Неточные совпадения
То, что он не воспользовался ограбленным, зачтено частию за действие пробудившегося раскаяния, частию за несовершенно здравое состояние умственных способностей во
время совершения
преступления.
Дойдя до таких выводов, он решил, что с ним лично, в его деле, не может быть подобных болезненных переворотов, что рассудок и воля останутся при нем, неотъемлемо, во все
время исполнения задуманного, единственно по той причине, что задуманное им — «не
преступление»…
По убеждению его выходило, что это затмение рассудка и упадок воли охватывают человека подобно болезни, развиваются постепенно и доходят до высшего своего момента незадолго до совершения
преступления; продолжаются в том же виде в самый момент
преступления и еще несколько
времени после него, судя по индивидууму; затем проходят, так же как проходит всякая болезнь.
Преступление открыто при таких обстоятельствах: обычно по воскресеньям М. П. Зотова закрывала свой магазин церковной утвари в два часа дня, но вчера торговцы Большой Торговой улицы были крайне удивлены тем, что в обычное
время магазин не закрыт, хотя ни покупателей, ни хозяйки не замечалось в нем.
— Дело, подлежащее вам, господа присяжные заседатели, — начал он свою приготовленную им во
время чтения протоколов и акта речь, — характерное, если можно так выразиться,
преступление.
— Вы видите перед собой, господа присяжные заседатели, характерное, если можно так выразиться,
преступление конца века, носящее на себе, так сказать, специфические черты того печального явления разложения, которому подвергаются в наше
время те элементы нашего общества, которые находятся под особенно, так сказать, жгучими лучами этого процесса…
А между тем в глубине своей души он уже чувствовал всю жестокость, подлость, низость не только этого своего поступка, но всей своей праздной, развратной, жестокой и самодовольной жизни, и та страшная завеса, которая каким-то чудом всё это
время, все эти 12 лет скрывала от него и это его
преступление и всю его последующую жизнь, уже колебалась, и он урывками уже заглядывал за нее.
— Удивляет меня во всем этом роль Алексея Карамазова: брата его завтра или послезавтра судят за такое
преступление, а у него столько
времени на сентиментальничанье с мальчиками!
— Уже не говорю о том, чего не видал, то есть о самом
преступлении и всей этой катастрофе, но даже третьего дня, во
время разговора со мной, у него был необъяснимый неподвижный взгляд.
И странное дело: хотя был твердо убежден в
преступлении Мити, но со
времени заключения его все как-то более и более смотрел на него мягче: «С хорошею, может быть, душой был человек, а вот пропал, как швед, от пьянства и беспорядка!» Прежний ужас сменился в сердце его какою-то жалостью.
В романах и повестях, в поэмах и песнях того
времени, с ведома писателя или нет, везде сильно билась социальная артерия, везде обличались общественные раны, везде слышался стон сгнетенных голодом невинных каторжников работы; тогда еще этого ропота и этого стона не боялись, как
преступления.
Во
время моих скитаний по трущобам и репортерской работы по
преступлениям я часто встречался с Рудниковым и всегда дивился его уменью найти след там, где, кажется, ничего нет. Припоминается одна из характерных встреч с ним.
Пирогов не только не остался при особом мнении, но еще прибавил свою мотивировку к знаменитым в свое
время «правилам», в которых все виды гимназических
преступлений были тщательно взвешены, разнесены по рубрикам и таксированы такими-то степенями наказаний.
Все живущее во все
времена в разных формах ощущало, что вне
времени, в вечности, предмирно было совершено какое-то страшное
преступление, что все и все в этом
преступлении участвовали и за него ответственны.
Время было таково, что начальник отделения департамента полиции исполнительной, коллежский советник Власов, пораженный всем, что он встретил на каторге, прямо заявил, что строй и система наших наказаний служат развитию важных уголовных
преступлений и понижают гражданскую нравственность.
Наказания, которые полагаются каторжным и поселенцам за
преступления, отличаются чрезмерною суровостью, и если наш «Устав о ссыльных» находится в полном несоответствии с духом
времени и законов, то это прежде всего заметно в той его части, которая трактует о наказаниях.
Мне его так же хотелось попотчевать, как прежних ямщиков, когда они в обмане приличались; но щедрость моя, давая на водку городскому повозчику, побудила софийских ямщиков запрячь мне поскорее лошадей, и в самое то
время, когда я намерялся сделать
преступление на спине комиссарской, зазвенел на дворе колокольчик.
Совестно видеть, что государственные люди, рассуждая в нынешнее
время о клеймах, ставят их опять на лицо с корректурною поправкою; уничтожая кнут, с неимоверной щедростию награждают плетьми, которые гораздо хуже прежнего кнута, и, наконец, раздробляя или, так сказать, по словам высочайшего указа, определяя с большею точностью и род
преступлений и степень наказаний, не подумали, что дело не в издании законов, а в отыскании средств, чтобы настоящим образом исполнялись законы.
