Неточные совпадения
Рек: «Не без Божьего промысла
Выбрал ты дуб вековой,
Тем же ножом, что разбойничал,
Срежь его,
той же рукой!
Г-жа Простакова. Батюшка мой! Да что за радость и выучиться? Мы это видим своими глазами в нашем краю. Кто посмышленее,
того свои же братья тотчас
выберут еще в какую-нибудь должность.
Но глуповцам приходилось не до бунтовства; собрались они, начали тихим манером сговариваться, как бы им «о себе промыслить», но никаких новых выдумок измыслить не могли, кроме
того, что опять
выбрали ходока.
К довершению бедствия глуповцы взялись за ум. По вкоренившемуся исстари крамольническому обычаю, собрались они около колокольни, стали судить да рядить и кончили
тем, что
выбрали из среды своей ходока — самого древнего в целом городе человека, Евсеича. Долго кланялись и мир и Евсеич друг другу в ноги: первый просил послужить, второй просил освободить. Наконец мир сказал...
Но драма уже совершилась бесповоротно. Прибывши домой, головотяпы немедленно
выбрали болотину и, заложив на ней город, назвали Глуповым, а себя по
тому городу глуповцами. «Так и процвела сия древняя отрасль», — прибавляет летописец.
Она не успела и вынуть и так и привезла домой
те игрушки, которые она с такою любовью и грустью
выбирала вчера в лавке.
Но в глубине своей души, чем старше он становился и чем ближе узнавал своего брата,
тем чаще и чаще ему приходило в голову, что эта способность деятельности для общего блага, которой он чувствовал себя совершенно лишенным, может быть и не есть качество, а, напротив, недостаток чего-то — не недостаток добрых, честных, благородных желаний и вкусов, но недостаток силы жизни,
того, что называют сердцем,
того стремления, которое заставляет человека из всех бесчисленных представляющихся путей жизни
выбрать один и желать этого одного.
У него была способность понимать искусство и верно, со вкусом подражать искусству, и он подумал, что у него есть
то самое, что нужно для художника, и, несколько времени поколебавшись, какой он
выберет род живописи: религиозный, исторический, жанр или реалистический, он принялся писать.
Он посылал скосить клевер на сено,
выбрав плохие десятины, проросшие травой и полынью, негодные на семена, — ему скашивали под ряд лучшие семенные десятины, оправдываясь
тем, что так приказал приказчик, и утешали его
тем, что сено будет отличное; но он знал, что это происходило оттого, что эти десятины было косить легче.
Если бы, как в прошлые выборы, все уезды просили губернского предводителя,
то его
выбрали бы всеми белыми.
— Дарья Александровна, — сказал он, — так
выбирают платье или не знаю какую покупку, а не любовь. Выбор сделан, и
тем лучше… И повторенья быть не может.
— Нет, без шуток, что ты
выберешь,
то и хорошо. Я побегал на коньках, и есть хочется. И не думай, — прибавил он, заметив на лице Облонского недовольное выражение, — чтоб я не оценил твоего выбора. Я с удовольствием поем хорошо.
— Ну, в «Англию», — сказал Степан Аркадьич,
выбрав «Англию» потому, что там он, в «Англии», был более должен, чем в «Эрмитаже». Он потому считал нехорошим избегать этой гостиницы. — У тебя есть извозчик? Ну и прекрасно, а
то я отпустил карету.
Степан Аркадьич не избирал ни направления, ни взглядов, а эти направления и взгляды сами приходили к нему, точно так же, как он не
выбирал формы шляпы или сюртука, а брал
те, которые носят.
Мазурка началась. Грушницкий
выбирал одну только княжну, другие кавалеры поминутно ее
выбирали; это явно был заговор против меня;
тем лучше: ей хочется говорить со мною, ей мешают, — ей захочется вдвое более.
Но так как все же он был человек военный, стало быть, не знал всех тонкостей гражданских проделок,
то чрез несколько времени, посредством правдивой наружности и уменья подделаться ко всему, втерлись к нему в милость другие чиновники, и генерал скоро очутился в руках еще больших мошенников, которых он вовсе не почитал такими; даже был доволен, что
выбрал наконец людей как следует, и хвастался не в шутку тонким уменьем различать способности.
Чичиков не смутился,
выбрал другое время, уже перед ужином, и, разговаривая о
том и о сем, сказал вдруг...
