Неточные совпадения
А главное, об этом ни слова никому не говорить, потому что бог знает еще что
из этого
выйдет, а деньги поскорее под
замок, и, уж конечно, самое лучшее во всем этом, что Федосья просидела в кухне, а главное, отнюдь, отнюдь, отнюдь не надо сообщать ничего этой пройдохе Ресслих и прочее и прочее.
Квартира дяди Хрисанфа была заперта, на двери в кухню тоже висел
замок. Макаров потрогал его, снял фуражку и вытер вспотевший лоб. Он, должно быть, понял запертую квартиру как признак чего-то дурного; когда
вышли из темных сеней на двор, Клим увидал, что лицо Макарова осунулось, побледнело.
Марина и Лидия шли впереди, их сопровождал Безбедов, и это напомнило Самгину репродукцию с английской картины:
из ворот средневекового, нормандского
замка величественно
выходит его владелица с тонконогой, борзой собакой и толстым шутом.
С одной стороны Обломовка, с другой — княжеский
замок, с широким раздольем барской жизни, встретились с немецким элементом, и не
вышло из Андрея ни доброго бурша, ни даже филистера.
Яков с Кузьмой провели утро в слободе, под гостеприимным кровом кабака. Когда они
выходили из кабака, то Кузьма принимал чрезвычайно деловое выражение лица, и чем ближе подходил к дому, тем строже и внимательнее смотрел вокруг, нет ли беспорядка какого-нибудь, не валяется ли что-нибудь лишнее, зря, около дома, трогал
замок у ворот, цел ли он. А Яков все искал по сторонам глазами, не покажется ли церковный крест вдалеке, чтоб помолиться на него.
Но я ясно видел сквозь приотворенную дверь, что кто-то вдруг
вышел из-за портьеры, за которой помещалась кровать Татьяны Павловны, и стал в глубине комнаты, за Татьяной Павловной. Машинально, инстинктивно я схватился за
замок и уже не дал затворить дверь.
А
замки, башни, леса, розовые, палевые, коричневые, сквозят от последних лучей быстро исчезающего солнца, как освещенный храм… Вы недвижны, безмолвны, млеете перед радужными следами солнца: оно жарким прощальным лучом раздражает нервы глаз, но вы погружены в тумане поэтической думы; вы не отводите взора; вам не хочется
выйти из этого мления,
из неги покоя.
По коридору послышались шаги в шлепающих котах, загремел
замок, и вошли два арестанта-парашечники в куртках и коротких, много выше щиколок, серых штанах и, с серьезными, сердитыми лицами подняв на водонос вонючую кадку, понесли ее вон
из камеры. Женщины
вышли в коридор к кранам умываться. У кранов произошла ссора рыжей с женщиной, вышедшей
из другой, соседней камеры. Опять ругательства, крики, жалобы…
Таков был план, который начертил Петенька и
из которого должен был
выйти настоящий chateau, [
замок (франц.)] а не какая-нибудь мурья, в окна которой беспрестанно врываются гнусные запахи со скотных дворов и
из застольных и в которой не мыслимо никакое другое развлечение, кроме мрачного истребления ерофеича.
Три-четыре раза в день нужно было
выходить из карцера: на топографические работы, на ротные учения, на стрельбу, на чистку оружия, на разборку и сборку всех многочисленных частей скорострельной пехотной винтовки системы Бердана, со скользящим затвором номер второй, на долбление военных уставов — и потом возвращаться обратно под
замок.
Сидишь, бывало, дома — чудятся шорохи, точно за дверью, в потемках, кто-то ручку
замка нащупывает;
выйдешь на улицу — чудится, точно
из каждого окна кто-то пальцем грозит.
Хотели было погребсти бабеньку в Грузине, но сообразили, что
из этого может
выйти революция, и потому вынуждены были отказаться от этого предположения. Окончательным местом успокоения было избрано кладбище при Новодевичьем монастыре. Место уединенное, тихое, и могила — в уголку. Хорошо ей там будет, покойно, хотя, конечно, не так удобно, как в квартире, в Офицерской, где все было под руками: и Литовский рынок, и Литовский
замок, и живорыбный садок, и Демидов сад.
Некоторое время мрак и тишина, затем в щелях клавесина появляется свет, слышен музыкальный звон в
замках. Крышка приподымается, и
из клавесина
выходит, воровски оглядываясь, Муаррон. Это мальчишка лет пятнадцати, с необыкновенно красивым, порочным и измученным лицом. Оборван, грязен.
