Неточные совпадения
И он еще больше, чем на
службе, чувствовал, что это было «не то», а между тем, с одной стороны, не мог отказаться от этого назначения, чтобы не огорчить тех, которые были уверены, что они делают ему этим большое удовольствие, а с другой стороны, назначение это льстило низшим свойствам его природы, и ему доставляло удовольствие видеть себя в зеркале в шитом золотом мундире и пользоваться тем уважением, которое
вызывало это назначение в некоторых людях.
Но, несмотря на самое точное и добросовестное исполнение всего того, что от него требовалось, он не нашел в этой
службе удовлетворения своей потребности быть полезным и не мог
вызвать в себе сознания того, что он делает то, что должно.
Егор Егорыч, не меньше своих собратий сознавая свой проступок, до того вознегодовал на племянника, что, вычеркнув его собственноручно из списка учеников ложи, лет пять после того не пускал к себе на глаза; но когда Ченцов увез из монастыря молодую монахиню, на которой он обвенчался было и которая, однако, вскоре его бросила и убежала с другим офицером,
вызвал сего последнего на дуэль и, быв за то исключен из
службы, прислал обо всех этих своих несчастиях дяде письмо, полное отчаяния и раскаяния, в котором просил позволения приехать, — Марфин не выдержал характера и разрешил ему это.
— Действительно, есть маленькая неприятность… ты угадала, Олеся… Видишь ли, моя
служба здесь окончена, и меня начальство
вызывает в город.
— Да, сударь! — продолжал Рено, — французской офицер должен знать
службу и не станет
вызывать на дуель капитана жандармов, который обязан предупреждать все подобные случаи.
К тебе явится с моими письмами, от 5 сентября, молодой человек Эльчанинов. Он мне здесь мешает, затяни его в Петербурге, и для того, или приищи ему
службу повидней и потрудней, но он вряд ли к этому способен, а потому выдавай ему денег понемногу, чтобы было ему на что фланерствовать. Сведи его непременно с Надей. Скажи ей от меня, чтобы она занялась им, я ей заплачу; а главное, чтобы она
вызвала его на переписку, и письма его к ней пришли ко мне. Надеюсь, что исполнишь.
Кроме вызванных этой смертью в каждом соображений о перемещениях и возможных изменениях по
службе, могущих последовать от этой смерти, самый факт смерти близкого знакомого
вызвал во всех, узнавших про нее, как всегда, чувство радости о том, что умер он, а не я.
На другой день Печорин был на
службе, провел ночь в дежурной комнате и сменился в 12 часов утра. Покуда он переоделся, прошел еще час. Когда он приехал в департамент, где служил чиновник Красинский, то ему сказали, что этот чиновник куда-то ушел; Печорину дали его адрес, и он отправился к Обухову мосту. Остановясь у ворот одного огромного дома, он
вызвал дворника и спросил, здесь ли живет чиновник Красинский.
«Когда я приехал из Москвы в Петербург, — так говорил Шушерин, — по
вызову здешней дирекции, для поступления в
службу на императорский театр, мне были назначены три дебюта: „Сын любви“, „Эмилия Галотти“ и „Дидона“, трагедия Княжнина, в которой я с успехом играл роль Ярба.
Но поехать ему «туда» так и не удалось.
Служба задержала его. Среди лета мы простились, — обстоятельства гнали меня за границу. Я оставил его грустным, раздраженным, вконец измученным белыми ночами, которые
вызывали в нем бессонницу и тоску, доходившую до отчаяния. Он проводил меня на Варшавский вокзал.
Был у меня тогда в Михайловской сотне сотский, прерасторопный мужик: лет пятнадцать в
службе, знаете, понаторел, и кроме того, если в каком деле порастолкуешь да припугнешь немного, так и не обманет. Приехав в город,
вызываю я его к себе.
— Да, иногда, — согласился бравый поручик, — но отнюдь не в гражданской
службе. В военной иное дело. Чем больше будет у нас развитых, образованных офицеров, тем успешнее пойдет пропаганда: солдаты, во-первых, не пойдут тогда против крестьян, когда те подымутся всею землею; во-вторых, образованные офицеры не помешают освободиться и Польше. Разовьете вы как следует пропаганду между офицерами — вы облегчите революцию и
вызовете ее гораздо скорее. Образованный офицер не пойдет против поляков.
Выставочная
служба вызвала во мне желание отдыха. Мне захотелось, к августу, проехаться. И я прежде всего подумал о Лондоне. Там уже жил изгнанником из России мой бывший сотрудник, А.И.Бенни, о котором я говорил в предыдущей главе. Он меня звал и обещал устроить в одном доме с собою.
— Потому что, когда люди вместе, у них легче создается общее молитвенное настроение; церковная
служба, пение, каждение, восковые свечи перед иконами — все это помогает
вызвать у людей это молитвенное настроение.
Вот это новость! Она рассчитывала на брата, служащего за границей, думала
вызвать его в Париж, — а он в Петербурге, экспромтом по делам
службы, и будет через три дня в Москву.
По окончании курса он был сперва учителем математики в том же шляхетском корпусе, но вскоре по
вызову великого князя Павла Петровича, в числе лучших офицеров, был отправлен на
службу в гатчинскую артиллерию, где Алексеем Андреевичем и сделан был первый шаг к быстрому возвышению. Вот как рассказывают об этом, и, надо сказать, не без злорадства, современники будущего графа, либералы конца восемнадцатого века — водились они и тогда.
Вскоре Горлицына стали
вызывать в другую комнату по делам
службы. Ему надо было идти, а между тем он совестился оставить гостя. Волгин заметил это и спешил сократить свое первое посещение. Но через день пришел опять.
Влюбленные решили ожидать повышения по
службе Осипа Федоровича. Повышение не выходило. Внезапный
вызов Владимира Сергеевича в Петербург и переезд туда разлучил влюбленных. Они, конечно, не могли и помышлять о переписке.
В бою китайцы помогают японцам, наших раненых грабят, указания дают ложные — подводят под пули японцев, фураж и провиант добровольно не продают, устраивают склады для неприятеля, своими часто лживыми жалобами
вызывают незаслуженное наказание, стоит отделиться по делам
службы, как солдата убивают, заснёт солдат в фанзе — и тут ему покоя от манзы нет, его обкрадывают, выгонять же хозяина из его дома не позволяют — не гуманно, достаточно того, что бедному китайцу приходится стеснить свою семью на ночь.
Густав, прочтя описание последних дней жизни своего дяди, возненавидел Карла и просился немедленно в русскую
службу. Следствием этого прошения был
вызов его в Москву. Здесь нашел он многих соотечественников своих из лучших фамилий, снискивавших себе пропитание разными искусствами. Иные давали уроки танцевания, другие учили чистописанию, языкам и математике. Несколько приятелей своих застал он в разрисовке стекол для подмосковного села Покровского.
— Я не крут, ваше величество, а требую
службы государю и отечеству по своей мерке, служи, как я служил, меня отличили, из ничтожества
вызвали, значит, я служил неплохо, пусть служат так и другие, делом, а не словами и… интригами…