Скажи: которая Татьяна?» —
«Да
та, которая грустна
И молчалива, как Светлана,
Вошла и села у окна». —
«Неужто ты влюблен в меньшую?» —
«А что?» — «Я
выбрал бы другую,
Когда б я был, как ты, поэт.
В чертах у Ольги жизни нет,
Точь-в-точь в Вандиковой Мадонне:
Кругла, красна лицом она,
Как эта глупая луна
На этом глупом небосклоне».
Владимир сухо отвечал
И после во весь путь молчал.
Остап, сняв шапку, всех поблагодарил козаков-товарищей за честь, не стал отговариваться ни молодостью, ни молодым разумом, зная, что время военное и не до
того теперь, а тут же повел их прямо на кучу и уж показал им всем, что недаром
выбрали его в атаманы.
Между
тем как она со слезами готовила все, что нужно к завтраку, Бульба раздавал свои приказания, возился на конюшне и сам
выбирал для детей своих лучшие убранства.
Конные ехали, не отягчая и не горяча коней, пешие шли трезво за возами, и весь табор подвигался только по ночам, отдыхая днем и
выбирая для
того пустыри, незаселенные места и леса, которых было тогда еще вдоволь.
Разумихин
выбрал город на железной дороге и в близком расстоянии от Петербурга, чтоб иметь возможность регулярно следить за всеми обстоятельствами процесса и в
то же время как можно чаще видеться с Авдотьей Романовной.
И хоть бы выбрали-то хорошо, а
то ведь, я знаю, — ни ей, ни себе, только добрых людей насмешите».
А сама-то весь-то день сегодня моет, чистит, чинит, корыто сама, с своею слабенькою-то силой, в комнату втащила, запыхалась, так и упала на постель; а
то мы в ряды еще с ней утром ходили, башмачки Полечке и Лене купить, потому у них все развалились, только у нас денег-то и недостало по расчету, очень много недостало, а она такие миленькие ботиночки
выбрала, потому у ней вкус есть, вы не знаете…
— О будущем муже вашей дочери я и не могу быть другого мнения, — твердо и с жаром отвечал Разумихин, — и не из одной пошлой вежливости это говорю, а потому… потому… ну хоть по
тому одному, что Авдотья Романовна сама, добровольно, удостоила
выбрать этого человека.
Поймите, что если вы не помиритесь,
то я должна же
выбирать между вами: или вы, или он.
И кумушка
тем службу повершила,
Что,
выбрав ночку потемней,
У куманька всех кур передушила.
Карандышев.
То, господа, что она умеет ценить и
выбирать людей. Да-с, Лариса Дмитриевна знает, что не все
то золото, что блестит. Она умеет отличать золото от мишуры. Много блестящих молодых людей окружали ее: но она мишурным блеском не прельстилась. Она искала для себя человека не блестящего, а достойного…
Но, думая так, он в
то же время ощущал гордость собою: из всех знакомых ей мужчин она
выбрала именно его. Эту гордость еще более усиливали ее любопытствующие ласки и горячие, наивные до бесстыдства слова.
Самгин шагал среди танцующих, мешая им, с упорством близорукого рассматривая ряженых, и сердился на себя за
то, что
выбрал неудобный костюм, в котором путаются ноги. Среди ряженых он узнал Гогина, одетого оперным Фаустом; клоун, которого он ведет под руку, вероятно, Татьяна. Длинный арлекин, зачем-то надевший рыжий парик и шляпу итальянского бандита, толкнул Самгина, схватил его за плечо и тихонько извинился...
— Ну и черт с ним, — тихо ответил Иноков. — Забавно это, — вздохнул он, помолчав. — Я думаю, что мне тогда надобно было врага — человека, на которого я мог бы израсходовать свою злость. Вот я и
выбрал этого… скота. На эту
тему рассказ можно написать, — враг для развлечения от… скуки, что ли? Вообще я много выдумывал разных… штучек. Стихи писал. Уверял себя, что влюблен…
Беседа тянулась медленно, неохотно, люди как будто осторожничали, сдерживались, может быть, они устали от необходимости повторять друг пред другом одни и
те же мысли. Большинство людей притворялось, что они заинтересованы речами знаменитого литератора, который, утверждая правильность и глубину своей мысли, цитировал фразы из своих книг, причем
выбирал цитаты всегда неудачно. Серенькая старушка вполголоса рассказывала высокой толстой женщине в пенсне с волосами, начесанными на уши...
