Неточные совпадения
Г-жа Простакова. Пронозила!.. Нет, братец, ты должен образ выменить господина офицера; а кабы не он, то б ты от меня не заслонился. За сына вступлюсь. Не спущу
отцу родному. (Стародуму.) Это, сударь, ничего и не смешно. Не прогневайся. У меня материно сердце. Слыхано ли, чтоб сука щенят своих
выдавала? Изволил пожаловать неведомо к кому, неведомо кто.
Нельзя было простить работнику, ушедшему в рабочую пору домой потому, что у него
отец умер, как ни жалко было его, и надо было расчесть его дешевле за прогульные дорогие месяцы; но нельзя было и не
выдавать месячины старым, ни на что не нужным дворовым.
— Ну, вот тебе беспереводный рубль, — сказала она. Бери его и поезжай в церковь. После обедни мы, старики, зайдем к батюшке,
отцу Василию, пить чай, а ты один, — совершенно один, — можешь идти на ярмарку и покупать все, что ты сам захочешь. Ты сторгуешь вещь, опустишь руку в карман и
выдашь свой рубль, а он опять очутится в твоем же кармане.
Агафья с
отцом не жила, он
выдал ее замуж за старшего дворника, почти старика, но иногда муж заставлял ее торговать пивом в пивнухе тестя.
— Надя, мать — старинного покроя женщина, и над ней смеяться грешно. Я тебя ни в чем не стесняю и
выдавать силой замуж не буду, только мать все-таки дело говорит: прежде
отцы да матери устраивали детей, а нынче нужно самим о своей голове заботиться. Я только могу тебе советовать как твой друг. Где у нас женихи-то в Узле? Два инженера повертятся да какой-нибудь иркутский купец, а Привалов совсем другое дело…
Заметьте, он
выдал документ, и существует письмо его, в котором он от остального почти отрекается и этими шестью тысячами препирание с
отцом по наследству оканчивает.
Владимир потупил голову, люди его окружили несчастного своего господина. «
Отец ты наш, — кричали они, целуя ему руки, — не хотим другого барина, кроме тебя, прикажи, осударь, с судом мы управимся. Умрем, а не
выдадим». Владимир смотрел на них, и странные чувства волновали его. «Стойте смирно, — сказал он им, — а я с приказным переговорю». — «Переговори, батюшка, — закричали ему из толпы, — да усовести окаянных».
Она окончила воспитание моего
отца и его братьев; после смерти их родителей она заведовала их именьем до совершеннолетия, она отправила их в гвардию на службу, она
выдала замуж их сестер.
Доходы — впрочем, очень ограниченные — со всех имений получал
отец,
выдавая сестрицам по малости на самое необходимое.
Галактион провел целый день у
отца. Все время шел деловой разговор. Михей Зотыч не
выдал себя ни одним словом, что знает что-нибудь про сына. Может быть, тут был свой расчет, может быть, нежелание вмешиваться в чужие семейные дела, но Галактиону
отец показался немного тронутым человеком. Он помешался на своих мельницах и больше ничего знать не хотел.
Эта сцена более всего отозвалась на молчавшем Емельяне. Большак понимал, что это он виноват, что
отец самовольно хочет женить Галактиона на немилой, как делывалось в старину. Боится старик, чтобы Галактион не выкинул такую же штуку, как он, Емельян. Вот и торопится… Совестно стало большаку, что из-за него заедают чужой век. И что это накатилось на старика? А Галактион выдержал до конца и ничем не
выдал своего настроения.
— Да ты слушай, умная голова, когда говорят… Ты не для того
отец, чтобы проклинать свою кровь. Сам виноват, что раньше замуж не
выдавал. Вот Марью-то заморил в девках по своей гордости. Верно тебе говорю. Ты меня послушай, ежели своего ума не хватило. Проклясть-то не мудрено, а ведь ты помрешь, а Феня останется. Ей-то еще жить да жить… Сам, говорю, виноват!.. Ну, что молчишь?..
— А! а! Вот вам и
отец! Головою сына
выдаю, мол: извольте его вам, только меня, седого дурака, не трогайте, Прекрасно! прекрасно! Вот
отец так
отец!
Отец улыбнулся и отвечал, что похоже на то; что он и прежде слыхал об нем много нехорошего, но что он родня и любимец Михайлушки, а тетушка Прасковья Ивановна во всем Михайлушке верит; что он велел послать к себе таких стариков из багровских, которые скажут ему всю правду, зная, что он их не
выдаст, и что Миронычу было это невкусно.
Я ей говорю о том, как бы ее пристроить,
выдать замуж, а она и слушать не хочет; только и говорит: «Как угодно богу, так и будет…» А
отец со вздохом отвечал: «Да, уж совсем не та матушка! видно, ей недолго жить на свете».
