Неточные совпадения
Он был довольно
высокого роста, со свежим лицом, с широкими
скулами, с умными и внимательными узенькими карими глазами.
Был случай, что Симеон впустил в залу какого-то пожилого человека, одетого по-мещански. Ничего не было в нем особенного: строгое, худое лицо с выдающимися, как желваки, костистыми, злобными
скулами, низкий лоб, борода клином, густые брови, один глаз заметно
выше другого. Войдя, он поднес ко лбу сложенные для креста пальцы, но, пошарив глазами по углам и не найдя образа, нисколько не смутился, опустил руку, плюнул и тотчас же с деловым видом подошел к самой толстой во всем заведении девице — Катьке.
В левом углу зала отворилась
высокая дверь, из нее, качаясь, вышел старичок в очках. На его сером личике тряслись белые редкие баки, верхняя бритая губа завалилась в рот, острые
скулы и подбородок опирались на
высокий воротник мундира, казалось, что под воротником нет шеи. Его поддерживал сзади под руку
высокий молодой человек с фарфоровым лицом, румяным и круглым, а вслед за ними медленно двигались еще трое людей в расшитых золотом мундирах и трое штатских.
К костру подвели связанного детину в полосатом кафтане. На огромной голове его торчала
высокая шапка с выгнутыми краями. Сплюснутый нос, выдававшиеся
скулы, узенькие глаза свидетельствовали о нерусском его происхождении.
Ахилла все забирался голосом
выше и
выше, лоб,
скулы, и виски, и вся верхняя челюсть его широкого лица все более и более покрывались густым багрецом и пόтом; глаза его выступали, на щеках, возле углов губ, обозначались белые пятна, и рот отверст был как медная труба, и оттуда со звоном, треском и громом вылетало многолетие, заставившее все неодушевленные предметы в целом доме задрожать, а одушевленные подняться с мест и, не сводя в изумлении глаз с открытого рта Ахиллы, тотчас, по произнесении им последнего звука, хватить общим хором: «Многая, многая, мно-о-о-огая лета, многая ле-е-ета!»
Это еще очень молодой человек — ему нет и тридцати, —
высокий брюнет с широкими
скулами и маленькими глазками; вероятно, предки его были инородцами.
Высокий, закатистый лоб, широкие
скулы и щеки, полный достоинства, спокойный и уверенный взгляд светло-серых глаз, несколько орлиный нос и энергически выдавшаяся вперед нижняя
скула и круто загнутый подбородок придавали всей физиономии графа такой характер самоуверенной настойчивости и силы, которые легко и притом всегда могут относиться ко всему остальному миру с тонким, иногда удачно выставляемым, иногда же удачно скрываемым аристократическим презрением.
Круглая голова с плоским теменем и широким затылком,
высокий лоб, немного выдающиеся
скулы и редкая растительность на лице — вот первое, что мне бросилось в глаза.
Разговор этот происходил в июле 1581 года между Максимом Яковлевичем Строгановым,
высоким, красивым, мужчиною лет тридцати, с чисто русским открытым лицом — несколько выдающиеся только
скулы его указывали на примесь татарской крови — и старухой лет под пятьдесят, Лукерьей Антиповной, нянькой его сестры Ксении Яковлевны, в одной из горниц обширных хором братьев Строгановых.
В один из этих дней Глебу Алексеевичу стало особенно худо. Он лежал у себя в спальне, не вставая с утра и был в полузабытьи. Его красивое, исхудалое лицо было положительно цвета наволочки подушки, служившей ему изголовьем, и лишь на
скулах выступали красные зловещие пятна: глаза, которые он изредка открывал, сверкали лихорадочным огнем, на
высоком, точно выточенном из слоновой кости лбу, блестели крупные капли пота.