Неточные совпадения
Выйду сейчас, пойду прямо на Петровский: там где-нибудь выберу большой куст, весь облитый
дождем, так что чуть-чуть плечом задеть, и миллионы брызг обдадут всю голову…» Он отошел от окна, запер его, зажег свечу, натянул на себя жилетку, пальто, надел шляпу и
вышел со свечой
в коридор, чтоб отыскать где-нибудь спавшего
в каморке между всяким хламом и свечными огарками оборванца, расплатиться с ним за нумер и
выйти из гостиницы.
Затем, сунув деньги
в карман, он хотел было переменить на себе платье, но, посмотрев
в окно и прислушавшись к грозе и
дождю, махнул рукой, взял шляпу и
вышел, не заперев квартиры.
— Подумаю, — тихо ответил Клим. Все уже было не интересно и не нужно — Варавка, редактор,
дождь и гром. Некая сила, поднимая, влекла наверх. Когда он
вышел в прихожую, зеркало показало ему побледневшее лицо, сухое и сердитое. Он снял очки, крепко растерев ладонями щеки, нашел, что лицо стало мягче, лиричнее.
Зимою она засыпала, как муха, сидела
в комнатах, почти не
выходя гулять, и сердито жаловалась на бога, который совершенно напрасно огорчает ее, посылая на землю
дождь, ветер, снег.
7-го октября был ровно год, как мы
вышли из Кронштадта. Этот день прошел скромно. Я живо вспомнил, как, год назад, я
в первый раз вступил на море и зажил новою жизнью, как из покойной комнаты и постели перешел
в койку и на колеблющуюся под ногами палубу, как неблагосклонно встретило нас море, засвистал ветер, заходили волны; вспомнил снег и
дождь, зубную боль — и прощанье с друзьями…
Сегодня
выхожу на палубу часу
в девятом: налево,
в тумане, какой-то остров; над ним, как исполинская ширма, стоит сизая туча с полосами
дождя.
В дождь ни
выйти, ни выехать нельзя:
в городе и окрестностях наводнение; землетрясение производит
в домах и на улицах то же, что
в качку на кораблях: все
в ужасе; индийцы падают ниц…
Нехлюдов, еще не
выходя из вагона, заметил на дворе станции несколько богатых экипажей, запряженных четвернями и тройками сытых, побрякивающих бубенцами лошадей;
выйдя же на потемневшую от
дождя мокрую платформу, он увидал перед первым классом кучку народа, среди которой выделялась высокая толстая дама
в шляпе с дорогими перьями,
в ватерпруфе, и длинный молодой человек с тонкими ногами,
в велосипедном костюме, с огромной сытой собакой
в дорогом ошейнике.
Я спешно оделся и
вышел наружу.
В природе творилось что-то невероятное. И
дождь, и туман, и тучи — все это перемешалось между собой. Огромные кедры качались из стороны
в сторону, сердито шумели и словно жаловались на свою судьбу.
Наутро, 10 августа, я проснулся от сильного шума. Не надо было
выходить из фанзы, чтобы понять,
в чем дело.
Дождь лил как из ведра. Сильные порывы ветра сотрясали фанзу до основания.
Утром меня разбудил шум
дождя. Одевшись, я
вышел на улицу. Низко бегущие над землей тучи, порывистый ветер и
дождь живо напомнили мне бурю на реке Билимбе. За ночь барометр упал на 17 мм. Ветер несколько раз менял свое направление и к вечеру превратился
в настоящий шторм.
У него это
вышло так, как будто туман рассуждал, превратиться ли ему
в дождь или подождать немного.
Как только мы вошли
в лес, сразу попали на тропинку. После недавних
дождей в лесу было довольно сыро. На грязи и на песке около реки всюду попадались многочисленные следы кабанов, оленей, изюбров, козуль, кабарожки, росомах, рысей и тигров. Мы несколько раз подымали с лежки зверей, но
в чаще их нельзя было стрелять. Один раз совсем близко от меня пробежал кабан. Это
вышло так неожиданно, что, пока я снимал ружье с плеча и взводил курок, от него и след простыл.
