Неточные совпадения
«Мы употребляем рис при всяком
блюде, — заметил
второй полномочный, — не угодно ли кому-нибудь переменить, если поданный уже простыл?» Церемониймейстер, с широким, круглым лицом, с плоским и несколько вздернутым, широким же, арабским носом, стоя подле возвышения, на котором сидели оба полномочные, взглядом и едва заметным жестом распоряжался прислугою.
Сзади всех подставок поставлена была особо еще одна подставка перед каждым гостем, и на ней лежала целая жареная рыба с загнутым кверху хвостом и головой. Давно я собирался придвинуть ее к себе и протянул было руку, но
второй полномочный заметил мое движение. «Эту рыбу почти всегда подают у нас на обедах, — заметил он, — но ее никогда не едят тут, а отсылают гостям домой с конфектами». Одно путное
блюдо и было, да и то не едят! Ох уж эти мне эмблемы да символы!
Обед из двух
блюд с куском говядины в супе стоил семнадцать копеек, а без говядины одиннадцать копеек. На
второе — то котлеты, то каша, то что-нибудь из картошки, а иногда полная тарелка клюквенного киселя и стакан молока. Клюква тогда стоила три копейки фунт, а молоко две копейки стакан.
В зале
второго этажа для «чистой» публики, с расписными стенами, с бассейном для стерлядей, объедались селянками и разными рыбными
блюдами богачи — любители русского стола, — блины в счет не шли.
Известно всем, что молодые тетеревята считаются одним из лакомых
блюд, но и достигшие полного возраста тетерева, особенно в первый и
второй год своей жизни, очень вкусны, питательны и здоровы.
Уже за первым
блюдом он очень шикарно спел «Un soir а la barrière», [«Вечерком у заставы» (фр.).] а за
вторым до того расходился, что вышел из-за стола и представил, как, по его мнению, Гремикин должен канкан танцевать.
Мы сидим — я да
вторая надо мною была горничная Феклуша, — такую тишину
блюдем, что даже дыхание утаиваем, а Грайворона напился пьян и, набивши порохом старый мушкет, подкрался под княгинины окна и выпалил.
Ахов. Ты богатого человека, коли он до тебя милостив,
блюди пуще ока своего. Потому, ты своего достатка не имеешь; нужда али что, к кому тебе кинуться? А
второе: разве ты знаешь, разве тебе чужая душа открыта, за что богатый человек к тебе милостив? Может, он так только себе отвагу дает, а может, сурьёз! Потому что для нашего брата, ежели что захотелось, дорогого нет; а у вас, нищей братии, ничего заветного нет; все продажное. И вдруг из гроша рубль. Поняла?
Я помнил и провел его в коридор,
второй дверью налево. Здесь, к моему восхищению, повторилось то же, что у Дюрока: потянув шнур, висевший у стены, сбоку стола, мы увидели, как откинулась в простенке меж окон металлическая доска и с отверстием поравнялась никелевая плоскость, на которой были вино, посуда и завтрак. Он состоял из мясных
блюд, фруктов и кофе. Для храбрости я выпил полный стакан вина и, отделавшись таким образом от стеснения, стал есть, будучи почти пьян.
Грузов отбирал у него все утренние булки, все вкусные завтраки и непременно третье
блюдо за обедом, а иногда и третье и
второе.
— Я в этом деле, как вам известно, не новичок, и всем борцам, которых мне приходилось знать, я всегда говорил одно: перед состязанием
соблюдайте четыре правила: первое — накануне нужно хорошо выспаться,
второе — днем вкусно и питательно пообедать, но при этом — третье — выступать на борьбу с пустым желудком, и, наконец, четвертое — это уже психология — ни на минуту не терять уверенности в победе.
Тут, при новом звуке сурм и бубен, являлся кухарь с
блюдами второй перемены и уставлял ими стол, и тогда вставший мужской пол садился попрежнему.
Иностранцам такое отборное зерно нельзя было продавать, потому что, во-первых, они не нашли бы способа, как с покупкою справиться, и завели бы судебный скандал, а во-вторых, у них у всех водятся консулы и посольства, которые не
соблюдают правила невмешательства наших дипломатов и готовы вступать за своего во всякие мелочи.
— Молодец, — говорит. — Вот тебе еще тысячу рублей на ложки и плошки, но смотри, Лепутан, — заповеди мои
соблюди, и тогда сам соблюден будеши, а ежели что… да, спаси тебя господи, станешь в своем прежнем имени утверждаться, и я узнаю… то во первое предисловие я всего тебя изобью, а во-вторых, по закону «дар дарителю возвращается». А если в моем желании пребудешь, то объясни, что тебе еще надо, и все от меня получишь.
После первого горячего
блюда следовало
второе. Жирно сдобренная маслом гречневая каша.
— А половину они будут ждать, и ты должен будешь платить всего тысячу двести рублей в год жене на содержание ее с четырьмя детьми (что, должно сознаться, вовсе не дорого), и только
соблюсти все формы по застрахованию своей жизни, полис на которое будет служить обеспечением
второй половины долга, но премию будет за тебя платить твоя жена. Вот и все их условия.
Шампунь пудрит свое заплаканное лицо и идет с Камышевым в столовую. Первое
блюдо съедается молча, после
второго начинается та же история, и таким образом страдания Шампуня не имеют конца.
Вторая комната удивила ее не меньше первой. Это была, по-видимому, столовая. И здесь все поражало своей крикливой, убогой роскошью. Старые, поломанные стулья чередовались с высокими кожаными табуретами. В открытом буфете была расставлена наполовину перебитая посуда. На стенах висели деревянные тарелки, резные плоды,
блюда и расписные чучела гусей и фазанов. A на столе лежала грязная, порванная в нескольких местах скатерть и стоял с проломанным боком никелевый самовар.
Она послушно последовала за ним во
вторую комнату, где уже был накрыт роскошный завтрак. От поставленных в их отсутствие на стол
блюд с изысканными и дорогими кушаньями несся раздражающий аппетит запах.
Суп представлял из себя какую-то мутную жижицу,
второе — крепкие пережаренные куски битого мяса, третье — старое вчерашнее пирожное с вареньем. За ужином — повторение тех же
блюд, что и за обедом, сделанном им к девяти часам, Полина и Валя ничего не ели, все время хихикали и перешептывались между собой.
Через каких-нибудь пять минут, несмотря на то, что она заявила, что ничего не хочет, Вера Семеновна с аппетитом пробовала все поставленные
блюда и пила
второй бокал шампанского.
Ой, только ж памятуй, божий рабе, и
блюди себе во явлении истины, а не бреши, бо зде при нас есть и ангелы предстоящи невидимо, и они словеса твои записуют, о них же и истязани будете во
второе и страшное пришествие.
Ужинавшие только что кончили первое
блюдо (картофель с квасом), и подавалось
второе — капустные щи.
Во
второй комнате трактира сидел поручик за
блюдом сосисок и бутылкою вина.