Неточные совпадения
— А вот ты не была снисходительна! — горячо и ревниво перебила тотчас же Пульхерия Александровна. — Знаешь, Дуня, смотрела я на вас обоих, совершенный ты его портрет, и не столько
лицом, сколько душою: оба вы меланхолики, оба угрюмые и вспыльчивые, оба
высокомерные и оба великодушные… Ведь не может быть, чтоб он эгоист был, Дунечка? а?.. А как подумаю, что у нас вечером будет сегодня, так все сердце и отнимется!
Она была сфотографирована в черном шелковом платье, чрезвычайно простого и изящного фасона; волосы, по-видимому, темно-русые, были убраны просто, по-домашнему; глаза темные, глубокие, лоб задумчивый; выражение
лица страстное и как бы
высокомерное.
Несмотря на пенсне и на
высокомерный взгляд,
лицо у нее было простоватое и производило такое впечатление, как будто его наспех, боком, выпекли из теста, воткнув изюминки вместо глаз.
Несмотря на те слова и выражения, которые я нарочно отметил курсивом, и на весь тон письма, по которым
высокомерный читатель верно составил себе истинное и невыгодное понятие, в отношении порядочности, о самом штабс-капитане Михайлове, на стоптанных сапогах, о товарище его, который пишет рисурс и имеет такие странные понятия о географии, о бледном друге на эсе (может быть, даже и не без основания вообразив себе эту Наташу с грязными ногтями), и вообще о всем этом праздном грязненьком провинциальном презренном для него круге, штабс-капитан Михайлов с невыразимо грустным наслаждением вспомнил о своем губернском бледном друге и как он сиживал, бывало, с ним по вечерам в беседке и говорил о чувстве, вспомнил о добром товарище-улане, как он сердился и ремизился, когда они, бывало, в кабинете составляли пульку по копейке, как жена смеялась над ним, — вспомнил о дружбе к себе этих людей (может быть, ему казалось, что было что-то больше со стороны бледного друга): все эти
лица с своей обстановкой мелькнули в его воображении в удивительно-сладком, отрадно-розовом цвете, и он, улыбаясь своим воспоминаниям, дотронулся рукою до кармана, в котором лежало это милое для него письмо.
По вечерам же, то есть в беседке,
лицо его как-то невольно стало выражать нечто капризное и насмешливое, нечто кокетливое и в то же время
высокомерное.
Лицо ее было болезненное, взгляд презрительный и
высокомерный, но блуждающий и тревожный.
Петр Степанович явился только в половине девятого. Быстрыми шагами подошел он к круглому столу пред диваном, за которым разместилась компания; шапку оставил в руках и от чаю отказался. Вид имел злой, строгий и
высокомерный. Должно быть, тотчас же заметил по
лицам, что «бунтуют».
В нем сидели пять мужчин, все некостюмированные, в вечерней черной одежде и цилиндрах, и две дамы — одна некрасивая, с поблекшим жестким
лицом, другая молодая, бледная и
высокомерная.
В
высокомерной позе, на том же самом месте, как и вчера, с красиво поднятым стаканом, полураздетый, но гордый, стоял рядом с К. С. Станиславским мой вчерашний собеседник — оба одного роста. Все «писаки» были еще совершенно трезвы, но с каждым стаканом
лица разгорались и оживлялась беседа.
— Ба! — произнесла она, медленно вставая, и, притворно зевнув, обвела бессильно
высокомерным взглядом толпу
лиц, взиравших на сцену с молчаливой тревогой.
Она окинула меня
высокомерным, даже дерзким взглядом, но почти тотчас же
лицо ее приняло задумчивое выражение. Мы молчали. Мне было неловко. Слабая краска показалась на ее щеках, и глаза вспыхнули.
Она сидела здесь с этим человеком, иногда спускавшимся из своей эгоистической деятельной и
высокомерной жизни до разгула; она сидела за опорожненной бутылкой вина; глаза ее были немного красны, бледное
лицо измято, костюм небрежен и резок.
Что-то чрезвычайно знакомое, но такое, чего никак нельзя было ухватить, чувствовалось в этих узеньких, зорких, ярко-кофейных глазках с разрезом наискось, в тревожном изгибе черных бровей, идущих от переносья кверху, в энергичной сухости кожи, крепко обтягивающей мощные скулы, а главное, в общем выражении этого
лица — злобного, насмешливого, умного, даже
высокомерного, но не человеческого, а скорее звериного, а еще вернее —
лица, принадлежащего существу с другой планеты.
Все дружелюбно улыбались Гершу, обнимали его за спину и трепали по плечам; многие звали его присесть к своим столикам. Глаза Герша были еще красны, а на висках и на конце носа стояли мелкие и круглые, как бисер, капли пота; но нахмуренное
лицо его хранило отчужденное и
высокомерное выражение, свойственное настоящему художнику, только что пережившему сладкую и тяжелую минуту вдохновения.
«Не во сне ль это?» — думает
высокомерный, спесивый тысячник, и багровый румянец обливает
лицо его, кулаки сами собой стиснулись, а черные глаза так и засверкали искрами.
Полояров избоченился и приготовился слушать с тем
высокомерным, зевесовским достоинством, которое почитал убийственным, уничтожающим для каждого дерзновенного, осмелившегося таким образом подойти к его особе. А между тем в нем кипела и багровыми пятнами выступала на
лицо вся его злоба, вся боль уязвленного самолюбия. В ту минуту у него руки чесались просто взять да прибить эту Стрешневу.
Затем незнакомка повернулась, не сходя с возвышения,
лицом к окружающим катафалк, обвела всех
высокомерным взглядом, который и остановила на стоявшей впереди, рядом с дочерьми и сыном, княгине Зое Александровне.