Неточные совпадения
Вчера я приехал в Пятигорск, нанял квартиру на краю города, на самом
высоком месте, у подошвы Машука: во время грозы облака будут спускаться до моей
кровли.
Каморка его приходилась под самою
кровлей высокого пятиэтажного дома и походила более на шкаф, чем на квартиру.
Мы стали прекрасно. Вообразите огромную сцену, в глубине которой, верстах в трех от вас, видны
высокие холмы, почти горы, и у подошвы их куча домов с белыми известковыми стенами, черепичными или деревянными
кровлями. Это и есть город, лежащий на берегу полукруглой бухты. От бухты идет пролив, широкий, почти как Нева, с зелеными, холмистыми берегами, усеянными хижинами, батареями, деревнями, кедровником и нивами.
Петух на
высокой готической колокольне блестел бледным золотом; таким же золотом переливались струйки по черному глянцу речки; тоненькие свечки (немец бережлив!) скромно теплились в узких окнах под грифельными
кровлями; виноградные лозы таинственно высовывали свои завитые усики из-за каменных оград; что-то пробегало в тени около старинного колодца на трехугольной площади, внезапно раздавался сонливый свисток ночного сторожа, добродушная собака ворчала вполголоса, а воздух так и ластился к лицу, и липы пахли так сладко, что грудь поневоле все глубже и глубже дышала, и слово...
Дом, где жил арендатор, Мартин и Владин отец, был низенький и широкий, с
высокою серою
кровлею и прорезными ставнями у окон.
С трех сторон его обступали
высокие старые липы, касавшиеся своими ветвями
кровли.
Хотя в 1612 году великолепная церковь святого Сергия, высочайшая в России колокольня, две башни прекрасной готической архитектуры и много других зданий не существовали еще в Троицкой лавре, но
высокие стены, восемь огромных башен, соборы: Троицкий, с позлащенною
кровлею, и Успенский, с пятью главами, четыре другие церкви, обширные монастырские строения, многолюдный посад, большие сады, тенистые рощи, светлые пруды, гористое живописное местоположение — все пленяло взоры путешественника, все поселяло в душе его непреодолимое желание посвятить несколько часов уединенной молитве и поклониться смиренному гробу основателя этой святой и знаменитой обители.
Широкая поперечная улица вела к церкви, а по другой стороне реки, на отлогом холме, возвышались тесовая
кровля и красивый терем боярского дома, обнесенного
высоким тыном, похожим на крепостный палисад.
Казаки столпились вокруг своих начальников; но большая часть из них явно показывала свою ненависть к нижегородцам, и многие решительно объявляли, что не станут драться с гетманом. Атаманы, готовые идти на помощь к князю Пожарскому, начинали уже колебаться, как вдруг один из казаков, который с
кровли высокой избы смотрел на сражение, закричал...
И снова сквозь темную листву орешника, ольхи и ветел стала просвечивать соломенная, облитая солнцем
кровля; снова между бледными ветвями ивы показалась раскрытая дверь. Под вечер на пороге усаживался дедушка Кондратий, строгавший дряхлою рукою удочку, между тем как дочка сидела подле с веретеном, внук резвился, а Ваня возвращался домой с вершами под мышкой или неся на плече длинный сак, наполненный рыбой, которая блистала на солнце, медленно опускавшемся к посиневшему уже хребту
высокого нагорного берега.
Трудно было бы решить, к какому ордену архитектуры принадлежало это чудное здание: все роды, древние и новейшие, были в нем перемешаны, как языки при вавилонском столпотворении, Низенькие и толстые колонны, похожие на египетские, поддерживали греческой фронтон; четырехугольные готические башни, прилепленные ко всем углам дома, прорезаны были широкими итальянскими окнами; а из средины
кровли подымалась
высокая каланча, которую Ижорской называл своим бельведером.
Вдали, сквозь утренний туман, сверкали верхи позлащенных спицов адмиралтейства и
высокой колокольни Петропавловского собора; но солнце еще не показалось из-за частой сосновой рощи, и густая тень лежала на
кровле двухэтажного дома старинной архитектуры, в котором помещался трактир, известный под названием «Руки» или «Средней рогатки».
Зима проходила. Солнце подымалось все
выше и
выше и все сильнее пригревало петербургские улицы и
кровли: повсюду из труб шумела вода, и талый лед с громом выкатывался из них. Показались дрожки, гремевшие по кое-где обнаженной мостовой с новым, воскресшим для уха звуком.
Мало-помалу показалась речка с угловатыми своими загибами, потом ветлы и
кровля мельницы, еще
выше — потянулись поля с знакомым осинником, потом снова все это попряталось одно за другим; вот уже исчезли мельница, господский дом, село, а вот и избушка Антона начала уходить за горою…
Наконец, мы подошли к дому. Это было большое одноэтажное здание с мезонином, пристроенным на плоской
кровле, с
высокой башней, как-то нелепо торчащей у самой стены, примыкавшей к горам… И днем здесь, по-видимому, было темно и мрачно, в этом каменном гнезде, оцепленном со всех сторон горами, а ночью оно производило удручающее впечатление.
Лишь только
высокая фигура всадника показывалась вдали, моя мать, оповещенная прислугой, сбегала с
кровли, где мы проводили большую часть нашего времени (привычка, занесенная ею из родительского дома), и спешила встретить его за оградой сада, чтобы, по восточному обычаю, подержать ему стремя, пока он сходил с коня.
Архитектура этого строения напоминает небольшой замок средневекового барона. Все это здание составлено как будто из отдельных, слепленных между собою домиков, с
высокими, покатыми
кровлями, на гребнях которых, в виде украшений, виднеются шары и железные флюгеры.
Он был доволен тем, что жил под одною с ней
кровлею, дышал одним воздухом и не уезжал из
высокого дома, где он безусловно был счастлив под живительными лучами ласки матери и горячо любимой девушки, его будущей жены.
Еще далее чуть видны над землею одни острые верхушки
кровель да
высокие дымовые трубы с огромными колпаками из синей горшечной глины.