Неточные совпадения
Высокий земляной вал окружал город; где вал был ниже, там высовывалась
каменная стена или дом, служивший батареей, или, наконец, дубовый частокол.
Этой части города он не знал, шел наугад, снова повернул в какую-то улицу и наткнулся на группу рабочих, двое были удобно, головами друг к другу, положены к
стене, под окна дома, лицо одного — покрыто шапкой: другой, небритый, желтоусый, застывшими глазами смотрел в сизое небо, оно крошилось снегом; на
каменной ступени крыльца сидел пожилой человек в серебряных очках, толстая женщина, стоя на коленях, перевязывала ему ногу
выше ступни, ступня была в крови, точно в красном носке, человек шевелил пальцами ноги, говоря негромко, неуверенно...
Мы прошли мимо какого-то, загороженного
высокой каменной и массивной
стеной, здания с тремя входами, наглухо заколоченными, с китайскими надписями на воротах: это буддийский монастырь.
По мере нашего приближения берег стал обрисовываться: обозначилась серая, длинная
стена, за ней колокольни, потом тесная куча домов. Открылся вход в реку, одетую
каменной набережной. На правом берегу, у самого устья, стоит
высокая башня маяка.
Тогда я запирался у себя в комнате или уходил на самый конец сада, взбирался на уцелевшую развалину
высокой каменной оранжереи и, свесив ноги со
стены, выходившей на дорогу, сидел по часам и глядел, глядел, ничего не видя.
Монастырь, куда они шли, был старинный и небогатый. Со всех сторон его окружала
высокая, толстая
каменная стена, с следами бойниц и с четырьмя башнями по углам. Огромные железные ворота, с изображением из жести двух архангелов, были почти всегда заперты и входили в небольшую калиточку. Два храма, один с колокольней, а другой только церковь, стоявшие посредине монастырской площадки, были тоже старинной архитектуры. К
стене примыкали небольшие и довольно ветхие кельи для братии и другие прислуги.
Андрей Ефимыч отошел к окну и посмотрел в поле. Уже становилось темно, и на горизонте с правой стороны восходила холодная, багровая луна. Недалеко от больничного забора, в ста саженях, не больше, стоял
высокий белый дом, обнесенный
каменною стеной. Это была тюрьма.
За околицей Арефа остановился и долго смотрел на белые
стены Прокопьевского монастыря, на его
высокую каменную колокольню и ряды низких монастырских построек. Его опять охватило такое горе, что лучше бы, кажется, утопиться в Яровой, чем ехать к двоеданам. Служняя слобода вся спала, и только в Дивьей обители слабо мигал одинокий огонек, день и ночь горевший в келье безыменной затворницы.
Со свечой в руке взошла Наталья Сергевна в маленькую комнату, где лежала Ольга;
стены озарились, увешанные платьями и шубами, и тень от толстой госпожи упала на столик, покрытый пестрым платком; в этой комнате протекала половина жизни молодой девушки, прекрасной, пылкой… здесь ей снились часто молодые мужчины, стройные, ласковые, снились большие города с
каменными домами и златоглавыми церквями; — здесь, когда зимой шумела мятелица и снег белыми клоками упадал на тусклое окно и собирался перед ним в
высокий сугроб, она любила смотреть, завернутая в теплую шубейку, на белые степи, серое небо и ветлы, обвешанные инеем и колеблемые взад и вперед; и тайные, неизъяснимые желания, какие бывают у девушки в семнадцать лет, волновали кровь ее; и досада заставляла плакать; вырывала иголку из рук.
Поехали, и как путь лежал чрез Трокадеро, то мой проводник и домик мне этого моего старого знакомого показал, — важный домик, хоть бы принцу жить не стыдно; ну, а в Пасси так просто замок этакий маленький,
стены каменные,
высокие, все плющом заросли, и подъезд из узенького переулочка, а за решеткою виден цветник, а за цветником дом и веранда…
Царство крепко огорожено
Стеной каменной,
высокою.
Наконец, мы подошли к дому. Это было большое одноэтажное здание с мезонином, пристроенным на плоской кровле, с
высокой башней, как-то нелепо торчащей у самой
стены, примыкавшей к горам… И днем здесь, по-видимому, было темно и мрачно, в этом
каменном гнезде, оцепленном со всех сторон горами, а ночью оно производило удручающее впечатление.
Это первая ночь, когда я спал как убитый и
каменные стены дворца не давили на меня.
Стены уничтожила взрывчатая сила слов Магнуса, а крыша растаяла под
высоким звездным покровом Марии: в ее царство безмятежности, любви и покоя унеслась моя душа. Гора Тиволи и ее огоньки — вот что я видел, засыпая.
Вначале это было слабо мерцающим огоньком, который «зовет усталого путника». Вблизи это было маленьким уединенным домиком, еле сквозившим белыми
стенами сквозь чащу
высоких черных кипарисов и еще чего-то. Только в одном окне был свет, остальные закрыты ставнями.
Каменная ограда, железная решетка, крепкие двери. И — молчание. На первый взгляд это было подозрительное что-то. Стучал Топпи — молчание. Долго стучал Я — молчание. И наконец суровый голос из-за железной двери спросил...
Множество балаганов, разных гостиниц, купеческого и монастырского подворьев, скученных около Кремля, не заграждали его
высоких бойниц, доминировавших над всеми этими постройками. На
высоких, от времени поседевших и во всех местах поросших мхом,
каменных зубцах кремлевских
стен вились плющ и повилка.
Множество балаганов, разных гостинных, купеческих и монастырских подворьев, скученных около Кремля, не заграждали его
высоких бойниц, доминировавших над всеми этими постройками. На
высоких, от времени поседевших и во многих местах поросших мхом
каменных зубцах кремлевских
стен вились плющ и павилика.