Я многого не понимал, многое забыл, и у меня остались в памяти только
отцовы слова: «Не вмешивайся не в свое дело, ты все дело испортишь, ты все семейство погубишь, теперь Мироныч не тронет их, он все-таки будет опасаться, чтоб я не написал к тетушке, а если пойдет дело на то, чтоб Мироныча прочь, то Михайлушка его не
выдаст.
Отец эту девушку
выдает замуж за мужика, наказывает ее мать старуху, зачем она допустила свидание дочери с сыном.
Однако известие, что участь племянницы обратила на себя внимание, несколько ободрило Прасковью Гавриловну. Решено было просить о помещении девочки на казенный счет в институт, и просьба эта была уважена. Через три месяца Лидочка была уже в Петербурге, заключенная в четырех стенах одного из лучших институтов. А кроме того, за нею оставлена была и небольшая пенсия, назначенная за заслуги
отца. Пенсию эту предполагалось копить из процентов и
выдать сироте по выходе из института.
Ни одного дня, который не отравлялся бы думою о куске, ни одной радости. Куда ни оглянется батюшка, всё ему или чуждо, или на все голоса кричит: нужда! нужда! нужда! Сын ли окончил курс — и это не радует: он совсем исчезнет для него, а может быть, и забудет о старике
отце. Дочь ли
выдаст замуж — и она уйдет в люди, и ее он не увидит. Всякая минута, приближающая его к старости, приносит ему горе.
Не дозволяли дворовым вступать в браки и продавали мужчин (особенно поваров, кучеров, выездных лакеев и вообще людей, обученных какому-нибудь мастерству) поодиночке, с придачею стариков,
отца и матери, — это называлось продажей целым семейством;
выдавали девок замуж в чужие вотчины — это называлось: продать девку на вывод.
— Ведь вы от
отца вашего получили же деньги за имение, — спокойно заметил Николай Всеволодович. — Maman
выдала вам тысяч шесть или восемь за Степана Трофимовича. Вот и заплатите полторы тысячи из своих. Я не хочу, наконец, платить за чужих, я и так много роздал, мне это обидно… — усмехнулся он сам на свои слова.
Она так распорядилась, что уж за другого ее
выдавать нечего было думать, и обо всем этом, понимаете, совершенно честно сказала
отцу.
— А конечно; он еще более; ему, кроме добавочных и прибавочных, дают и на дачу, и на поездку за границу, и на воспитание детей; да в прошедшем году он дочь
выдавал замуж, —
выдали на дочь, и на похороны
отца, и он и его брат оба выпросили: зачем же ему брать взятки? Да ему их и не дадут.
—
Отец Еремей! — отвечал Бычура робким голосом, посматривая на присмиревших своих товарищей. — Ведь ты сам обещал
выдать нам невесту Гонсевского?
— Ребята! — вскричал Юрий. — Не берите на душу этого греха! Она невинна:
отец насильно
выдавал ее замуж.
На наряды и книги
выдавал ей
отец понемножку, не больше ста рублей в год.
Он под корень подорвал разгульной жизнью крепкое, тридцатилетним трудом сколоченное хозяйство
отца, и уже никто в родном селе не хотел
выдать ему девушку в жёны.
Не прошло полугода со дня смерти жены, как он уже посватался к дочери знакомого ему по делам уральского казака-старообрядца.
Отец невесты, несмотря на то, что Игнат был и на Урале известен как «шалый» человек,
выдал за него дочь. Ее звали Наталья. Высокая, стройная, с огромными голубыми глазами и длинной темно-русой косой, она была достойной парой красавцу Игнату; а он гордился своей женой и любил ее любовью здорового самца, но вскоре начал задумчиво и зорко присматриваться к ней.
Ее романические мечты о муже-друге, образованном человеке, который читал бы вместе с нею умные книжки и помог бы ей разобраться в смутных желаниях ее, — были задушены в ней непреклонным решением
отца выдать ее за Смолина, осели в душе ее горьким осадком.
За этим следовало повествование об одиноком житье-бытье княгини Варвары Никаноровны до тех пор, пока ей настало время
выдать замуж воспитавшуюся в Петербурге княжну Анастасию Львовну и заняться воспитанием моего
отца, но я должна поступить иначе: я должна еще удержаться в этом тихом периоде раннего бабушкиного вдовства, для того чтобы показать облики ее ближайших друзей и очертить характер ее деятельности за пределами дома — в обществе.
Наконец, Евсеич сказал мне за тайну, что Иван Ипатыч сватает невесту хорошего дворянского рода и с состоянием, что невеста и мать согласны, только
отец не хочет
выдать дочери за учителя, бедняка, да еще поповича.
Ходила молва, что, не проболтайся мой
отец, не
выдай своего брата, — Давыдова
отца не сослали бы в Сибирь!
Если бы Латкин отбил у
отца выгодное дело, на манер заменившего его впоследствии Настасея, —
отец вознегодовал бы на него не более, чем на Настасея, вероятно, даже меньше; но Латкин, под влиянием необъяснимого, непонятного чувства — зависти, жадности — а быть может, и под мгновенным наитием честности — «подвел» моего
отца,
выдал его общему их доверителю, богатому молодому купцу, открыв глаза этому беспечному юноше на некоторый… некоторый кунштюк [Кунштюк — ловкая проделка.], долженствовавший принести значительную пользу моему
отцу.