Со слезами каялся он мне в знакомстве с Жозефиной, в то же
время умоляя не говорить об этом Наташе; и когда, жалкий и трепещущий, он отправлялся, бывало, после всех этих откровенностей, со мною к ней (непременно со мною, уверяя, что боится взглянуть на нее после своего
преступления и что я один могу поддержать его), то Наташа с первого же взгляда на него уже знала, в чем дело.
Попреки, унижения, подруга мальчишки, который уж и теперь тяготится ее любовью, а как женится — тотчас же начнет ее не уважать, обижать, унижать; в то же
время сила страсти с ее стороны, по мере охлаждения с другой; ревность, муки, ад, развод, может быть, само
преступление… нет, Ваня!
Говорить о всеобщей любви, восторгаться общечеловеческими вопросами и в то же
время делать
преступления против любви и не замечать их, — непонятно!
Кто мыслит „
преступление“, тот, в то же
время, неизбежно, так сказать фаталистически, мыслит и „наказание“!
Каждый новый шаг грозит, что коробка оборвется и осыплет его
преступлениями. Хотя в столичных захолустьях существует множество ворожей, которые на гуще и на бобах всякую штуку развести могут, но такой ворожеи, которая наперед угадала бы: пройдет или не пройдет? — еще не народилось. Поэтому Ахбедный старается угадать сам. Работа изнурительная, жестокая. Напуганное воображение говорит без обиняков:"Не пройдет!" — но в сердце в это же
время закипает робкая надежда:"А вдруг… пройдет!"
— Во-первых, — говорил он, — губернатор посадил дворянина в острог, в то
время как еще не было совершено
преступление.
— Как не было совершено
преступление? — возразил с упорством магистр. — Оно совершено в то
время, когда князь сделал фальшивое свидетельство, — вот когда оно совершено!
Слово «казенная» было вычеркнуто, и номер задержан. Цензурный комитет помещался тогда на углу Сивцева Вражка и Б. Власьевского переулка. Я вошел и попросил доложить о себе председателю цензурного комитета В.В. Назаревскому, которым и был приглашен в кабинет. Я рассказал о моем противоцензурном поступке, за который в те блаженные
времена могло редактору серьезно достаться, так как «
преступление» — выпуск номера без разрешения цензуры — было налицо.
И не по одному только делу об утоплении жида, но и по всем вообще содеянным нами в разное
время и в разных местах
преступлениям.
Получал я также, от
времени до
времени, доносы, обвинявшие Аверьянова в краже, хищении, грабеже и других уголовных
преступлениях, но так как я на доносы не откликался, то постепенно все стихло.
Но, помню, более всего занимала меня одна мысль, которая потом неотвязчиво преследовала меня во все
время моей жизни в остроге, — мысль отчасти неразрешимая, неразрешимая для меня и теперь: это о неравенстве наказания за одни и те же
преступления.
Если назначенное по
преступлению число ударов большое, так что арестанту всего разом не вынести, то делят ему это число на две, даже на три части, судя по тому, что скажет доктор во
время уже самого наказания, то есть может ли наказуемый продолжать идти сквозь строй дальше, или это будет сопряжено с опасностью для его жизни.
Далее, говоря о том, как смотрит на этот предмет Франция, он говорит: «Мы верим в то, что 100 лет после обнародования прав человека и гражданина пришло
время признать права народов и отречься раз навсегда от всех этих предприятий обмана и насилия, которые под названием завоеваний суть истинные
преступления против человечества и которые, что бы ни думали о них честолюбие монархов и гордость народов, ослабляют и тех, которые торжествуют».
В старину за совершение злодейств обвиняли тиранов, но в наше
время совершаются самые ужасные, немыслимые при Неронах
преступления, и винить некого.
К тому
времени чувства мои были уже оглушены и захвачены так сильно, что даже объявление ареста явилось развитием одной и той же неприятности; но неожиданное признание Бутлера хватило по оцепеневшим нервам, как новое
преступление, совершенное на глазах всех.
Кажется, те
времена, когда занятие книжным делом считалось ересью и
преступлением, давно уже прошли.
На кадетском языке того
времени для занимавшихся таким недостойным делом, как пересказ чего-нибудь и вообще искательство перед начальством, было особенное выражение «подъегозчик», и этого
преступления кадеты никогда не прощали.
Тем
временем овес вырос вновь, а свидетели
преступления, не будучи обязаны подпиской о невыезде, разбрелись по сторонам.