26 числа небо начало хмуриться. Порывистый ветер гнал тучи
в густой туман. Это был плохой признак. Ночью пошел
дождь с ветром, который не прекращался подряд 3 суток. 28-го числа разразилась сильная буря с проливным
дождем. Вода стекала с гор стремительными потоками; реки переполнились и
вышли из берегов; сообщение поста Ольги с соседними селениями прекратилось.
Когда лодка отчалила от берега, мы тоже тронулись
в путь. Теперь горы были справа, а река — слева. Болота кончились, но это нас не избавило от сырости. От последних
дождей земля была сильно пропитана водой; ручьи
вышли из берегов и разлились по долинам.
— Пошел бы… да боюсь… вдруг, как последний раз, помнишь, встретим Сергиенко… Я уж оделся,
выхожу, а он входит. Взял меня за пуговицу и с час что-то рассказывал. Вдруг опять встретим? А я люблю Сандуны… Только кругом воздух скверный:
в сухую погоду — пыль, а когда
дождь — изо всех домов выкачивают нечистоты
в Неглинку.
Они оборваны, вымокли на
дожде, забрызганы грязью, дрожат; они хотят выразить мимикой, что им
в самом деле больно, но на озябших, застывших лицах
выходит что-то кривое, лживое, хотя, быть может, они вовсе не лгут.
Утром было холодно и
в постели, и
в комнате, и на дворе. Когда я
вышел наружу, шел холодный
дождь и сильный ветер гнул деревья, море ревело, а дождевые капли при особенно жестоких порывах ветра били
в лицо и стучали по крышам, как мелкая дробь. «Владивосток» и «Байкал»,
в самом деле, не совладали со штормом, вернулись и теперь стояли на рейде, и их покрывала мгла. Я прогулялся по улицам, по берегу около пристани; трава была мокрая, с деревьев текло.
Хотя они постоянно держатся
в это время
в частых лесных опушках и кустах уремы, кроме исключительных и почти всегда ночных походов или отлетов для добыванья корма, но
в одном только случае вальдшнепы
выходят в чистые места: это
в осеннее ненастье, когда кругом обложится небо серыми, низкими облаками, когда мелкий, неприметный
дождь сеет, как ситом, и день и ночь; когда все отдаленные предметы кажутся
в тумане и все как будто светает или смеркается; когда начнется капель, то есть когда крупные водяные капли мерно, звонко и часто начнут падать с обвисших и потемневших древесных ветвей.
Около часа бродил я по тайге, высматривая дорогу при вспышках молнии и натыкаясь на колодник
в траве. Наконец,
дождь начал стихать, удары грома сделались не так оглушительны; итти стало труднее.
В это время до слуха моего донесся шум прибоя. Я прибавил шаг и, пройдя сквозь заросли тальников,
вышел к мерю.
Дождь лил как из ведра, так что на крыльцо нельзя было
выйти; подъехала карета,
в окошке мелькнул образ моей матери — и с этой минуты я ничего не помню…
Сама же она за мной издали шла и за углом пряталась и на другой день также, но дедушка не пришел, а
в эти дни шел
дождь, и матушка очень простудилась, потому что все со мной
выходила за ворота, и опять слегла.
Он
вышел, шагая несколько нетвердо и не оборачиваясь ко мне. Лакей усадил его
в коляску. Я пошел своею дорогою. Был третий час утра. Шел
дождь, ночь была темная…
Он
вышел из дому. Теплый весенний воздух с нежной лаской гладил его щеки. Земля, недавно обсохшая после
дождя, подавалась под ногами с приятной упругостью. Из-за заборов густо и низко свешивались на улицу белые шапки черемухи и лиловые — сирени. Что-то вдруг с необыкновенной силой расширилось
в груди Ромашова, как будто бы он собирался летать. Оглянувшись кругом и видя, что на улице никого нет, он вынул из кармана Шурочкино письмо, перечитал его и крепко прижался губами к ее подписи.
