое о Стеньке Разине, о котором до той поры я знал, что он был разбойник и его за это проклинают анафемой в церквах Великим
постом. В гимназии о нем учили тоже не больше этого.
Барон(задумчиво). Мм-да… для лучшего? Это… напоминает наше семейство… Старая фамилия…
времен Екатерины… дворяне… вояки!.. выходцы из Франции… Служили, поднимались всё выше… При Николае Первом дед мой, Густав Дебиль… занимал высокий
пост… Богатство… сотни крепостных… лошади… повара…
Абакумыч
постом за грех считал всякую игру, и прекрасный фрейбергский бильярд, единственный в то
время во всем Тамбове, с резиновыми бортами и на грифельной доске, пустовал.
В те
времена Великим
постом было запрещено играть актерам, а Вильде выхлопотал себе разрешение «читать в костюмах сцены из пьес». Поэтому, конечно, с разрешения всемогущего генерал-губернатора В. А. Долгорукова, «покровителя искусств», в Кружке полностью ставились пьесы, и
постом сборы были полные. Играли все провинциальные знаменитости, съезжавшиеся в Москву для заключения контрактов.
Они состояли в полной власти будочников.
Пост около каната по полиции считался наградой: туда посылали, как в допетровские
времена воевод в отдаленные города «на кормежь».
В старые
времена, когда еще Григорьев ездил с своей труппой в летние месяцы на ярмарки, там хранилась бутафория и всякая рухлядь, которая путешествовала с актерами. Как-то Великим
постом Григорий Иванович позвал машиниста Семилетова...
Этот зал во
время Великого
поста занимали богатые актеры вплоть до закрытия трактира. Здесь часто бывал А. Н. Островский с П. М. Садовским и Н. X. Рыбаковым.
Они сами начали снимать театры, сами играли главные роли и сильно сбавили оклады.
Время шло. Избалованная публика, привыкшая к богатой обстановке пьес при помещиках-антрепренерах, меньше и меньше посещала театры, а общее безденежье, тугие торговые дела и неурожай довершили падение театров. Дело начало падать. Начались неплатежи актерам, между последними появились аферисты, без гроша снимавшие театры; к довершению всех бед великим
постом запретили играть.
Продолжая закладываться, кое-как, впроголодь, он добился до Масленицы. В это
время дети расхворались, жена тоже простудилась в сыром номере. А места все не было, и в перспективе грозил голодный
пост.