Всякий образованный человек понимает, как смешно смотреть на мир теми глазами, какими смотрели греки геродотов-ских
времен; всякий ныне очень хорошо понимает, что в страдании и погибели великих людей нет ничего необходимого; что не всякий гибнущий человек гибнет за свои
преступления, что не всякий преступник погибает; что не всякое
преступление наказывается судом общественного мнения, и проч.
Я полагаю, не примет, тем более, что, сколько известно мне, этим обстоятельством начали в последнее
время злоупотреблять в юридическом мире: адвокаты при уголовных процессах стали весьма часто оправдывать своих клиентов, преступников тем, что они в момент
преступления ничего не помнили и что это будто бы такая болезнь.
Любословы критиковали неправильности языка, а в предисловии к этим критикам в то же
время издатели (вероятно, сама Екатерина) говорили: «Один из издателей нижайше просит, чтоб дозволено ему было и не всегда исправные свои сочинения в «Собеседнике» помещать, так как он ни терпенья, ни
времени не имеет свои сочинения переправлять, а притом и не хочет никого тяготить скукою поправлять его против грамматики
преступления».
— Главное
преступление владык жизни в том, что они разрушили творческую силу народа. Будет
время — вся воля народа вновь сольётся в одной точке; тогда в ней должна возникнуть необоримая и чудесная сила, и — воскреснет бог! Он-то и есть тот, которого вы, Матвей, ищете!
Мы упраздняем тайную экспедицию, говорит указ, потому, что «хотя она действовала со всевозможным умерением и правилася личною мудростью и собственным государыни всех дел рассмотрением, но впоследствии
времени открылося, что личные правила, по самому существу своему перемене подлежащие, не могли положить надежного оплота злоупотреблениям, и потребна была сила закона, чтобы присвоить положениям сим надлежащую непоколебимость», и притом вообще в «благоустроенном государстве все
преступления должны быть объемлемы, судимы и наказываемы общею силою закона» (П. С. З., № 19813).
То, что дверь была не заперта, швейцар объяснил забывчивостью, но в такое
время, когда все ждут
преступления, подобное ротозейство было непростительно.
Отнимите у человека или у народа деньги, товары, скот и ваше насилие, грабеж окончится вместе с вашим уходом. Течение
времени, конечно, не сделает вашего
преступления делом хорошим, но оно уничтожит его последствия. Ограбленные люди могут вновь приобрести то, что у них было отнято, Но отнимите у народа землю, и ваш грабеж будет продолжаться вечно. Он будет новым грабежом для каждого нового ряда сменяющихся поколений, для каждого нового года, для каждого нового дня.
В наше
время самые большие и вредные
преступления не те, которые совершаются
временами, а те, которые совершаются непрестанно и не признаются
преступлениями.
Мы возмущаемся на телесные
преступления: объелся, подрался, прелюбодействовал, убил, — а легко смотрим на
преступления слова: осудил, оскорбил, передал, напечатал, написал вредные, развращающие слова, а между тем последствия
преступлений слова гораздо более тяжелы и значительны, чем
преступления тела. Разница только в том, что зло телесных
преступлений тотчас же заметно. Зло же
преступления слова мы не замечаем, потому что оно сказывается далеко от нас и по месту и по
времени.
Часто употребляемое выражение, что смертная казнь практикуется теперь только в исключительных случаях, не совсем точно; все высшие карательные меры, которые заменили смертную казнь, все-таки продолжают носить самый важный и существенный признак ее, а именно — пожизненность, вечность, и у всех у них есть цель, унаследованная ими прямо от смертной казни, — удаление преступника из нормальной человеческой среды навсегда, и человек, совершивший тяжкое
преступление, умирает для общества, в котором он родился и вырос, так же как и во
времена господства смертной казни.
За это-то
преступление «высший нравственный закон» карает Анну — смертью! В нынешнее
время мы ко всему привыкли. Но если бы человеческий суд за такое
преступление приговорил женщину к смертной казни, то и наши отупевшие души содрогнулись бы от ужаса и негодования.
«Одно из самых больших
преступлений в психологии, — говорит Ницше, — это то, что любовь была подменена альтруизмом в то
время, как она есть присоединение к себе или уделение от чрезмерного богатства личности.
— Как это, однако, глупо, что я оставила незапертою дверь за этим болваном! — подумала Бодростина, и хотя не струсив, однако немного покраснев от мысли, что во
время дремоты к ней очень легко мог забраться вор или даже дерзкий грабитель, который, будучи теперь захвачен ею на месте
преступления, может ни за что ни про что пырнуть ее ножом и дать всей судьбе ее такое заключение, никого она сама никак не выводила ни из своего прошлого, ни из настоящего.
Хотя в то же
время дуэль может быть запрещена законом и караться как
преступление.