Каждый день
выходил он
в своей легкой шинельке хлопотать по своим делам, просить и вымаливать себе где-нибудь места, — что его внутренне мучило; промачивал ноги, мок под
дождем и наконец слег
в постель, с которой не вставал уже более…
В ноябре, когда наступили темные, безлунные ночи, сердце ее до того переполнилось гнетущей тоской, что она не могла уже сдержать себя. Она
вышла однажды на улицу и пошла по направлению к мельничной плотинке. Речка бурлила и пенилась; шел сильный
дождь; сквозь осыпанные мукой стекла окон брезжил тусклый свет; колесо стучало, но помольцы скрылись. Было пустынно, мрачно, безрассветно. Она дошла до середины мостков, переброшенных через плотину, и бросилась головой вперед на понырный мост.
Выглянет солнышко — деревня оживет. Священник со всею семьей спешит возить снопы, складывать их
в скирды и начинает молотить. И все-таки оказывается, что
дожди свое дело сделали; и зерно
вышло легкое, и меньше его. На целых двадцать пять процентов урожай
вышел меньше против прошлогоднего.
Наводит тучи, из которых,
в продолжение целых месяцев, льют
дожди; наполняет страну ветрами, наворачивает камни на камни, зарывает деревни на восемь месяцев
в снега и, наконец,
в последнее время
выслала сюда тьму-тьмущую русских пионеров.
Поздно ночью, тайно, являлся к ним пьяный
В.Н. Бестужев, посылал за водкой, хлебом и огурцами, бил их смертным боем — и газета
выходила. Подшибалы чувствовали себя как дома
в холодной, нетопленой типографии, и так как все были разуты и раздеты — босые и голые, то
в осенние
дожди уже не показывались на улицу.
— По чрезвычайному
дождю грязь по здешним улицам нестерпимая, — доложил Алексей Егорович,
в виде отдаленной попытки
в последний раз отклонить барина от путешествия. Но барин, развернув зонтик, молча
вышел в темный, как погреб, отсырелый и мокрый старый сад. Ветер шумел и качал вершинами полуобнаженных деревьев, узенькие песочные дорожки были топки и скользки. Алексей Егорович шел как был, во фраке и без шляпы, освещая путь шага на три вперед фонариком.
— Во-от! Да с чего она к нему
выйдет? И…
в такой
дождь… вот дурак-то!
То рыжичков
в Погорелке не родилось, то огурчики от
дождей вышли с пятнышками, то индюшки, по нынешнему вольному времени, переколели, «да приказал бы ты, сердечный друг, карасиков
в Дубровине половить,
в коих и покойный сын Павел старухе матери никогда не отказывал».
На дворе льет
дождь, — никто не
выйдет на двор, не заглянет к нам,
в темный наш угол. Людмила очень боялась, что нас «застанут».
Большая белая собака, смоченная
дождем, с клочьями шерсти на морде, похожими на папильотки, вошла
в хлев и с любопытством уставилась на Егорушку. Она, по-видимому, думала: залаять или нет? Решив, что лаять не нужно, она осторожно подошла к Егорушке, съела замазку и
вышла.
Никто не отозвался. Егорушке стало невыносимо душно и неудобно лежать. Он встал, оделся и
вышел из избы. Уже наступило утро. Небо было пасмурно, но
дождя уже не было. Дрожа и кутаясь
в мокрое пальто, Егорушка прошелся по грязному двору, прислушался к тишине; на глаза ему попался маленький хлевок с камышовой, наполовину открытой дверкой. Он заглянул
в этот хлевок, вошел
в него и сел
в темном углу на кизяк…
Дни, когда
в окна стучит холодный
дождь и рано наступают сумерки, и стены домов и церквей принимают бурый, печальный цвет, и когда,
выходя на улицу, не знаешь, что надеть, — такие дни приятно возбуждали их.
Дожди наконец перестали, земля высохла. Встанешь утром, часа
в четыре,
выйдешь в сад — роса блестит на цветах, шумят птицы и насекомые, на небе ни одного облачка; и сад, и луг, и река так прекрасны, но воспоминания о мужиках, о подводах, об инженере! Я и Маша вместе уезжали на беговых дрожках
в поле взглянуть на овес. Она правила, я сидел сзади; плечи у нее были приподняты, и ветер играл ее волосами.
Дьякон встал, оделся, взял свою толстую суковатую палку и тихо
вышел из дому. Было темно, и дьякон
в первые минуты, когда пошел по улице, не видел даже своей белой палки; на небе не было ни одной звезды, и походило на то, что опять будет
дождь. Пахло мокрым песком и морем.
