Неточные совпадения
Еще с начала вечера во двор особняка
въехало несколько ассенизационных бочек, запряженных
парами кляч, для своей работы, которая разрешалась только по ночам. Эти «ночные брокары», прозванные так в честь известной парфюмерной фирмы, открывали выгребные ямы и переливали содержимое черпаками
на длинных рукоятках и увозили за заставу. Работа шла. Студенты протискивались сквозь вереницы бочек, окруживших вход в общежитие.
Так помаленьку устраиваясь и поучаясь, сижу я однажды пред вечером у себя дома и вижу, что ко мне
на двор
въехала пара лошадей в небольшом тарантасике, и из него выходит очень небольшой человечек, совсем похожий с виду
на художника: матовый, бледный брюнетик, с длинными, черными, прямыми волосами, с бородкой и с подвязанными черною косынкой ушами. Походка легкая и осторожная: совсем петербургская золотуха и мозоли, а глаза серые, большие, очень добрые и располагающие.
В последний год властвования Трифона, последнего старосты, народом избранн<ого>, в самый день храмового праздника, когда весь народ шумно окружал увеселительное здание (кабаком в просторечии именуемое) или бродил по улицам, обнявшись между собою и громко воспевая песни Архипа-Лысого,
въехала в село плетеная крытая бричка, заложенная
парою кляч едва живых;
на козлах сидел оборванный жид — а из брички высунулась голова в картузе и казалось с любопытством смотрела
на веселящийся народ.
В самую эту минуту раздался колокольчик, и телега
парой, шибко приближаясь и звеня,
въехала на двор; проворно соскочил с нее никому не известный, одетый как барин, какой-то молодой малый, спросил, дома ли господа и где они, и когда указали ему, что господин стоит
на крыльце, приезжий подошел к барину, снял дорожный картуз, поклонился, подал письмо и сказал: «Флегонт Афанасьич, Мавра Васильевна и Афанасий Флегонтович Солобуевы приказали кланяться, спросить о здоровье и доложить, что они приехали и остановились в Вырыпаевке».
Часа через полтора после того, как матери разошлись по кельям, а белицы с Назаретой ушли погулять за околицу,
на конный двор Манефиной обители
въехала кибитка с кожаным верхом и наглухо застегнутым фартуком, запряженная
парой толстых с глянцевитою шерстью скитских лошадей. Из работницкой «стаи» вышел конюх Дементий и весело приветствовал тщедушного старика, сидевшего
на козлах.
Постоялые дворы вокруг площади все были заняты — и Кирилл, не
въезжая никуда
на двор, остановился за углом одного дома у самой площади, выпряг здесь своих коней и, растянув хрептуг, поставил их к корму, а сам приступил к Пенькновскому с просьбою пройтись по базару. Кирилл сказал, что ему надо купить для себя
пару бубенчиков и что будто бы ему гораздо сподручнее сделать это приобретение вместе с Пенькновским.