Европейцы не беседуют между собой на
темы наши, они уже благоустроены: пьют, едят, любят, утилизируют наше сырье, хлебец наш кушают, живут себе помаленьку, а для разговора
выбирают в парламенты соседей своих, которые почестолюбивее, поглупее.
Красавина. А ты ищи себе под пару, так тебя никто и не будет обманывать; а
то ты всё не под масть выбираешь-то. Глаза-то у тебя больно завистливы.
Когда еще он однажды по обыкновению стал пенять на барина, что
тот бранит его понапрасну за тараканов, что «не он выдумал их», Анисья молча
выбрала с полки куски и завалявшиеся с незапамятных времен крошки черного хлеба, вымела и вымыла шкафы, посуду — и тараканы почти совсем исчезли.
Что ни встречалось, он сейчас употреблял
тот прием, какой был нужен для этого явления, как ключница сразу
выберет из кучи висящих на поясе ключей
тот именно, который нужен для
той или другой двери.
Он беспрестанно в движении: понадобится обществу послать в Бельгию или Англию агента — посылают его; нужно написать какой-нибудь проект или приспособить новую идею к делу —
выбирают его. Между
тем он ездит и в свет и читает: когда он успевает — Бог весть.
Русский человек
выберет что-нибудь одно, да и
то еще не спеша, потихоньку да полегоньку, кое-как, а
то на-ко, поди!
— Нет, Семен Семеныч, выше этого сюжета не может
выбрать живописец. Это не вертушка, не кокетка: она достойна была бы вашей кисти: это идеал строгой чистоты, гордости; это богиня, хоть олимпийская… но она в вашем роде,
то есть — не от мира сего!
— Если б я была барышня и хотела только замуж,
то, конечно,
выбрала бы для этого кого-нибудь другого, Марк, — сказала она, вставая с места.
— Да, — припомнила она и достала из кармана портмоне. — Возьмите у золотых дел мастера Шмита porte-bouquet. [подставку для букета (фр.).] Я еще на
той неделе
выбрала подарить Марфеньке в день рождения, — только велела вставить несколько жемчужин, из своих собственных, и вырезать ее имя. Вот деньги.
Она все хотела во что бы
то ни стало видеться с ним наедине и все
выбирала удобную минуту сесть подле него, уверяя всех и его самого, что он хочет что-то сказать ей без свидетелей.
— Молчи, пожалуйста! — с суеверным страхом остановил его Аянов, — еще накличешь что-нибудь! А у меня один геморрой чего-нибудь да стоит! Доктора только и знают, что вон отсюда шлют: далась им эта сидячая жизнь — все беды в ней видят! Да воздух еще: чего лучше этого воздуха? — Он с удовольствием нюхнул воздух. — Я теперь
выбрал подобрее эскулапа:
тот хочет летом кислым молоком лечить меня: у меня ведь закрытый… ты знаешь? Так ты от скуки ходишь к своей кузине?
Потом он
выбрал дамские часы с эмалевой доской, с цепочкой, подарить от себя Марфеньке, и для этого зашел к Титу Никонычу и занял у него двести рублей до завтра, чтобы не воевать с бабушкой, которая без боя не дала бы ему промотать столько на подарок и, кроме
того, пожалуй, выдала бы заранее его секрет.
— Какое же ты жалкое лекарство
выбрал от скуки — переливать из пустого в порожнее с женщиной: каждый день одно и
то же!
Но, кроме
того, я
выбрал себе дело: я люблю искусство и… немного занимаюсь… живописью, музыкой… пишу… — досказал он тихо и смотрел на конец своего сапога.
А между
тем Ефим был именно
тем лицом, к которому, будь из чего
выбирать, я бы обратился с таким предложением к последнему.
— Я сейчас уйду, сейчас, но еще раз: будьте счастливы, одни или с
тем, кого
выберете, и дай вам Бог! А мне — мне нужен лишь идеал!
Я рассуждал так: дело с письмом о наследстве есть дело совести, и я,
выбирая Васина в судьи,
тем самым выказываю ему всю глубину моего уважения, что, уж конечно, должно было ему польстить.
Но вот что только скажу: дай вам Бог всякого счастия, всякого, какое сами
выберете… за
то, что вы сами дали мне теперь столько счастья, в один этот час!