Было ещё рано, около полудня, но уже очень жарко; песок дороги и синь воздуха становились всё горячее. К вечеру солнце напарило горы белых облаков, они медленно поплыли над краем земли к востоку, сгущая духоту. Артамонов погулял
в саду,
вышел за ворота. Тихон мазал дёгтем петли ворот; заржавев во время весенних
дождей, они скверно визжали.
Он ненужно и многословно объяснил брату путь
в гостиницу, и когда Пётр
вышел во тьму, под холодненький, пыльный
дождь, то подумал...
В сенях пищат и возятся крысы,
в пекарне мычит и стонет девица. Я
вышел на двор, там лениво, почти бесшумно сыплется мелкий
дождь, нo все-таки душно, воздух насыщен запахом гари — горят леса. Уже далеко за полночь.
В доме напротив булочной открыты окна;
в комнатах, неярко освещенных, поют...
Холодный, ненастный день с порывистым ветром и
дождем, перемешанным со снегом, неприветливо встретил партию, выступавшую за ворота душного этапа. Катерина Львовна
вышла довольно бодро, но только что стала
в ряд, как вся затряслась и позеленела.
В глазах у нее стало темно; все суставы ее заныли и расслабели. Перед Катериной Львовной стояла Сонетка
в хорошо знакомых той синих шерстяных чулках с яркими стрелками.
Улица, на которую
выходили окна моей комнаты, имела теперь самый печальный вид: ряды домиков, очень красивых
в хорошую погоду, теперь выглядели мрачно, а непролазная грязь посредине улицы представляла самое отвратительное зрелище, точно целая река грязи, по которой плыли телеги с дровами, коробья с углем, маленькие тележки с рудой и осторожно пробирались пешеходы возле самых домов по кое-как набросанным, скользким от
дождя жердочкам, камням и жалким остаткам недавно зеленой «полянки».
Буланин не
выходил из отделения. Он стоял у окна, заделанного решеткой, и рассеянно, с стесненным сердцем глядел на огромное военное поле, едва покрытое скудной желтой травой, и на дальнюю рощу, видневшуюся неясной полосой сквозь серую пелену августовского
дождя. Вдруг кто-то закричал
в дверях...
— Ах ты, алочный человек! Пра, алочный! Жалости
в тие нет… — сказал ярославец. — Ишь, на дворе стужа какая… того и смотри,
дождь еще пойдет… ишь, засиверило, кругом обложило; ну, как пойдет он без одежды-то? Ему из ворот, так и то
выйти холодно…
Иван Иваныч
вышел наружу, бросился
в воду с шумом и поплыл под
дождем, широко взмахивая руками, и от него шли волны, и на волнах качались белые лилии; он доплыл до самой середины плеса и нырнул, и через минуту показался на другом месте, и поплыл дальше, и все нырял, стараясь достать дна.
— И какие славные стоят дни! — благосклонно похвалил природу старик, с удовольствием смотря
в сад, — только бы вот
дождя… Ну, а я пойду отдохнуть. С богом, с богом, веселитесь! И ты веселись! — стукнул он,
выходя, по плечу Павла Павловича.
И, не получив ответа,
вышла. Пробили внизу часы, приснился
дождь на Волге, и опять кто-то вошел
в спальню, кажется, посторонний. Ольга Ивановна вскочила и узнала Коростелева.
Она опять зарыдала и пошла за перегородку. На соломенной крыше избы зашуршал
дождь. Рябовский схватил себя за голову и прошелся из угла
в угол, потом с решительным лицом, как будто желая что-то кому-то доказать, надел фуражку, перекинул через плечо ружье и
вышел из избы.
— Посмотрите, сосны точно прислушиваются к чему-то. Там среди них тихо-тихо. Мне иногда кажется, что лучше всего жить вот так —
в тишине. Но хорошо и
в грозу… ах, как хорошо! Небо чёрное, молнии злые, ветер воет…
в это время
выйти в поле, стоять там и петь — громко петь, или бежать под
дождём, против ветра. И зимой. Вы знаете, однажды во вьюгу я заблудилась и чуть не замёрзла.