Может быть, если не сознание, то чувство шевельнулось в нем в том же направлении, в каком шла теперь моя мысль, и, вынимая ключи
из замка, пока я
выходил, он сказал тихо...
Мы
вышли из конторы в ворота, потом прошли небольшой двор и остановились у запертых ворот другого. Мой провожатый приложил лицо к оконцу в воротах и крикнул дежурного. За воротами послышалось звякание связки ключей, потом калитка отворилась и опять захлопнулась за нами. Теперь трое крепко запертых ворот с тремя огромными висячими
замками отделяли меня от вольного божьего мира.
Утром Александра Михайловна понесла корзину с готовыми пачками на фабрику. Андрей Иванович
выслал Зину в кухню и ножом открыл
замок комода; в правом углу ящика, под тряпками, он отыскал кошелек и
из полутора рублей взял восемьдесят копеек; потом Андрей Иванович захватил палку, которую ему подарил Ляхов, и
вышел из дому.
— Я пришла сюда, чтобы научиться искусству, которое я люблю всем сердцем, всем существом моим… Не знаю, что
выйдет из меня: актриса или бездарность, но… какая-то огромная сила владеет мною… Что-то поднимает меня от земли и носит вихрем, когда я читаю стихи в лесу, в поле, у озера или просто так, дома… В моих мечтах я создала
замок Трумвиль, в котором была я принцессой Брандегильдой, а мой муж рыцарем Трумвилем… А мой маленький принц, мой ребенок…
Но вот пополз со знакомым мне уже шуршанием занавес, я
вышла на сцену, и прежние страхи и сомнения исчезли без следа. Сирота Аксюша, помещичья воспитанница, заслонила на время образ мечтательницы Брундегильды
из замка Трумвиль.
На следующий день, только что начало светать, он вскочил с постели, спешил одеться и
выйти из деревни с твердым намерением во что бы ни стало приблизиться к
замку и узнать, от кого бы то ни было, о состоянии больной.
Все эти обстоятельства не
выходили из обыкновенного круга природы и жизни обитателей
замка; но для Луизы они казались необыкновенными.
Некоторые утверждали, что Суворов заставил французов
выйти из краковского
замка той же подземной трубой для стока нечистот, которою они вошли туда. Даже Екатерина II в одном
из своих писем 1795 года упоминает про это обстоятельство, хотя по давности времени несколько его перепутывает и вместо Шуази говорит про Дюмурье. Это следует принять за чистую выдумку, одну
из многих, народившихся впоследствии, — говорит биограф Суворова А. Петрушевский.
Он посмотрел в последний раз на свою дочь, встал и медленно
вышел из комнаты к гостям, которые продолжали пировать в готической столовой
замка Гельмст, заранее торжествуя победу над русскими бродягами. Не рано ли?
Они
вышли из хором и направились, минуя кладовые, в которых хранились и военные припасы, к дальнему углу хором, завернули за угол и очутились у железной двери, запертой громадным висячим
замком. Это и был каземат, в котором сидел пленный мурза Бегбелий.
Он посмотрел в последний раз на свою дочь, встал и медленно
вышел из комнаты к гостям, которые продолжали пировать в готической столовой
замка Гельмст, заранее торжествуя победу над русскими бродягами.
Через несколько дней по прибытии Суворова Шуази
выслал парламентера. Он просил взять
из замка сотню пленных мастеровых, дозволить
выйти в город 80 духовным лицам и снабдить его лекарствами.
Кузьма Терентьев
вышел из погребицы, тщательно задвинув засов и запер на
замок дверь.
Возьмут прямо
из какого-нибудь вертепа девушку и засадят ее под
замок. Она только из-за того бьется, чтобы поскорее
выйти. В такое исправление я не верю. Только приучишь к фарисейству; а как попала на волю, так и взялась опять за прежнее!..
«Пусть проветрится, сердце на вольном воздухе успокоит, но я-то его дожидаться не стану. Може он тут на пустыре, так скажусь, а нет, запру дверь на
замок и айда к Фиме», — мысленно сказал себе Кузьма и одевшись, захватив с собой висячий
замок и
вышел из избы.
Кузьма, после этого неожиданного для него самого поцелуя, быстро отскочил от Фимки и также быстро поднялся по ступеням, отворил дверь и
вышел из «волчьей погребице». Тщательно задвинув засов и заперев
замок, он пошел в людскую избу. Зверская расправа с изменившей ему девушкой, видимо, успокоила его, он был отомщен, а впереди ему предстояла сладость дальнейшего мщения.