Много нынче злодеев, дурной стал народ, да я не из них, Юрий Борисович… прикажи только,
отец родной, и в воду и в огонь кинусь для тебя… уж таково дело холопское; ты меня поил и кормил до сей поры, теперь пришла моя очередь… сгибну, а господ не
выдам.
Жалованье прислуге и дворне
выдавал сам
отец, но в каких это было размерах, можно судить по тому, что горничные, получавшие обувь, белье и домашнюю пестрядь на платья, получали, кроме того, как говорилось «на подметки», в год по полтинному.
— Ревновал бы, ей-богу. Ну, как это другого она станет целовать? чужого больше
отца любить? Тяжело это и вообразить. Конечно, все это вздор; конечно, всякий под конец образумится. Но я б, кажется, прежде чем отдать, уж одной заботой себя замучил: всех бы женихов перебраковал. А кончил бы все-таки тем, что
выдал бы за того, кого она сама любит. Ведь тот, кого дочь сама полюбит, всегда всех хуже
отцу кажется. Это уж так. Много из-за этого в семьях худа бывает.
Ах, дочери — мученье!
Скажите, кто им рад?
Плати за их ученье,
Плати за их наряд;
А подрастут поболе,
Тогда
отца и мать
Спросите вы, легко ли
Их замуж
выдавать?
— Вам бы,
отец Андроник, вашу хину куда-нибудь на сельскохозяйственную выставку послать, — предлагал Мухоедов. —
Выдали бы диплом или медаль…
— Какой, можно сказать, — перебила Феоктиста Саввишна, — Владимир Андреич примерный
отец: из Петербурга прискакал. Нынче родители-то
выдадут дочку замуж, да и не думают — живи себе, как хотят.
Она уже с скрытой злостью спрашивает его, случилось ли ему хоть нечаянно «добро о ком-нибудь сказать», и исчезает при входе
отца,
выдав последнему почти головой Чацкого, то есть объявив его героем рассказанного перед тем
отцу сна.
Дворецкий,
выдав для вычищения большие оловянные блюда с гербами знаменитого рода Халявских и с вензелями прадеда, деда,
отца папенькиных и самого папеньки, сам острит нож и другой про запас, для разбирания при столе птиц и других мяс.
«Вот влюбиться бы, — думала она, потягиваясь, и от одной этой мысли у нее около сердца становилось тепло. — И от завода избавиться бы…» — мечтала она, воображая, как с ее совести сваливаются все эти тяжелые корпуса, бараки, школа… Затем она вспомнила
отца и подумала, что если бы он жил дольше, то, наверное,
выдал бы ее за простого человека, например, за Пименова. Приказал бы ей выходить за него — вот и все. И это было бы хорошо: завод тогда попал бы в настоящие руки.
— Я совсем не о том говорю. Машенька действительно превосходная девушка, а
отец ее,
выдавая замуж двух старших ее сестер, обоих зятьев обманул и ничего не дал, — и Маше ничего не даст.
Мерчуткина. Сделайте милость, ваше превосходительство, будьте
отцом родным… Ежели медицинского свидетельства мало, то я могу и из участка удостоверение представить. Прикажите
выдать мне деньги!
— Так, так… — согласилась она. — Только уж вы, ваше превосходительство, сделайте милость, заставьте вечно бога молить, будьте
отцом родным, защитите. Ежели медицинского свидетельства мало, то я могу и из участка удостоверение представить… Прикажите
выдать мне деньги!
Было у него две дочери, а так как он был страшный самодур, пьяница, домашний тиран и, сверх того, больной человек, то и вздумалось ему вдруг
выдать одну дочь за Пселдонимова: «Я, дескать, знаю его,
отец его был хороший человек, и сын будет хороший человек».
Деньги
отцу моему он
выдал наперед, чтобы нам домом поправиться: ведь сожгли нас, обокрали, может быть, слыхала?..
«У тебя, говорю, воли своей нет,
отец с материю живы; значит, моя воля над детищем, за кого хочу, за того и
выдам».
Отец тысячник
выдаст замуж в дома богатые, не у квашни стоять, не у печки девицам возиться, на то будут работницы; оттого на белой работе да на книгах больше они и сидели.
— Не бывает разве, что
отец по своенравию на всю жизнь губит детей своих? — продолжала, как полотно побелевшая, Марья Гавриловна, стоя перед Манефой и опираясь рукою на стол. — Найдет, примером сказать, девушка человека по сердцу, хорошего, доброго, а родителю забредет в голову
выдать ее за нужного ему человека, и начнется тиранство… девка в воду, парень в петлю… А родитель руками разводит да говорит: «Судьба такая! Богу так угодно».